Глава 5.
Ц И К Л О П.
- Кто-нибудь есть на борту? - услышали мы, когда с Павликом обедали на камбузе "БК-70". Мы уже выпили бутылочку 0,7 портвейна, и нам было хорошо, и были мысли сходить снова на Биржевую еще за бутылкой.
- Глянь, кто там надсажается! - сказал я Павлику.
И мой друг, выйдя на палубу, через мгновение сказал:
- Да тут какой-то циклоп Николаича спрашивает!
- Гони его, Павлик.! Тут много кто шляется и спрашивает Николаича.
И Пашка передал мои слова дяденьке. Мужик хотел что-то сказать, а может быть, даже нагрубить в ответ, но, не ожидая такой наглости с нашей стороны, призадумался и присел на причале.
- А почему, Павлик, ты назвал дядю циклопом? - не понял я.
- А как я, по-твоему, должен его называть, если у него только один глаз?!
Меня это заинтересовало, и я вышел с камбуза на палубу. К моему удивлению, у мужика был только один прибор для того, чтобы оценивать окружающий мир.
- А вы, дяденька, кто будете? - начал я издалека.
Мужик молчал, как партизан на допросе. И тут обстановку разрядил дядя Ваня, который вышел из своего домика и направил своё тело к буксиру :
- А ты чего, Михалыч, сидишь на причале? Заходи, чайку попьем!
- Здорово, Иван! - пробормотал мужик. - Вот эти орлы меня не пускают, послали очень далеко, вместо того, чтобы спросить, кто я такой.
- Вы, дяденька подбирайте выражения! - сказал Павлик и закурил.
Я тоже засунул в рот сигарету. Одноглазый смотрел на нас, но его взгляда мы так и не могли поймать. Трудно это сделать, когда у одного из собеседников один глаз. Поверьте, это не так просто!
- Это бывший капитан этого буксира! - сказал дядя Ваня.
- А нам, дядя Ваня всё равно, бывший он капитан или не бывший! У нас капитан Чиков Николай Николаевич! А этот одноглазый нас не интересует, - проговорил Павлик.
В поддержку друга я проронил:
- Да, уж нас меньше всего интересует, кто он был раньше! Правда, Павлик?
И Павлик утверждающе кивнул своей курчавой головой. А в это время на причал взошел наш капитан, наш кумир, наш начальник и наставник Николай Чиков.
- Смирно! - крикнул я, и одноглазый выполняя команду встал с бревна и выравнялся. - Товарищ капитан! У нас все в порядке, только какой-то одноглазый вас спрашивает! Мы его на борт не пустили! Он нам на борту не нужен! - отрапортовал я.
Николаич поздоровался с нами за руки, сказал мимоходом:
- Молодцы! Гоните его отсюда!
И через пять минут тело циклопа растаяло в дымке улицы Биржевой. На барже стоял дядя Ваня и причитал:
- Ох, господи всемогущий, не дожить мне с этими упырями до конца навигации, не дожить! Господи! Спаси и сохрани!
-Дядя Ваня!- подбежали мы к шкиперу.
- А, что натворил этот мужик, что Николаич с ним разговаривать не захотел?- спросил я, но этот вопрос нас интересовал обоих.
Дядя Ваня всем своим видом показывал, что нас вопрос совсем не кстати. И поэтому он развернулся и уже собирался скрыться от нас в своём домике, но его любимая супруга, строго посмотрела на него и тихо сказала:
- Иван, расскажи ребятам! Они должны знать, что за человек приходил к нам!
Дядя Ваня мог спорить с кем угодно, но не сосвоей супругой. Баба Маня – это единственный человек, кого шкипер слушал с полуслова.
- Да ни чего интересного нет. Просто это был первый капитан нашего «БК-70». Наш Николай у него стажировался, что бы идти затем работать на другой буксир. И вот уже стажировка подходила к завершению. Ну, понятное дело, надо было это обмыть.
На нашей барже устроили завершение Колиной стажировки.
Понятное дело выпили. И выпили не мало. И, что случилось с Михалычем не знаю, но он сходил на буксир и взял в своей каюте пистолет- ракетницу. Пришёл на баржу, навёл ствол на нашего Николаича и выстрелил. То ли целился плохо или просто был уже в таком состоянии, но вместо того что бы попасть в Николая, ракета отрекошетила от стены домика и попала прямо в правый глаз стрелка. Вот и всё! Михалыча увезли в больницу. Глаз спасти не смогли. Михалыча конечно же списали на берег, а нашим капитаном стал Николаич. Теперь вам понятно почему Николаич не поздоровался с нашим бывшим капитаном?
- Я бы тоже не подал руки!- сказал Павлик.
- Таким бывшим капитанам руку нельзя подавать!- согласился я со свои другом.
- А всё пьянка! Всё пьянка!- подвела черту под рассказом дяди Вани его супруга.
- А где пистолет?- как бы между прочем спросил я нашего шкипера.
Дядя Ваня почесал затылок, посмотрел на свою супругу, потом перевёл взгляд на нас и сказал с назиданием в голосе:
- Пистолет, это не шутка! Какое ни есть, а оружие! А любое оружие раз в год и само стреляет!
Наш шкипер уходил от прямого ответа.
- Дядя Ваня, а пистолет –то где?- поставил вопрос ребром Пашка.
- Не знаю! После того случая я его больше не видел!
- Значит пистолет на борту!- проговорил Пашка.
И поняв, что мы не отстанем со своими расспросами дядя Ваня решил закончить разговор на эту тему:
- Может, поможете старику кнехты покрасить?
После прозвучавшего вопроса, заданного шкипером, мы потеряли к его персоне всякий интерес и вспомнили, что на сегодня мы выполнили все поставленные задачи нашим капитаном и можем уже направляться в сторону дома. Сделал дело – гуляй смело!
И мы уже поднимались вверх по Биржевой!
Настроение прекрасное.
- Может зайдем в магазин?- предложил я.
- Не могу спорить с тобой! – ответил Пашка.
Жидкость под названием «Портвейн» вернула нашу память к рассказу дяди Вани.
Куда же девался пистолет-ракетница?
Но на этот вопрос ответа не было. Впоследствии мы искали по всему буксиру. Но, ракетница, как сквозь землю провалилась.
А, жаль! С пистолетом жизнь была бы веселей! И конечно же интересней!
Глава 6.
ВЕТКА ЧОЛА. ПЕРЕД ВЫХОДОМ В ПЕРВЫЙ РЕЙС
С утра дул северный ветер и с Биржевой гнал на нас запах черёмухи. Цвела черёмуха, и с утра всегда было прохладно: моросил дождь. На небе не было видно солнца. Мы были молодцы, что покраску буксира и баржи закончили до цветения черёмухи.
Не теряя времени, мы готовились к первому рейсу. Надо было иметь всё под рукой. Мы даже не забыли купить в аптеке йод, бинты, анальгин. И естественно, купили жгут. Но не для того, чтобы перетягивать вены, а для того, чтобы сделать рогатки. Без рогатки мы себя не представляли. Ведь в рейсе могут возникнуть непредвиденные ситуации, в которых без рогатки не обойтись.
Естественно, у каждого должен быть нож. Не хозяйственный, а настоящий. Он тоже должен быть всегда под рукой.
Топор – без этого инструмента вообще нельзя выходить в рейс. На барже был топор, но он висел на пожарном щите, и ручка его покрашена в ярко-красный цвет. Топор мы купили, наточили и положили на камбуз под газовую плиту, чтоб глаза не мозолил. Ведь в рейсе может возникнуть ситуация, когда без топора не обойтись.
Мыло мы купили не только для мытья рук – «Земляничное», но и хозяйственное – ведь стирать нашу одежду кроме нас никто не будет.
Крючки, леска, поплавки, грузила, блёсна – это всё тоже было заготовлено. Даже ведро с червяками, покрытое тряпкой, чтобы они оттуда не сбежали, стояло у дяди Вани под домом.
А так как с утра моросил дождь, мы с Павликом занялись уборкой. Павлик – в рубке, я – на камбузе. И уже к обеду камбуз и рубка блестели. Мы принесли кружки алюминиевые – ведь простые просто-напросто разобьются. Но тарелки принесли нормальные, так как алюминиевых не нашли. Всё было. А вот ножей ещё нет. Но эта проблема разрешилась сама по себе. Для её решения нам надо было только спуститься на баржу, где стоял дядя Ваня:
- Чего, ребята, делать собираетесь?
- Да вот, кажется, всё готово, и можно идти в рейс, только бы где-нибудь взять ножи. Ведь в рейсе всякое может случиться. Не будем же мы со складешками ходить – людей смешить, - сказал Павлик.
- Да, со складешками ходить даже неприлично, - согласился дядя Ваня и с хитрецой посмотрел на нас с высоты своего роста. – Наверно, я вам смогу помочь. Пойдёмте со мной, - сказал наш шкипер, и мы поплелись за ним.
Дядя Ваня зашёл в дом и тут же вернулся, держа в руке два ножа. Рукоятки были сделаны наборные, из солдатских кожаных ремней. Правда, длина лезвий была разная. Он спрятал руки за спиной и спросил, глядя на Павлика:
- В какой руке?
- В левой, - и ему достался нож с коротким лезвием.
Длинный нож он подал мне. Мы поблагодарили дядю Ваню, но не забыли поинтересоваться:
- А откуда у тебя эти ножи?
- У ваших предшественников конфисковал Николай Николаич и отдал мне на хранение, - при этом дядя Ваня показал на стену дома. – Видите?
Вся обшивка дома была истыкана ножами.
- Ваши предшественники, - и дядя Ваня употребил несколько нецензурных слов, - поочередно вставали у этой стены и кидали друг в друга эти ножи. Насмотрелись фильмов про индейцев. Моя бабка за тот сезон с этими практикантами чуть с ума не сошла. И вот Николай Николаич, чтобы вернуть их целыми и невредимыми в вашу ручейковую академию, забрал у них эти ножи. Ребята были оторви да брось. Вы-то, надеюсь, не будете кидаться этими ножами друг в друга.
- Не будем, - сказал Павлик, - что, мы разве не найдём, в кого их кидать?
- Ну и слава Богу! – успокоился дядя Ваня и удалился к себе в дом.
А мы побежали точить ножи и делать ножны для них. Ножны мы сделали из тонких досочек и обшили их кожей, которую обрезали из голенищ яловых сапог, оставленных кем-то на носу баржи. Каждый отрезал себе по голенищу, а получившиеся яловые галоши вернули на место. К вечеру дядя Ваня, обнаружив остатки, как оказалось, своих любимых сапог, пообещал нас утопить при удобном случае.
Мы постарались оправдаться:
- Мы думали, что они ничейные.
Но это мало успокоило дядю Ваню.
- Пятнадцать лет носил, ещё бы пятнадцать оттаскал, а они взяли да обрезали голенища, - жаловался он Николаичу.
- Да ладно ты, дед, из-за всяких мелочей ребят ругать. Я думаю, это ерунда. От них всего можно ожидать. Давай посмотрим, что дальше ещё натворят. Может быть, эти сапоги покажутся невинной шалостью, на которую вообще не стоит обращать внимания.
И дядя Ваня нас простил, затаив при этом обиду. Но и эта обида быстро забылась. Просто сапоги оказались и вправду детской шалостью. Наш капитан как в воду глядел.