Топографический кретинизм
2013 год стал для меня знаменательным во многих смыслах. Я впервые прошла обучение в Москве, впервые посетила литературный фестиваль «Поэзия на Байкале», впервые была на вручении премий «Поэт» и «Новая Пушкинская премия», впервые поехала в командировку… на море. Да, да! Такое тоже бывает, особенно когда литературный фестиваль проходит в Коктебеле. И да, на море я тоже оказалась впервые.
Если честно, то раньше я боялась куда-то ездить одна. Это был не панический страх параноика, а, скорее, червь, который точит тебя изнутри. В голове проносилось множество мыслей: «А вдруг то, а вдруг это, а что, если…» Они были бесконечны и перевелись лишь с накоплением опыта, точнее, опыт их выдавил своей весомостью и внушительностью. На этот раз мне повезло, и в Коктебель я ехала в солидной компании Михаила Михайловича Стрельцова, красноярского писателя. Свои воспоминания о той поездке он уже опубликовал. Мне же хочется описать один забавный эпизод, который не нашел отражения в его рассказах.
Тем, кто раньше бывал в Крыму или в любом другом южном городе, известно, что ночь там наступает стремительно. Такая же ночь нас застигла в момент нашего приземления в Симферополе. Поэтому все рекомендации и описания Ивана Клинового под грифом «Как добраться до Коктебеля» вмиг стали неактуальны. Мы с Михаилом Михайловичем не то что вывесок не могли разглядеть, а вообще не понимали, есть ли улица в том направлении, которое было указано в путеводителе Вани. Видно было метров на пятнадцать-двадцать, не дальше. Было решено ехать на такси.
Сибирский характер во все времена славился выдержкой, выносливостью и смелостью. Нам удалось проявить эти качества. До Коктебеля мы добирались почти сутки. Сначала самолетом из Красноярска до Санкт-Петербурга, потом восемь часов ожидания, совмещенного с прогулками по городу, затем перелет в Симферополь и финальный аккорд − два с половиной часа в такси до литературного эпицентра в Доме-музее Максимилиана Волошина. И вы думаете, что нам после всего этого хотелось лишь отдохнуть? Чёрта с два.
С Михаилом Михайловичем нам понадобилось всего лишь десять минут на то, чтобы заселиться в гостиницу и переодеться. Нас тянуло к морю! «Андрей, ты где?» − звонила я главному человеку на Волошинском фестивале. «Таня, идите в Дом-музей Волошина». − «Андрюша, если бы я знала, где это, то мы бы давно были там». С горем пополам я нашла веселую команду организаторов, при этом потеряв Михаила Михайловича. Он нашелся чуть позже, и мое спокойствие было восстановлено.
В Коктебеле народ долго не сидит на одном месте. Все плавно перетекают из одного уголка набережной в другой… или так делают только писатели? Не знаю. Но для меня этот уголок Крыма теперь уже навсегда связан с именами творящих литературу. «Собираемся и идем в эллинги», − скомандовал Андрей Коровин. Вся многочисленная компания засобиралась. Эллинги – что это, где это?
Мы долго шли вдоль набережной. Вот уже и все кафе остались позади, и спящие торговые палатки, а мы все шли и шли. С одной стороны, ничего особенного: всё вперед и вперед. «Михаил Михайлович, запоминайте дорогу, а то у меня топографический кретинизм». − «Таня, я великолепно ориентируюсь на местности, не переживай».
Вот я и не переживала. Волнение началось, когда мы возвращались обратно. «Таня, нам сюда». И Михаил Михайлович уверенно свернул налево. «Вы уверены?» − «Конечно!» Мы шли вверх по узкой дорожке, все дальше удаляясь от моря.
«Михаил Михайлович, мы идем не туда», − решилась я высказать свое сомнение. «Таня, ты же сама говорила, что у тебя топографический кретинизм». − «Так и есть, но мы идем не туда». − «Ну, как знаешь, веди сама». Мы развернулись на сто восемьдесят градусов и пошли обратно к морю.
Оказалось, что налево свернули рано. Следующий поворот был наш, и минут через десять мы были у гостиницы. Знакомство с Коктебелем состоялось, можно было ложиться спать.
