Состав плавно затормозил, по вагону торопливо прошла проводница.
— Сколько стоим? — спросил ее Илья Маркович.
— Как положено по расписанию, двадцать минут, — на ходу ответила девушка.
Илья Маркович заглянул в свое купе. Жена Елизавета спала, уронив открытый журнал на пол. Влажная прядь светлых волос прилипла к щеке. Поколебавшись секунду, он не стал ее будить, натянул синюю футболку, сунул кошелек в карман светлых шорт и кивнул сыну:
— Пошли, Кирилл.
Лязгнула дверь вагона, скрипнула подножка, и тотчас в вагон ворвался разноголосый шум:
— Копченая рыбка, лещи, судак, белорыбица!
— Горячая картошка, кому вареную картошечку с лучком, с укропчиком?
— Холодное пиво, мороженое!
— Гражданочка, посмотрите, какая шаль, прямо под цвет ваших глаз! Недорого.
— А вот пирожки с рыбой, с капустой, с картошкой! Горячие пирожки, только что из печи!
— Теплые носки, варежки! Берите на подарки своим близким.
— Рыба горячего копчения! Нигде больше такой вкусной рыбки не отведаете!
Знакомый с детства аромат копченой рыбы пахнул в лицо Илье Марковичу, как только он шагнул из вагона. Народу на перроне было — не протолкнуться. Пассажиры высыпали из вагонов в надежде на свежий ветерок, возможность поразмяться. Дети затеяли беготню в догонялки, лавируя по перрону в толпе взрослых. Вокруг шла бойкая торговля.
— Эй, мамаша, почем белорыбица? — спросил Илья Маркович торговку в белом платочке и аккуратном синем платье в горошек.
— Двести пятьдесят рублей, сынок. Будешь брать — уступлю немного. Смотри, какая красавица!
Старушка протянула ему янтарную тушку, да так и замерла, глядя то на него, то на Кирилла.
Начало рассказа здесь: https://dzen.ru/media/elenachum/obostrenie-pamiati-chast-pervaia-631f75181544ea50646ff5f9
— Илюша, ты ли?
— Тамара Афанасьевна? Неужели это Вы? Вот это встреча!
— Вот и довелось свидеться! А это твой сынок? Ну, копия ты в юности, только волосы светлее. А возмужал-то ты как! Только по сыну и узнала тебя.
— Да, Тамара Афанасьевна, дорогая, — Илья Маркович обнял старушку, — это мой сын Кирилл. Кирюша, знакомься — моя учительница. Это она прививала мне вкус к хорошей литературе, первая поверила, что из меня может толк выйти. И меня заставила в это поверить.
— А я ведь все газетные вырезки с твоими статьями в отдельной папочке храню, там же все твои поздравительные открыточки с Новым годом, с днем учителя… Книги твои, которые ты прислал, на почетном месте в шкафу стоят, все от корки до корки прочитала. Как в руки беру, так думаю — не зря я жизнь прожила, не зря учительствовала, вон какой орел из-под моего крыла вылетел!
Тут старушку отвлек другой пассажир:
— Почем рыбка, мать?
— Нет, нет, эту уже взяли, — Тамара Афанасьевна сунула белорыбицу в руки Ильи Марковича, — а для вас, голубчик, у меня другая найдется, не хуже.
Наумов передал рыбину сыну:
— Отнеси в купе, да пивка купи пару бутылок. Только возьми похолоднее.
Достал кошелек, но Тамара Афанасьевна отвела его руку:
— Что ты, что ты! Это гостинец. А ты проездом? Может, погостишь у нас? Хоть денек?
— Рад бы, но не могу, работа! Расскажите, как Вы живете?
— Да как все. На пенсию отправили, в школе уж все учителя поменялись. Внуков ращу. Ася, дочка, заведует домом культуры. Зять у меня хороший… но вот предприятие, в котором он работал, обанкротилось, пока другую работу найти не может. Ездит на рыбалку, благо — водохранилище близко. Он ловит рыбу и коптит, а я продаю. Вот такой семейный, можно сказать, бизнес. Ничего, нормально живем, грех жаловаться.
Тамара Афанасьевна смущенно улыбнулась, поправила платочек. Илья Маркович заметил сморщенную кожу на натруженных руках, глубокие морщинки на обветренном, высушенном солнцем лице, тапочки на сухих, с выступившими венами, ногах. Всплыла в памяти молодая симпатичная учительница литературы — облегающий костюм, туфельки на каблучках, строгая — волосок к волоску — «улитка» на затылке… Сердце сжалось и заныло. Но чем он мог помочь? Как защитить человека от старости?
— Тамара Афанасьевна, а об одноклассниках моих что-нибудь знаете? У кого как судьба сложилась? Про приятеля моего, Кольку Туркина, знаете?
— Так… сидит он… уж второй раз. А ты не знал?
— Нет, — потрясенно выдавил Наумов, — за что?
— Первый раз с приятелем киоск ограбили. Так, из глупой бравады… говорят, на спор. А второй уж за драку с поножовщиной. Он после первой отсидки совсем другим вернулся, злым… Хорошо, что ты уехал отсюда, — вдруг вздохнула учительница.
— Ничего себе…. А о Женьке Штейне, моем соседе по парте, что-нибудь знаете?
— Их семья уехала в Израиль в начале девяностых, и с тех пор никаких вестей от него. Кто-то говорил мне, что видел его в интернете, толстого и вполне благополучного. Только я ведь с интернетом никак. Это уж ваше дело, молодое.
— Граждане пассажиры, до отправления поезда Адлер — Москва остается пять минут. Просьба пассажирам занять свои места. Провожающие, выйдите из вагонов, — пропел звучный женский голос из репродуктора.
Продолжение следует...