Всё это уже было. Сто лет назад случилось то, что позже назвали "Великим отступлением".
3 июня 1915 года в замке Плесе собралось высокое совещание германского главнокомандования и австрийских союзников, с участием кайзера Вильгельма. Немецкие и австрийские генералы обсуждали различные варианты, каким образом можно быстро и эффективно выбить из войны Россию.
22 июня 1915 года был захвачен Львов и некоторые генералы уверяли, что надо продолжать теснить русских на восток. Однако, начальник Генштаба Эрих фон Фалькенхайн имел другое мнение.
Он прекрасно помнил опыт Наполеона и говорил, что русские могут отступать на свою территорию бесконечно и без особых проблем для себя, а вот доблестные войска кайзера вкусят всю горечь бездорожья и засад из березовых лесов. Россия велика и на этих гигантских расстояниях немецкие войска просто потеряются, оторвавшись от своих коммуникаций, а тем временем англичане и французы нанесут удар с другой стороны.
Но было очевидно, что русская армия испытывает проблемы с обеспечением и боеприпасами. Немецкая разведка доносила о недостатке в русской императорской армии вещевого и продовольственного довольствия, патронов и снарядов.
Поставки на фронт производились не регулярно и обладали скверным качеством. Всё это ослабляло моральный дух русских солдат и офицеров.
Кроме того, немцы подозревали, что Россия уже потеряла наиболее подготовленные войска в зимнем Карпатском наступлении 1914 года, когда в студеных горах с австро-венгерскими войсками столкнулись 8-я армия генерала Брусилова и 9-я армия генерала Лечицкого, а также 3-я и 11-я армии РИА, которые понесли немалые потери.
Следовательно, считали немцы, Россия, потеряв в боях свои лучшие кадры, могла пополнить свои силы лишь скороспелыми прапорщиками и плохо обученными новобранцами.
Правда то, что и немцы потеряли в этих боях свои самые боеспособные войска — в расчет не бралось. Принято было считать, что немецкий солдат годен к войне с самого рождения.
Все это сигнализировало о том, что русская армия дрогнет при мощных ударах и покатится назад. Осталось только выбрать направление для удара и сосредоточить на нем значительные силы. Но если не давить на восток, то куда?
Начальник генерального штаба генерал Э. фон Фалькенгайн остановился на направлении удара между реками Висла и Буг. Естественные преграды с флангов сужали возможность русской императорской армии маневрировать. При массированном ударе русской группировке оставалось только одно направление движения — назад. Именно тут должны дрогнуть и побежать русские солдаты, а немцы смогут развить наступление, забирая территории в стратегические клещи.
Еще в мае немцы успешно ударили по русским силами 11-й германской армии и 4-й австрийской армии. Участок удара в районе польского Горлице был выбран не случайно. Немцы обладали здесь шестикратным перевесом в артиллерии. 2 мая 1915 года немецко-австрийские войска численным перевесом смяли слабую 3-й русскую армию, продвинулись вперед на 40 километров.
В июне был захвачен Львов, а в июле 1915 года русские войска были вынуждены оставить Галицию. Уходя, русская армия сумела вывести 300 тысяч русинов, русских галичан. Части генерала Деникина до последнего удерживали мост, по которому шли беженцы.
И вот теперь немцы решили двигаться не на восток, где уже сформировалась оборона русских, а резко повернуть и ударить крупными силами в северном направлении. Для этого был создан ударный "кулак" из трех изрядно пополненных армий (11-я, 4-я и Бугская армия (группа войск) генерала Линзингена на правом крыле 11-й армии).
Еще правее немцы сконцентрировали 1-ю австрийскую армию, оголив левый берег Вислы. Чтобы скрыть подготовку удара на север, начальник Генштаба Германии планировал ударами Южной армии и 2-й австрийской ввести русских в заблуждение. А на встречу 11-й армии должна была выдвинуться из Пруссии 12-я армия генерала Гальвица и замкнуть кольцо в районе Варшавы. Таким образом, в окружении окажутся 4-е русские армии в Польше (1-я, 2-я, 3-я, 4-я), и будут разгромлены наступающими войсками.
Но генералы Гинденбург и Людендорф высказали решительный протест этим планам. Они предлагали одновременно развить наступление с плацдарма в Прибалтике и ударить на Ковно, а 11-ю армию двинуть в обход восточнее Варшавы, к Вильно и Минску, с тем, чтобы окружить не четыре русские армии, а сразу семь таких армий русских и смять оборонительные позиции русской армии в Польше, Прибалтике и Белоруссии одновременно, с тем, чтобы раз и навсегда выбить Николая II из войны.
Начальник штаба Восточного фронта генерал Эрих фон Людендорф выразил уверенность, что русские будут до последнего сидеть в крепостях Новогеоргиевска, Ковно, Гродно, Осовце, Бреста и стараться максимально удерживать "польский выступ", тем самым давая возможность германским войскам широкими хватами отрезать всю эту территорию от снабжения и резервов. А затем, с помощью дальнобойных орудий, можно расщелкать все эти крепости как орешки, если Россия будет упираться, а не сдастся сразу на милость победителя.
План Гинденбурга и Людендорфа вышел замечательным, но авантюрным. У немецких и австро-венгерских войск просто не хватало сил на такие глубокие удары, пришлось бы оголить другие участки Восточного фронта и другие фронты, чем не примут воспользоваться союзники русских.
Пока немцы будут пережевывать польские и прибалтийские территории, французы и англичане, чего доброго, доберутся до Берлина и Вены. Лучше и надежнее окружить всего четыре русских армии, чем потерпеть поражение во всей кампании.
Спор разрешил кайзер Вильгельм II. Он внимательно выслушал обе стороны и встал на сторону начальника германского Генштаба Фалькенхайна. Но Гинденбург поступил по своему и ударил таки одновременно 10-й армией с плацдарма в Прибалтике (направление Ковно-Вильно-Минск), распылив свои войска, чем смазал общую картину идеального наступления.
А.Керсновский позже писал:
"Неприятель разбросал свои усилия. Русские армии получили два сильных удара, но это было лучше, чем получить один, смертельный".
После тяжелых боев в августе 1915 года русским войскам пришлось оставить Польшу, но "польского мешка" армиям избежать удалось и Алексеев сумел вывести войска в относительно боеспособном состоянии. В относительно, потому что немцы были правы: русская армия оказалась деморализована, в ней не хватало по штату почти полмиллиона сабель и штыков, не хватало офицеров, не хватало вооружения и боеприпасов, продовольствия.
Качество пополнений было не важным. На фронт приходили новобранцы, не обученные стрельбе, а офицеров заменили представители интеллигенции в новеньких погонах, которые разлагали в войсках боевой дух и сеяли революционные настроения.
Так как на каждые три тысячи солдат теперь приходилось всего 10-15 офицеров, солдатские массы оказались в целом предоставленными сами себе, а унтер-офицеры не могли контролировать роты и батальоны должным образом.
Резко возросли упаднические настроения. Повсеместно стало возникать неподчинения вышестоящим начальникам и командирам. Офицеры ожесточались, солдаты огрызались, дело доходило до драк и стрельбы.
23 августа 1915 года Николай II посчитал нужным принять на себя Верховное Главнокомандование, а начальника штаба Ставки поставил М.Алексеева. Однако, это не решило насущных проблем. Немцы давили в Литве и лишь в сентябре удалось стабилизировать фронт на линии Рига-Двинск-Барановичи-Тарнополь.
Русским войскам пришлось отойти на 500 километров. Были потеряны Галиция, Польша, Литва. Но немецкому командованию не удалось воплотить свои замыслы и разгромить русских.
В 1916 году случился победоносный Брусиловский прорыв, и лишь благодаря настроениям в армии и обществе он не стал решающим, а закостенелость многих генералов не позволила стать гибче и изменить стратегию и тактику действий русских войск. Линия фронта снова зафиксировалась, зацементировалась, а там и Февральская революция произошла.