Тетя Люба к соседке ушла на пять минут. Три часа Семен-Степанычу ждать надоело — обедать пора, отправил дочку с булкой хлеба: «Отнеси маме, небось, проголодалась на балабольстве-то?!»
Таких юморесок набралось у Алтынниковых без счета. Да никто и не считал! До того ладно смотрелась моложавая чета в свои семьдесят, что только по дереву стучать, дабы не сглазить.
Особо и не сглазишь: «хозяйские» ворота хитроумным механизмом запираются. Веселый домик смотрит на прохожих светло, улыбчиво. А если зайдешь — своим ходом не выйдешь: у гостеприимства границ не завели — пеняй на себя!
Пока суть да дело, и хозяйка на стол гоношит, гостю самое время нескрипучую калитку отворить, по огороду прогуляться. Капуста там в лыковых колпачках от мороза прячется, смородина черные грозди в манежах нежит. Глубинной холодиной дышит колодезный ковш… А раз цветет все махровым цветом, значит в доме мир да любовь.
Крепко сколочено семейное счастье, не потому ли, что Семен Степанович плотник, известный на всю округу?..
Мало кто знает, что улицы Юбилейная, Сосновая, Мостовая… «разбежались» по деревне из-под его топора. И школу он строил, и клуб, и многое-многое другое. Отец Степан тоже столярничал, в 37-м его арестовали, но Семён едва родился, потребовал ножовку и долото. Мастерил мальчишечьи штуковины — лыжи, салазки, рассанухи… Крутился около мастеровых стариков. В армии на командирских дачах практиковался. Светлые кудри служба срезать заставила, зато стружкой баловаться велела! Вернулся — дом поставил, семью устроил, трех дочерей вырастил.
Вальщиком леса был, мастером, бригадиром, за что ордена и медали в шкатулке хранятся. А звание хорошего человека не в диплом вписалось — в людскую память, и накрепко. С другом-топором добрые дела спорились славно. Каждый день талант шлифовался: ворота родственникам менял, бани рубил, теплицу по-алтынниковски мастрячил. Мастерил жене Любаше ящики-колыбели под рассаду, авоськи для дровишек выдумывал. Как-то по запарке лишился пальцев руки, но на инструмент дед Семен не обижался. Трюмо, табуретки, столы, шифоньеры, крутящиеся стулья — надежные, аккуратные — со станком вместе делали.
Литовки Семен Степанович так насаживал, что сенокосчики на его деляну, как на курорт, сбегались. Да он и один накашивал столько, что бригаду завидки брали. Сено метал мастерски и себе и людям, «кабаном» и «грядкой», внуков к деревенскому труду приучал…
Вряд ли кто вспомнит его раздраженным или, не дай Бог, ругающимся. Спокойно, по-
доброму смотрел он на мир васильковыми глазами. «Наш интеллигент» с удовольствием говаривала родня, уважительно глядя на чистые верхонки золотых рук.
Никого не потревожить и всем помочь — так шел он по жизни до самого конца. Чтоб не доставлять родным беспокойства, сам с инфарктом поехал в больницу в районный центр… День в день в семьдесят один с половиной его не стало.
…Синими окнами дом на Сосновой улице смотрит на мир светло и улыбчиво. Льется свет из окон других домов — их делали те же руки, в них вложена частица той же большой щедрой души…
Дорогие читатели! Эти и другие материалы канала были опубликованы мною в разные годы в разных печатных изданиях. В сегодняшнее непростое время (хотя когда оно было простым!)) захотелось собрать их вместе. Этих замечательных людей. Реальных людей. Поэтому, пожалуйста, будьте тактичны в комментариях 😉