Еще один материал в спецвыпуске "Коммерсанта" к Петербургскому международному газовому форуму, который вышел с моим комментарием, посвящен перспективам российско-африканских проектов в области энергетики.
Учитывая роль, которую отводят странам африканского континента европейские энергостратеги, упускать его из виду ни в коем случае нельзя. Этот континент для отечественной нефтегазовой отрасли не является terra incognita, правда Северной Африке исторически уделялось гораздо больше внимания чем Центральной, по ряду очевидных причин - большей политической устойчивости режимов (в настоящий момент данный фактор скорее потерял свое значение) и близости к европейским рынкам.
На европейском рынке природного газа конкуренция присутствовала всегда, несмотря на практически монопольное до недавнего времени положение «Газпрома»: газ в ЕС поставляли и Норвегия, и Алжир. В текущих условиях африканские компании не могут не участвовать в переделе газового рынка ЕС, но не стоит забывать о существенных ограничениях: сырьевых, инфраструктурных, и в части безопасности. На континент приходится менее 10% от общемировых запасов природного газа, большая часть при этом сконцентрирована они в небольшом количестве стран, прежде всего, это страны Магриба и Нигерия, но есть и несколько, так называемых, «новых львов» из числа стран Центральной Африки, которые хоть и не располагают значительными запасами, но вполне могли бы рассчитывать на быстрый рост добычи, благодаря благоприятному инвестиционному климату и отсутствию значительных регуляторных «ухабов».
Одним из главных препятствий для «новых львов», на мой взгляд, может стать непоследовательная позиция потенциального основного потребителя - ЕС, который то ставит целью отказаться от использования природного газа в течение ближайших 10-15 лет, то возвращается к использованию угля, то вносит природный газ в «зеленую» таксономию.
Помимо экспортной составляющей не стоит сбрасывать со счетов постепенное смещение центров производства из Юго-Восточной Азии в Южную Азию и Африку, что должно значительно трансформировать как структуру энергопотребления в странах континента, так и в целом повысить его уровень. Вместе с тем текущий уровень развития транспортной и перерабатывающей инфраструктуры в странах Африки с точки зрения внутреннего потребления не в состоянии обеспечить устойчивое развитие регионального ТЭК вне экспортной модели.
Отдельно стоят вопросы безопасности на континенте, серьезно ограничивающие реализацию его углеводородного потенциала. Несмотря на планомерное социально-экономическое развитие региона, стабильность существующих там политических режимов не является непреложной истиной.
Стоит также отметить и степень присутствия наших сырьевых мейджоров в Африке. С одной стороны, ведется геологоразведка, реализуются крупные даже по мировым меркам проекты, с другой, наши компании (за редким исключением) не являются держателями мажоритарной доли в создаваемых консорциумах, не выступают в качестве операторов. Участие в инфраструктурных проектах для отечественных компаний также пока не движется дальше переговоров - получить долю в уже упоминавшемся Транс-Сахарском газопроводе нам пока так и не удалось, а в текущих условиях это вряд ли возможно вообще.
Помимо трубопроводного газа стоит упомянуть и СПГ-проекты, в которых наша страна и была бы заинтересована, но позволит ли сложившаяся конъюнктура реализовывать эти проекты с российским участием - вопрос открытый, а скорее даже и риторический. Хорошим решением могли бы стать совместные российско-индо-китайские газовые проекты на континенте, поскольку как Индия, так и КНР ведут достаточно активную внешнюю политику, как в рамках двухсторонних отношений, так и в рамках международных групп и организаций, направленную на то, чтобы закрепиться в Африке. Совместная разработка африканских газовых месторождений, реализация СПГ-проектов, как внутри треугольника РИК, так и в более широком контексте БРИКС позволит получить дополнительный канал поставок на энергоемкие азиатские рынки. Не следует даже напоминать, что для них, а в особенности для рынков КНР и Индии вопросы обеспечения безопасности предложения и диверсификации поставок имеют стратегическое значение.