-Паш, Па-аша-а! - взвизгнула в сенях своего дома соседка Надя, - и с пустой сковородкой в руках, сбежав с крыльца, устремилась в сторону забора, разделяющего соседские огороды.
Прасковья с трудом поднялась на больных ногах, уцепилась руками за табуретку и, переставляя её перед собой, медленно пошла к двери.
"Опять Рыжий набедокурил," - с досадой подумала Прасковья. Выходить из дома ей ой как не хотелось. Только с делами управилась, можно было б отдохнуть. Да как не выйти, сейчас Надежда устроит скандал на всю улицу, надо идти.
-Чего тебе, Надя, чего шумишь? - в широко открытой двери на крыльце сначала показалась старая зеленая табуретка, за ней следом согнутая пополам Прасковья. Она сразу села на табурет, стоять долго не могла.
В детстве по три километра в одну сторону в рваных лаптях ходила Паша девчонкой в школу. В школе с лаптей стекала грязная холодная жижа, о том, чтобы переобуться, и речи не шло. Не во что. Все так жили, все так ходили, и она, Пашенька, ни чем от других не отличалась. А как постарше стала, полоскала бельё, стоя босыми ногами в ледяном ручье, а зимой воду возила с проруби, и не раз зачерпывала студеной воды обувкой. Оттого и отказали ноги. Да не к старости враз отказали. Еще и шестидесяти ей не было, как начались сильные боли в ступнях.
-Надо в больницу, Прасковья Яковлевна, это не пройдёт, надо лечиться, ложитесь в стационар - сказал фельдшер, выписывая направление в областную больницу.
-Какая больница, на кого дом оставлю? Сынок один разве управится? Чай, и корова с бычком и овцы и кролы, птица. За всем уход нужен. Сашок в пятом классе только, как оставишь? - замахала руками Прасковья, - Выпиши каких нить таблеток, я потерплю.
Но не смогла терпеть, боли с каждым днём становились только сильнее. Страх, что ноги откажут, перерастал в страх за будущее сына. "Слягу совсем, кто Сашку поднимать будет? Я одна у него,"- размышляла бессонными ночами женщина.
Семь лет уж как Паша вдова. Муж утонул, оставив её с маленьким Сашей. Надя, средняя дочь, вышла замуж, жила далеко. А старшего сына Виктора схоронила за год до смерти мужа. Вдвоем с Сашком жили в маленьком поселке, окруженном со всех сторон лесом. Засобиралась Паша в больницу. Наварила большую кастрюлю щей, напекла хлеба и пирогов на неделю чтоб сыну хватило, натаскала в сени дров, всё не бегать парню в дровник по холоду, Пошла к соседке договариваться на счёт дойки. Уговорились, что надой пополам за работу. Перекрестила сына перед отъездом, обнимала, наказывая:
-Чего случись, беги к тёть Наде, не стесняйся, я с ней договорилась!
-Мам, я чай уж не маленький, не бойсь, справлюсь! - браво ответил мальчик, провожая мать до машины.
Саша остался один. И днем действительно некогда было думать, страшно ему или нет. Печь затопил, напоил скотину, накормил гусей и кур. Вечером пришла соседка доить корову, принесла горячих блинов. Поужинав, убрал молоко в холодильник, задвинул заслонку в печи и улегся спать. Вот тут только осознал мальчик, что он совсем один в доме. Казалась, что весь дом окутан плотной темной тишиной. Ни звука. Вдруг, в этой звенящей, закладывающей уши, тишине, он услышал, что по крыльцу кто-то ходит. Громко залаяла собака. Накинув фуфайку, вышел в сени. Страшно. Посмотрел в окно, не видать ничего, хоть глаз коли. Лес, возвышавшийся над их домом, глухой тенью накрывал весь двор и постройки. Прислушался - тишина. Потом опять - шлёп! Саша резко распахнул дверь на улицу. На крыльце сидел кот.
-Вот так гость! Заходи, что ли... - мальчик отошел в сторону, дав возможность животному войти в сени.
Кот вошёл так, будто всегда заходил сюда. В кухне Саша налил ему молока, положил кусок хлеба. Рыжий, а кот был именно рыжий, в мелкую белую полоску, жадно ел, громко и угрожающе мурзился - не подходи, моя еда.
Спать улегся в ноги Саши, и под его размеренное мурлыканье, мальчик спокойно уснул. Не один в доме. Живая душа рядом.
Так и остался тут Рыжий. Сам пришёл и уходить не собирался. мастерски ловил мышей, но еще более мастерски кот умел воровать.
Вот и сегодня, чуяло Прасковьино сердце, стащил что-то у соседки кот.
-Ведь опять ваш Рыжий у меня все котлеты сожрал! - громко, через забор, кричала Надя, потрясая пустой сковородкой.
-Ну я чего ж с ним поделаю, Надя...- Прасковья развела руками, - ты хоть укрывала б чем.
-Так я ж тазом прикрыла, а на таз камень сверху уложила! И ведь всё свалил и сожрал! Скотина такая бессовестная! - возмущалась Надя.
-Я, Надя, ничего с ним сама поделать не могу! Вчерась щи варила, так он из кипящей кастрюли мяса кусок вытащил. Такой прохвост, силы моей нету с ним! Придет Сашка с учёбы, скажу, чтоб куда хошь, туда и девал эту напасть от меня!
Надя махнув рукой, опустила вниз пустую сковородку и пошла тропкой от забора к своему крыльцу.
Прасковья встала с табуретки, тяжело переставляя ее впереди себя, направилась в дом.
Обе они знали, что это их далеко не последняя жалоба друг другу на Рыжего и обе знали, что никуда Сашка не денет своего кота. Что так и будет переворачивать Рыжий сковородки и кастрюли, так и будет держать в напряжении всех соседей. Но и у них рука не поднималась пришибить кота, знали, как дорог он парню и, громко возмущаясь в сторону наглой рыжей морды, терпели. Потому как Рыжий, не просто кот, он - друг.
А кот, дождавшись, когда утихнут проклятия в его сторону, и закроются двери за женщинами, вышел из-за сарая и улегся на заваленке, поглядывая сощуренными глазами на дорогу: скоро Сашка со школы воротится, встречу первым...
#котыикошки #историиизжини #животныедома