Наследница великой поэтессы – «соголгофница» многих
«Дети, сами пишите повесть
Дней своих и страстей своих».
М. Цветаева
Этот наказ матери Ариадна Эфрон исполнила сполна – колесо истории и трагических событий тех лет не пощадили и её.
В Ариадне Сергеевне всегда видели, прежде всего, наследницу великой поэтессы, она сама это остро чувствовала и с иронией говорила: «Ведь ко мне приходят как на несуществующую мамину могилу – возложить цветы». Между тем она и сама была неординарной, творческой личностью, чье художественное наследие представляет интерес.
Ариадна Эфрон – автор воспоминаний о Марине Цветаевой «Страницы былого», хранитель ее литературного наследия, переводчик западноевропейской лирики и драматургии. С пяти лет она вела дневник, писала стихи и была талантливым иллюстратором. Жизнь ее была богата встречами и общением с талантливыми людьми – И.А. Буниным, Б.Л. Пастернаком, Э.Г. Казакевичем и многими другими. Воспоминания о них сохранились в ее письмах и рассказах.
С 14 до 25 лет Аля Эфрон жила в Париже. В школе прикладного искусства изучала книжную графику, искусство гравюры и литографии, окончила высшую школу Лувра по специальности история изобразительного искусства, сотрудничала с французскими журналами, писала стихи, занималась переводами. Под влиянием отца активно работала в руководимом им парижском «Союзе возвращения на родину», сотрудничала в журнале «Наш Союз» как автор и иллюстратор. Юная, красивая, жизнерадостная, она мечтала о возвращении на Родину.
Только Родина не могла устроить тёплую встречу.
В марте 1937 она уехала из Франции в СССР, несмотря на уговоры друзей и знакомых не делать этого. Москва произвела на нее ошеломляющее впечатление, о чем она с восторгом сообщает в своих письмах в Париж родным и друзьям. Здесь она продолжает свою журналистскую деятельность в иллюстрированном журнале на французском языке «Revue de Moscou» (Московское обозрение): пишет статьи, очерки, репортажи, делает иллюстрации. Тогда же Эфрон встретила единственную любовь своей жизни – С.Д. Гуревича, журналиста и переводчика.
27 августа 1939 г. в присутствии всей семьи Ариадна Сергеевна была арестована и после полутора лет заключения в Центральной тюрьме НКВД по обвинению в шпионаже была приговорена к 8 годам исправительного трудового лагеря. Заключенная Эфрон проделала скорбный путь: Севжелдорлаг в Коми АССР, Мордовия.
Окончив свой срок, Ариадна Сергеевна недолго пожила на воле – в феврале 1949 г. последовал повторный арест и ссылка в Туруханск «на вечное поселение». «Вы не досидели, поэтому везем вас на выживание», – сказал ей охранник, сопровождавший заключенных в плавании по Енисею.
К счастью, пожизненного не случилось. 18 марта 1955 г. она получила «чистый паспорт» и справку о полной реабилитации за отсутствием состава преступления. Этот небольшой неприметный листок, даровавший Эфрон свободу и право жить в Москве, воспринимается как чудовищный обвинительный акт системе и власти, поломавших судьбу безвинного человека.
Ариадну Эфрон оклеветали, пытками вырвали признания в совершении преступлений, которых она не совершала, украли ее цветущую молодость, лишили дома и семьи, общения с родными и близкими, возможности заниматься любимым делом.
Эта прекрасно образованная, талантливая, красивая молодая женщина работала на лесоповале, в швейном комбинате, в красильном и деревообрабатывающем цехах, занималась изготовлением зубного порошка, расписывала деревянные ложки, была уборщицей, художником- оформителем в клубе. Она трудилась по 10-12 часов в сутки на голодном пайке.
Ей не дано было своевременно узнать о смерти любимой матери и расстреле на полигоне «Коммунарки» отца в 1941 г., о расстреле мужа в 1951 г. 16 лет своей жизни она претерпевала мучения и издевательства в учреждениях, которые иезуитски именовались исправительно-трудовыми лагерями.
В своих стихах Марина Цветаева обещала своей дочери, что та будет «царицей бала» и все будет «иметь у ног». Могла ли она представить, что ее дочери уготовлена тяжелая судьба?
Про лагерную жизнь Ариадна вспоминала очень часто, едва ли не ежедневно. Те, кому довелось общаться с Эфрон после освобождения, свидетельствуют, что она смогла сохранить силу духа и жизнелюбие, не озлобилась, была человеком глубоким, с определившимся вкусом ко всему настоящему.
«Мне важно сейчас продолжить ее дело, собрать ее рукописи, письма, вещи, воспоминания и записать все о ней, что помню… Скоро-скоро займет она в советской, русской литературе свое большое место, и я должна помочь ей в этом», – писала Ариадна о цели своей жизни после смерти матери и освобождения из заключения.
Ариадна берется за титанический труд, несмотря на подорванное здоровье – работу над воспоминаниями и публикацию литературного наследия своей матери, несмотря на жесткие рамки цензуры.
Без Эфрон добрая половина литературного наследия Марины Цветаевой осталась бы неизвестной. Можно только предполагать, насколько богаче было бы творческое наследие Ариадны Эфрон, если бы не украденные шестнадцать лет ее жизни.
Но красный морок никого не пощадил…