Автор - Андрей Карагодин, к. и. н. (МГУ, Москва)
История Южного берега Крыма – лакомый кусок для историка. Здесь даже самый, казалось бы, хорошо известный памятник на деле таит множество загадок и тайн. О том, что нового удалось узнать о знаменитом дворце «Дюльбер», строительство которого завершалось 125 лет назад, рассказывает наш постоянный автор, ученый из Московского университета Андрей Карагодин.
Именно «Дюльбер», построенный ялтинским архитектором Николаем Красновым по заказу великого князя Петра Николаевича Романова, открыл в русском высшем свете моду на Южный берег Крыма. За следующие пятнадцать лет в окрестностях Ялты появились множество вилл и дач, выстроенных «под Дюльбер»; одну из дач Нового Мисхора в похожем стиле даже назовут «Дюльберчиком». А самому 35-летнему архитектору Краснову эта стройка открыла дорогу к богатству и славе: он ушел с хлопотного и не сильно оплачиваемого поста городского архитектора Ялты и начал придумывать и воплощать один за другим проекты вилл вокруг Ялты для богачей и аристократов, включая дворцы великих князей («Чаир», «Харакс», «Ай-Тодор») и новый Ливадийский дворец для императора Николая II.
Нет, Краснов не был выдающимся зодчим, как часто про него говорят: его постройки эклектичны и тяжеловесны, им далеко до проектов подлинных гениев русской неоклассики – Ивана Жолтовского или Ивана Фомина. Но Краснов тонко чувствовал потребности времени, а будучи крестьянским сыном из подмосковной деревни, умел держать в руках бразды правления стройкой, составлял сметы, нанимал бригады, общался с рабочими. Именно поэтому «курортный бум», охвативший Южный берег в начале двадцатого века, и ассоциируется у нас с именем Краснова.
Умение ладить с заказчиком Краснов обнаружил как раз на стройке «Дюльбера». Великие князья Николай Николаевич (старший брат) и Петр Николаевич были двоюродными дядями Николая II. Николай Николаевич сделал военную карьеру и пользовался славой человека самолюбивого, гордого, резкого. А вот Петр Николаевич, напротив, был в тени, быстро ушел со службы из-за слабого здоровья (в детстве он перенес туберкулез) и больше интересовался культурой и искусством, а также разведением собак.
И великие князья, и в особенности их жены, наследницы князя Николая Черногорского Милица (старшая сестра) и Стана остались в памяти современников фигурами с неоднозначной репутацией. «Ох уж эти черногорки, натворили они бед России...», – писал про сестер в мемуарах председатель кабинета министров С. Ю. Витте. Современники обвиняли черногорских сестер в дворцовых интригах, покровительстве Распутину, а главное – злоупотреблении казной.
Вот что пишет Витте: «Делами великого князя Петра Николаевича управлял молодой человек, сын его бывшего гувернера. Он заигрался, вероятно, не без ведома великого князя на бирже и крайне расстроил его дела. Тогда великий князь обратился ко мне, дабы я помог ему из государственного банка. Я, конечно, отказал. В результате великому князю помог Государь, но супруга, черногорка № 1, такую мою дерзость простить не могла».
Собственно, это неумение вести дела и привело Петра Николаевича к Краснову. Князь – «человек милый, но весьма ограниченный и с точки зрения деловой – совершенно ничтожный», как аттестовал его Витте, приобрел в 1893 году, в свои 29 лет, получив наследство от отца, два смежных земельных участка в Кореизе. Он любил Азию, бывал в Египте, и сам, лично зарисовал эскизы фасадов. А чтобы реализовать их в камне, друживший с ним прославленный историк искусств Никодим Кондаков порекомендовал великому князю услуги его ровесника Николая Краснова, уроженца Подмосковья, уже восьмой год служившего на хлопотной, но не особо престижной должности городского архитектора Ялты.
И хотя Милица была против приглашения провинциала, Краснов и Кондаков подкупили Петра Николаевича двумя доводами. Во-первых, Краснов легко согласился взять за основу проекта эскизы заказчика. Во-вторых, молодой зодчий продемонстрировал скромность финансовых запросов, что для великого князя в тот момент было критически важно. В декабре 1897 года заведовавший финансами Романовых барон Сталь фон-Гольштейн даже предложил Петру Николаевичу продать недостроенный дворец и все имение за 600 тысяч рублей, чтобы расплатиться с долгами. Но до этого дело не дошло. Краснов применял множество хитростей – например, для внутренней отделки дворца, насчитывавшего почти сто комнат, вместо настоящей майоликовой плитки использовалась смесь цемента с пигментами и вазелин. И хотя отделка продолжалась еще в течение многих лет, в общих чертах стройку закончили быстро.
В 1899 году академик Н. П. Кондаков опубликовал в популярном столичном журнале «Искусство и художественная промышленность» статью с дифирамбами белоснежному «Дюльберу» (в переводе с татарского «великолепный»). Он писал: «Новопостроенный дворец... здание столь же удачное, сколь и необычное... Трудно было бы определить, в каком собственно стиле это сооружение построено, так как в его комнатах, жилых помещениях полно европейского комфорта. Но главные декоративные части: входы, террасы, плоские крыши, покрытия куполов, боковая башня, форма дверей и окон и вообще всякая орнаментальная часть дворца напоминает сарацинские здания Египта, и отчасти Сирии, можно было бы без особой погрешности назвать дворец «арабским» или, вернее, «Сарацинским». Этот стиль издавна составляет предмет изучения для самого высокого владельца Дюльбера.
Высокий владелец дворца сам начертил его проект, сам выбрал все украшения и внес в архитектуру здания не только оригинальность своего собственного большого архитектурного таланта, но и любовь ко всему характерному в искусстве... Он имел счастие найти даровитого исполнителя в лице архитектора Н. П. Краснова».
Так что расхожее мнение об авторстве Краснова пришла пора подкорректировать: молодой ялтинский архитектор Краснов был скорее подрядчиком, реализовавшим эскиз заказчика, великого князя Петра Николаевича.
Есть и еще одна ошибка, которую часто повторяют экскурсоводы: будто бы надпись на портале дворца, так же как в дворце Воронцовском, прославляет Аллаха. На самом деле там написано: «Этот дворец принадлежит Хазрату (титул высокопоставленных лиц). Их Императорским Высочествам – Великому князю Петру Николаевичу и Великой княгине Милице Николаевне. Да будут они всегда счастливы!». Правильный перевод дал московский ученый-филолог Виктор Цоффка.
Кстати, о надписях: не все знают, что в элегантном новом корпусе «Дюльбера», построенном чуть выше дворца Петра Николаевича в 1938 году талантливым архитектором Борисом Белозерским, над центральным входом тоже есть арабеска, в которой под арабскую вязь стилизована фраза из Конституции СССР 1936 года: «Граждане СССР имеют право на отдых». Иногда на экскурсиях приходится даже слышать, что перед нами – не постройка тридцатых годов, а свитский корпус красновского «Дюльбера». Это не так - свитский корпус был чуть восточнее, а разобрали его в годы Великой Отечественной войны, чтобы построить на территории дачи «Маевка» – бывшей виллы «Барбо» Надежды Крамарж – германскую пограничную батарею. Южный берег Крыма – уникальное место, где буквально каждый памятник и парк хранят множество историй, отражающих исторические судьбы нашей Родины.