Приходила такая мысль - что такое может произойти. Приходила...
И я помню тот ужас, с которой я ее гнал от себя. Она не просто была страшна. Она была невозможна. Она взрывала то, что мы все строили тридцать лет. Я говорю даже не о самой редакции КП, которая и есть аватар Владимира Сунгоркина. Мы, каждый из нас, на фундаменте, чем и был Владимир Николаевич - строили самих себя.
Он учил нас быть профессионалами и одновременно оставаться самими собой. Для него было важно, что мы и наш читатель, слушатель - прямо смотрели друг в глаза. Автор и аудитория. Сунгоркин обожал спор. Столкновение мнений. Он был, конечно, из той старой-доброй перестроечной журналистики, с ее ярким стилем обращения к читателю и яростным стремлением отыскать во что ни было правду.
Он, ее хранил изо всех сил. Что бы ни происходило со страной.
И за это я благодарен Владимиру Николаевичу.
Но более всего - за бесценное и редкое нынче качество: он бесконечно уважал журналиста и бесконечно ценил наш труд, потому что сам прошел путь собкора времен БАМа до редактора самой большой газеты страны.
Он, руководитель гигантского холдинга, вычитывал материалы авторов - не просто редактируя их, а беспрерывно улучшая. Для стилистической точности сам великий Сунгоркин переставлял слова, менял их, сам придумывал более точный образ.
И видно было, как молодой собкор БАМа, молодой Сунгоркин кропит над текстом, готовит репортаж для Москвы... Наш главный редактор «КП» и ушел от нас так. По-репортерски. Он просто отправился в трудный поход, как это делал сотню раз. И остался там в вечной журналистской командировке. Среди родных дальневосточных сопок. Дома.
Многое не сказано, Владимир Николаевич. Как же много не сказано...
Я должен был раньше. Не успел.
Спасибо, Владимир Николаевич. Вы дали мне дорогу в жизнь. Сделали меня тем, кто я сейчас есть. Вечная Вам, память.