Подвиг 68 десантников-ольшанцев
Герои-ольшанцы... Их было 67 бесстрашных воинов, в марте 1944 года высадившихся в Николаевском порту, занятом фашистами. 68-м стал проводник десанта, местный рыбак. Отважным воинам было присвоено звание Героя Советского Союза, а 384-му отдельному батальону морской пехоты — наименование Николаевского. ЭТО ОДИН ИЗ ЯРЧАЙШИХ ПРИМЕРОВ МАССОВОГО ГЕРОИЗМА, ПРОЯВЛЕННОГО НА ПОЛЯХ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ.
НАКАНУНЕ
1944 год. Весна. Под ударами наших войск фашисты откатываются на запад. Прежде чем оставить Николаев, они решили разрушить город, взорвать предприятия, железнодорожный вокзал и другие важные объекты, среди которых особое место занимал морской порт. Его наметили полностью вывести из строя, превратив в руины все служебные сооружения, пирс и причалы.
Когда командованию 3-го Украинского фронта стало известно о плане врага, были приняты срочные меры для спасения Николаева и порта. Войска получили приказ ускорить прорыв укреплений противника, как можно быстрее занять город, чтобы не допустить его разрушения. А в порту намечалось высадить десант из подразделений 384-го батальона морской пехоты с задачей отвлечь внимание, силы и средства фашистов. Было отобрано 55 морских пехотинцев и 12 красноармейцев-саперов.
В ночь на 26 марта 1944 года семь рыбацких лодок вышли в Бугский лиман. Погода к этому времени неожиданно ухудшилась. Подул резкий северный ветер. Тяжелые волны били в борта лодок, затрудняя движение. А следовало незаметно проскочить линию фронта, выйти в тыл фашистской обороны, скрытно высадиться в порту. Общая длина перехода по Бугскому лиману составляла почти пятнадцать километров.
В свинцовом небе то и дело вспыхивали фашистские ракеты, освещая поверхность реки. Немцы наугад простреливали лиман пулеметными очередями. Но семь лодок, соблюдая максимальную осторожность, упорно двигались к цели. Вел десант кавалер ордена Александра Невского старший лейтенант Константин Федорович Ольшанский.
КОМАНДИР ДЕСАНТА
Писатель М. Божаткин подробно рассказал о командире десанта в газете «Южная правда».
К. Ф. Ольшанский родился 21 мая 1915 года на станции Приколотное Харьковской области. Окончил школу фабрично-заводского обучения, работал помощником машиниста на паровозе. В 1936 году призван в Военно-Морской флот. Серьезный, вдумчивый, влюбленный в технику, он на «отлично» окончил школу машинистов-турбинистов, потом курсы командного состава и был оставлен в школе инструктором.
Константин рвался на фронт. Но командование не отпускало его. Когда же он узнал о потере сына, об убийстве сестры, о горе, которое гитлеровцы причинили его семье, как и многим советским людям, он потерял покой, чуть не ежедневно стал подавать рапорты с просьбой отправить на передовую. Начальник школы долго не хотел отпускать способного офицера, но все же уступил его настойчивым просьбам.
Боевое крещение Ольшанский получил в десанте под Таганрогом. За этот бой он награжден орденом Красной Звезды. А через несколько дней отряд под его командованием — всего 157 человек — получил задачу высадиться южнее Мариуполя и перерезать пути отхода вражеских войск.
Враг бросил на подавление десанта крупные силы пехоты и танков, но моряки сражались самоотверженно и расчетливо. Они нанесли противнику большой урон и соединились со своими войсками. За умелое руководство десантом, личное мужество и отвагу Ольшанский получил орден Александра Невского. Ему было присвоено очередное воинское звание «старший лейтенант».
Потом — тяжелые бои под Широкой Балкой... Прорыв вражеских оборонительных сооружений... Рота автоматчиков старшего лейтенанта Константина Ольшанского ворвалась в траншеи, завязалась рукопашная. Парторг роты сержант Буторин, заметив, что фашистский пулеметчик открыл огонь в направлении, где находился старший лейтенант Ольшанский, бросился вперед и заслонил его грудью. Сержант Аркадий Буторин погиб, но командира спас.
И вот десант в Николаевский порт.
Бывший начальник связи укрепленного района П. И. Никулин вспоминает:
«Ночью отправляется десант — отряд дерзких, бесстрашных. Тщательно готовлю с ними связь. Пришли Лютый и Кулаев. Лютый — радист десанта, Кулаев — начальник связи 8-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона УРа. Знакомлю Лютого с радиоданными, с возможными корреспондентами. Кулаев сообщает: ребята осаждают комбата, просят послать их в десант...»
Заместителем Ольшанского по политчасти был назначен капитан Алексей Головлев, начальником штаба — лейтенант Григорий Волошко.
В последний момент проводником десанта был взят местный рыбак Андрей Иванович Андреев. Он стал 68-м.
ЧЕРЕЗ ЛИМАН
...Ветер не утихал. Свирепо плескались волны, обдавая людей холодными брызгами. Через старенькие, прогнившие доски лодок угрожающе просачивалась вода. Ee приходилось беспрестанно вычерпывать. Были минуты, когда лодки сильным течением относило к берегу, грозило выбросить на отмель. Тогда вмешивался Андреев. Он сидел рядом с Ольшанским в головной лодке и взмахом руки указывал, кому из гребцов налечь на весла, чтобы избежать опасности. И тогда весь караван менял курс, следуя примеру головной лодки.
Из сообщений начальника связи УРа П. И. Никулина:
«Радиообмен начался в 21.55 25 марта 1944 года. Позывные раций: батальона Котанова — «Якорь», отряда Ольшанского — «Меч», укрепрайона — «Пика», опергруппы УРа — «Пика-1», штаба 28-й армии — «Щит».
21.55 — «Меч»: Идти невозможно, заливает, тонем.
22.00 — «Якорь»: Выкачивать воду и продолжать идти дальше.
22.06 — «Меч»: Передайте, чтобы «Пика-1» за нами следила.
22.10 — «Якорь»: За вами следят все.
22.50 — «Меч»: Режу проволочное заграждение, прочищаю проход.
23.48 — «Меч»: Прохожу ворота.
Первые два часа с момента отчаливания лодок связь с отрядом Ольшанского держал командир батальона Ф. Е. Котанов, наша рация беспрерывно следила за ними. С двух часов 26 марта слышимость значительно ухудшилась. С 02.00 до 05.33 «Меч» передавал едва слышимые сигналы.
Появилось множество раций, следивших за работой «Меча». Помимо наших основных корреспондентов в эфире заговорили «Беженец», «Фарфор», «Кассир». Сначала все спрашивали «Меч»», потом спрашивали друг друга, не слышал ли кто «Меч».
Так как все работали на одной волне 7, то создалась такая неразбериха, что на некоторое время в этом хаосе потерялся наш «Меч». Пришлось попросить всех корреспондентов убраться с этой волны и не мешать работать «Пике-1».
В 0.7.45 наш радист Сухомлинов поймал еле слышимые сигналы «Меча». Связь установилась. Наша «Пика» предложила работать ключом (до этого связь поддерживалась микрофоном). С большим напряжением мы держали связь с «Мечом» до 17.00...»
Отряд десантировался не в полночь, как намечалось, а несколькими часами позже. Занимать элеватор, стоящий особняком и со всех сторон доступный орудиям, командир, уже дважды высаживавшийся, посчитал нецелесообразным.
Двух немецких часовых, встретившихся на берегу, сняли бесшумно. Саперы отряда начали осмотр района высадки. Одиннадцать вагонов со взрывчаткой стояли на железнодорожной ветке, ожидая разгрузки. Их решили пока не трогать, а держать в поле зрения, чтобы не дать гитлеровцам использовать взрывчатку для разрушения порта.
При осмотре дороги к портовому элеватору на мине, заложенной немцами, погиб командир саперов-разведчиков старшина 1-й статьи Василий Бачурин.
Светало. Ольшанский, оценив обстановку, решил укрепиться в порту, удерживать его до подхода армейских частей. Было занято помещение конторы морского порта с полуподвалом, а также контора элеватора и ряд каменных сараев. Военные специалисты впоследствии отмечали, что К. Ф. Ольшанский верно оценил обстановку и оборону занял правильно.
Саперы к рассвету справились с задачей — проверили и разминировали проходы, перерезали провода в подготовленном к взрыву элеваторе. Но уходить из города было уже поздно. Они остались в отряде.
«Ольшанский, Головлев, Волошко с радистами расположились в конторе порта — в подвале. Радиостанция РБ со штырем — в подвале, да еще заслоненная махиной элеватора — вот почему «Меч» был плохо слышен.
«Пика-1» была единственная радиостанция, державшая связь с «Мечом», и у нас постоянно раздавались звонки — всех интересовала судьба десанта. Мы добросовестно всех информировали о ходе десанта и радиообмена...»
— из сообщений начальника связи УРа П. И. Никулина
Гитлеровцы не ожидали наш отряд в тылу. В восемь утра появились фашисты. Взвод солдат двигался колонной. Ольшанцы расстреляли врагов в упор. Площадка между конторой порта, которую обороняли главные силы отряда, и большим сараем, где закрепилось отделение морских пехотинцев старшины Кирилла Бочковича, покрылась трупами фашистов. Используя передышку после первого боя, Ольшанский и Головлев провели короткое совещание коммунистов.
Второй натиск врага оказался более организованным. Немцы появились на железнодорожной ветке, перебегали к вагонам со взрывчаткой. Десантники открыли огонь. Зажигательными пулями удалось поджечь несколько вагонов. Загремели взрывы. Черные тучи поползли по порту. Стало трудно дышать.
Третью атаку противник повел со всех сторон, применив орудия и минометы. Ольшанцы держались стойко. Огнем пулеметов и автоматов они в упор расстреливали вражеских солдат. Геройски погибли моряки —
Василий Миненков, Владимир Очеленко, Тимофей Прокофьев, трое солдат-саперов и проводник Андрей Андреев, сражавшийся вместе с бойцами-десантниками. Истекали кровью раненые моряки Алексей Куприянов, Ефим Пархомчук, Леонид Недогибченко.
Во второй половине дня бой усилился. Гитлеровцы срочно сняли с фронта новые роты, бросили их против десантников.
Все наши бойцы сражались стойко. Смело действовал и сам командир. Положение осложнялось. Ольшанский связался по радио со штабом своего батальона и вызвал авиацию. Прилетевшие советские самолеты на бреющем полете бомбили и расстреливали из пулеметов скопление фашистов в порту.
Когда самолеты скрылись, гитлеровцы возобновили атаки. Они применили шестиствольные минометы крупного калибра. Несколько мин, попавших в контору порта, завалили внутреннюю стенку, за которой находился штаб отряда.
«...B 17.00 «Меч» замолчал. Напрасно наши радисты поднимали выше антенну, усиливая мощность рации. «Меч» не отвечал, да и не мог ответить — рация была разбита» — из сообщений начальника связи Ура П. И. Никулина
Ольшанский, Головлев, Волошко получили тяжелые ушибы.
В это время со стороны города наступал батальон фашистов. Позвякивая гусеницами, к зданию конторы порта подползал танк...
В самый критический момент десантники отправили командованию телеграмму:
«Мы, бойцы и офицеры — моряки отряда товарища Ольшанского, — клянемся перед Родиной, что задачу, стоящую перед нами, будем выполнять до последней капли крови, не жалея жизни...»
Ольшанцы открыли по танку стрельбу из противотанковых ружей, но он шел вперед. В этот момент старший матрос Валентин Ходырев, которому осколком снаряда оторвало левую руку, схватил гранату и кинулся вперед, крикнув:
«Да здравствует Родина!»
Взрыв... Черный дым заволок громадину и геройски погибшего моряка...
Появился второй танк. Он издали швырнул струю из огнемета. В конторе загорелся потолок, рамы, пол. Из помещения повалил густой дым. Танк повернул назад, но автоматчики залегли, ожидая конца пожара.
Десантники, задыхаясь от дыма, сбивали пламя бушлатами, шинелями, засыпали песком. И вскоре в гитлеровцев полетели гранаты.
Моряки, занимавшие сараи, конторы элеватора и порта, поддерживали друг друга огнем пулеметов и автоматов. В то же время наши войска, штурмуя окраины города, сковали главные силы фашистского гарнизона. Наступали наши части и на Терновку, подходя к реке Ингул, чтобы, форсировав ее, ворваться в город с севера.
Эти обстоятельства не позволили фашистскому командованию снять с фронта больше сил...
Комсорг Михаил Мебш ночью, в минуты кратковременной передышки, провел собрание.
«...Я не вижу в темноте ваших лиц, — говорил он, — но чувствую, как бьются ваши сердца. Чувствую — они полны ненависти к врагу... Нас горстка. Враг наседает. Но мы дали клятву, и мы ее выполним...»
На небольшой отряд советских воинов навалилось до трех фашистских батальонов пехоты, усиленных танками и артиллерией. Враг имел тридцатикратное превосходство. 18 атак предпринял он против горстки героев.
Когда из строя вышли обе радиостанции, командир направил старшину 1-й статьи Юрия Лисицына с донесением в Богоявленск. Юрий пробирался через позиции врага. Он надел шинель убитого немецкого лейтенанта, а голову завернул белой тряпкой. Встречая солдат противника, смельчак делал болезненное выражение лица и, показывая на голову, говорил «капут». За чертой города в зоне минометного обстрела ему осколком оторвало ступню левой ноги. Моряк, превозмогая боль, перевязал ногу и продолжал путь. По дороге он перестреливался с вражескими солдатами, плыл в ледяной воде лимана. Донесение было передано нашим.
В это время бойцы отряда отбивали атаку за атакой.
«С десантом Ольшанского я поддерживал связь примерно с 6 часов до 16.57 27 марта. Ольшанский докладывал результаты. В 16.57, в момент очередного разговора, в котором он указывал на огонь и удушье, его голос пропал. Был слышен шум передающей станции. По-видимому, это время является временем гибели самого Ольшанского» — из воспоминаний замначальника штаба УРа подполковника Андрощука
ОСВОБОЖДЕНИЕ НИКОЛАЕВА
Никто не знал — держатся десантники или погибли. На рассвете 28 марта 384-й батальон морской пехоты подошел к тому месту, где должны были сражаться ольшанцы. Навстречу морякам из развалин конторы порта вышли Николай Щербаков, Кирилл Бочкович, Никита Гребенюк, Иван Дементьев. А вокруг было около 700 вражеских трупов.
Двенадцать ольшанцев остались в живых, остальные пали смертью храбрых.
28 марта 1944 года Москва салютовала доблестным войскам 3-го Украинского фронта, освободившим Николаев. Этот салют гремел и в честь 68 героев-ольшанцев.
Значение Николаевского порта, спасенного отважными десантниками, было исключительно велико. После срочного траления и расчистки лимана советские торпедные катера, подводные лодки и гидроавиация, опираясь на Николаев и Очаков, стали наносить сокрушительные удары по коммуникациям противника между Одессой, Крымом и Констанцией.
...Двенадцать десантников, оставшихся в живых, были срочно увезены в госпиталь. Там от сильных ожогов и тяжелых ран скончались Михаил Коновалов, Кузьма Шпак, Иван Удод.
☆ ☆ ☆
Подвиг 68 героев-десантников... О них поют песни. Их имена увековечены в названиях улиц. Областной украинский музыкально-драматический театр Николаева поставил спектакль «Ольшанцы» по пьесе местных драматургов — журналиста А. Умеренкова и режиссера В. Карпенко. А на центральной площади города, носящей имя Ленина, воздвигнут мемориал героев, чей подвиг вечно будет жить в памяти народной.
В. ШАБАЛИН (1976)
