Предыстория здесь. Но можно и без нее читать, все будет понятно.
С работы Владимир Петрович вышел последним. Неудивительно, тридцать первое декабря...Все сбежали пораньше. А ему не к спеху, он и дома еще поработает. Все равно соседи, салюты, петарды и прочие атрибуты праздника поспать не дадут. А раз придется встречать, пусть уж время будет потрачено с пользой. Вот сдаст этот проект — и первый взнос на ипотеку готов. А как съедет со съема, тут и будет праздник. Свой. Персональный. Не навязанный маркетологами.
А ведь когда-то давно он любил Новый год. Любил проковырять в сетке мандаринов дырку и вытаскивать один за другим по пути домой. Петарды запускал, а ведь уже студентом был. Сейчас этим пацаны лет до тринадцати развлекаются. Вот и сегодня под вечер в кабинет проникал противный писк пиротехники.
Петрович полез в карман за портсигаром. Экономика должна быть экономной, но одну радость подороже можно себе позволить. Посему он курил самокрутки с табаком. Особенно грел душу вишневый. И пах куда приятней сигарет.
Он вышел из офиса с цигаркой в руке и машинально сделал шаг назад. Под ногой пищала петарда! Хотя нет... Писк был странный. Владимир Петрович уставился под ноги и обнаружил коробку, еще утром не входившую в комплектацию офисного крыльца. Из коробки торчал флисовый плед. И пищал.
Дальнейшее расследование установило, что в коробке находятся котята обыкновенные, три штуки. Видимо, совсем малыши, глазки еще закрыты.
“ И что делать с этим?” — озадачился Петрович. Вздохнул, взял коробку под мышку. Набрал номер Алевтины Ивановны, главбуха псковского Горгаза и страстной кошатницы.
Через пять минут у Владимира Петровича были четкие, как налоговый кодекс, инструкции: предъявить котят ветеринару, обогреть и накормить.
Заклинание “Окей, гугл, где найти ветеринара в восьмом часу вечера тридцать первого декабря?” привело инженера-конструктора на какую-то абсолютно неизведанную окраину Питера. Профессиональный взгляд Петровича повсюду натыкался на нарушения. Дверь в клинику открывалась внутрь. “Безобразие,” — вздохнул он и решительно шагнул в айболитную.
В регистратуре Владимира Петровича озадачили вопросом: "Кличка животного?". Он вкратце объяснил ситуацию и получил на руки карточку с записью "тройня Кузнецова". Это одновременно развеселило и резануло. Детей у Петровича не было, а желание обзавестись ими было. Давно спрятанное в глубинах души под всеми культурно-историческими наслоениями его ординарной жизни.
Однако, он не стал нырять в глубины рефлексии, а бодро направился к обозначенному кабинету. Как многодетный прошел без очереди. Впрочем, её и не было.
В кабинете сидел двухметровый детина в зеленом халате. С такого же цвета лицом. Он диагностировал у котят чистые легкие и пустые желудки. Велел наблюдать за состоянием, обогреть и накормить. Похоже, они с Алевтиной состояли в одном и том же тайном ордене спасителей голодных и холодных.
— А чем кормить? — вдруг осознал всю тяжесть положения молодого отца тройни Петрович.
— Ага...ага...чем кормить...— кошачий эскулап выглядел озадаченным...Он долго рылся в ящике своего стола и наконец явил миру нечто напоминающее бутерброд. Очень исторический бутерброд. Как минимум времен основания Питера. Засунув его в свое врачебное нутро чуть ли не с пластиковым пакетом, ветеринар призывно гаркнул:
— Аня!
— Чё? — раздался в ответ томный бас и из какого-то закутка в кабинет проникло существо неопределенного пола.
— Тут это... Кормящая мать нужна. У вас в клубе есть? — и доктор потряс одним из “тройни” перед лицом Ани.
— Ну Шахерезада сейчас кормит… У них позавчера кесарево было. Одного котенка только спасли.
— А хозяева у нее как?
Ошарашенный Владимир Петрович понял, как много граней жизни было скрыто от него. Хозяева кормящей после кесарева Шахерезады, которые каким-то образом должны были соотнестись с им найденными котятами, не умещались в инженерный склад ума.
— Хозяйка норм,— пробасила Аня, — могу телефон дать.
Спустя пару минут Владимир Петрович и "тройня Кузнецова" были выдворены в коридор клиники с напутствием уговорить владелицу недавно окотившейся сиамки Шахерезады помочь в вопросе пропитания найденных котят.
— Здравствуйте! Извините! Мне ваш номер дали, потому что мне нужна кормящая кошка.
— Вам лично нужна? — иронично поинтересовались на другом конце.
— Я котят нашел два часа назад. Врач сказал, им два-три дня. Их нужно накормить, — в голосе Владимира Петровича прорезалось раздражение. Он предчувствовал, что разговор бессмысленен, и боялся подумать, что же будет, если ему откажут.
— Пишите адрес, — внезапно серьезно откликнулась трубка.
— Какой адрес? — Петрович в своих мыслях уже копал котятам могилку. А земля, как назло, промерзла.
— Мой. Вы же не думаете, что я вам молока надою и отправлю курьером? —съехидничала хозяйка Шахерезады.
— Мне некуда писать...— растерялся Петрович.
— Ясно. Сейчас смс пришлю.
Вскоре Владимир Петрович диктовал адрес таксисту. Оказалось, что кормящая Шахерезада живет ровно на противоположном конце Питера.
— До Нового Года успеем, — успокоил водитель.
Но Петрович только еще больше разволновался. Он попытался подсчитать, сколько времени котята уже без еды. Получалось, не меньше пяти часов.
А если больше?!!!
— Мне б побыстрее, я доплачу...
— Куда спешищь, дорогой? Жена ждет? Или любовница? — подмигнул таксист.
Владимиру Петровичу пришлось вновь рассказать свою историю многодетного котовства. Водила проникся.
"Да у меня у самого трое", — понимающе выдал он и помчал так, что Владимир Петрович пожалел о незнании молитв. Радио пророчески орало: “И уносят меня, и уносят меня!”
Но до двенадцати успели с запасом. Наш герой на секунду задумался, что неловко являться под Новый год с пустыми руками, но требовательный писк напомнил ему, что руки вовсе не пусты.
"Лучший мой подарочек — это мы," — подбодрил себя инженер и уверенно нажал кнопку звонка. В открывшейся двери возник шторный дизайнер. То есть возникла…
Это несомненно была она — ярая противница курения. Владимир Петрович аж отпрянул от двери. Но дизайнер ловким движением зацепила его за коробку с котятами и увлекла внутрь квартиры.
Пахло елкой и мандаринами. Еще какой-то сдобой. Чем-то неуловимо женским. Котами не пахло. Вот совсем. Не то,чтобы Петрович был специалистом, но в его коммуналке проживал один кот, который безвозмездно делился своим ароматом с жильцами всех восьми комнат.
Неужели ему написали адрес с ошибкой? Или вовсе дали не тот? Вот это новогодний сюрприз.
Между тем, дизайнер практически скомандовала:
— Владимир, раздевайтесь, а я отнесу ваших котят к Шуше, — и устремилась в комнату. Значит, узнала...
— Санька, помоги гостю раздеться, — в коридор кубарем выкатился мальчик лет шести.
— Ты — Дед Мороз? — он вроде спросил, но как-то утвердительно. И добавил:
— Переодетый.
— Нет, я — дядя Вова.
Мальчик подозрительно прищурился и показал гостю, куда вешать куртку. Потом протащил его через ванную на кухню. Усадил на табурет и деловито спросил:
— Чай, кофе?
Обалдевший от такого завершения года многодетный котоотец кивнул.
Самостоятельный Санька принялся готовить неуточненный напиток, а Владимир Петрович прислушивался к доносившимся из комнаты звукам. Были они неоднозначны. Раздавалось шипение, мурчание, пищание и легендарный “топот котов”.
Вдруг из комнаты донесся мощный вопль. Кажется, помимо Шахерезады, у дизайнера жил еще ягуар. Петровича подбросило с табуретки и он, позабыв все правила вежливости, рванул в комнату. Удивительно, но ничего экстраординарного там не происходило. Дизайнер сидела на полу, рядом с ней стояла коробка, а сама она вглядывалась в пространство под диваном.
Ситуация нуждалась в прояснении.
— Что-то случилось?, — аккуратно поинтересовался наш герой.
— Все хорошо. Все просто отлично , — улыбнулась дизайнер, — они уже кушают. Все трое.
— А кто орал?
— Фытыр, он немного неврастеничный после кастрации,— и Петровичу указали на шкаф, где сидел ошалевший кот. Из его кошачьей массы сильно выделялись апельсиновые глаза размером с блюдце. В целом, он напоминал скорее сову, чем кота.
Владимир Петрович сразу почувствовал определенную солидарность с неврастеником. Он бы тоже стал нервным, если бы с ним случилась такая операция.
— Праздновать на кухне будем, чтобы Шуше не мешать, — деловито изрекла хозяйка, — пойдемте. Ой, осталось пятнадцать минут, а у меня курица в духовке! — надо же, оказывается, и шторным дизайнерам не чужда женская забывчивость.
А потом Владимир Петрович очень-очень быстро резал багет, намазывал икру, доставал из морозилки нежно-розовое сало, открывал шампанское, и вообще полностью перешел под власть дизайнера. Напоследок озадачил Санька, потребовав научить его открывать шампанское. У него было своё, детское. Совместными усилиями справились и с этим. Успели.
Под бой курантов выпили на брудершафт и несколько замялись перед заключительным поцелуем, но вмешался Санек, заоравший:
— Снег, смотрите снег! Дед Мороз исполнил моё желание! Бежим на улицу!
И они побежали. На воздухе долго обменивались поздравлениями со всеми встречными, смотрели на фейерверки, бросали снежки и даже попытались вылепить мини-снеговика.
В какой-то момент Саня стал клевать носом. Владимир Петрович, повинуясь неясному порыву, подхватил его на руки. Мальчик проницательно посмотрел ему прямо в глаза, зевнул и сказал: “Значит, ты мой папка!”
А потом мгновенно заснул.
Когда ребенка уложили в кровать, Владимир Петрович начал собираться домой...
— Мне, наверное, уже пора...
— Вы спать хотите?
— Да нет...
— Курить? — она усмехнулась
— Так я с прошлого года не курю! Уже 6 часов как бросил! — внезапно открыл для самого себя Владимир Петрович.
— Тогда что мешает Вам остаться? Тем более, мы так и не выпили на брудершафт...
Об ноги Петровича терся Фытыр. В кровати спал Санька. Сиамка Шуша кормила приемную тройню Кузнецова и своего элитного котенка. За окном мягкими хлопьями падал снег. Новый год наступил одновременно с новым счастьем.