Терновская волость заключает в себе две слободы – Терновскую и Ольхово-Рогскую, и один посёлок Ново-Николаевский. В этих трёх коренных крестьянских поселениях считается земельных душ 877, которые владеют полными наделами в три с половиной десятины и имеют, таким образом, собственной земли все вместе 3 068 десятин.
Кроме того, в районе терновской волости находится ещё 76 посторонних частных землевладений, заключающих в себе всего 21 038 десятин и принадлежащих помещикам, чиновникам и разным другим лицам, владеющим земельными товариществами и в одиночку. Таким образом, район терновской волости простирается всего на 24 106 десятин.
В шестидесятых и семидесятых годах в терновской волости, при слободе Ольховый –Рог, существовало обширное и богатое имение господ Краснощёковых, потомков известного донского героя Ивана Матвеевича Краснощёкова.
Кажется, нигде во всей Донской области нельзя было встретить такой красивой и благоустроенной усадьбы, какая была здесь у помещиков Краснощёковых. Но теперь имение это после Краснощёковых находится уже в четырёх руках; от роскошной же усадьбы остались только колонны каменных ворот и высокая труба бывшей маслобойни.
До уничтожения крепостного права у помещиков Краснощёковых (их было три брата: Андрей, Иван и Павел Павловичи) при слободе Ольховый-Рог было 5 187 десятин. Из этого количества 1 491 десятина отошла на душевные наделы получивших свободу крестьян, а 3 696 десятин оставалось у самих помещиков.
Лет 25 тому назад владельцы продали эту землю с усадьбой и всем хозяйственным инвентарём некоему богатому человеку Есипову. Есипов поселился в приобретённом имении и повёл хозяйство, но в течение 6 лет, как говорят, в пух и прах разорился и принуждён был продать экономию ростовскому купцу Балабанову.
Этот владелец разводил на краснощёковской земле отары овец, а также производил и большие посевы хлеба, но провладел имением тоже только что-то около 6 лет и продал его немцам, которые устроили на купленном поместье поселение, назвав его Балабановской колонией.
Немцы краснощёковской усадьбой распорядились так, что раскидали её, обратили всю в строительный материал, который и разделили между собой. Каменные столбы ворот при усадьбе и трубу маслобойни они оставили в целости потому, что они уж очень прочно построены и их если и удалось бы разобрать с большими усилиями, то материал, из которого они сделаны, никуда бы не годился. Немцы положили основание колонии своей здесь, лет 12 тому назад.
В этой же волости при слободе Терновой находится имение бывшего командира лейб-гвардии казачьего полка генерал-майора Ивана Васильевича Иловайского, судимого, как известно, петербургским военно-окружным судом за преступления, совершённые им в бытность командиром полка, и приговорённого в конце прошлого года к лишению дворянского достоинства, чинов, орденов, медалей и других знаков отличия, а также всех особенных лично и по состоянию присвоенных и службой приобретённых прав и преимуществ и к ссылке на житьё в Томскую губернию.
Имение бывшего генерала состоит из 1772 с половиной десятин земли и хорошо устроенной помещичьей усадьбы. В конце прошлого 1899 года, когда генерал, проживая у себя дома, уже готовился к разжалованию и к отъезду в ссылку, имение это было в весьма печальном положении. На нём был, как говорят, огромный банковский долг и, кроме того, оно заложено было по второй закладной какой то графине (слышно было, что Игнатьевой) так, что этой последней каждая десятина земли в имении обходилась уже в 105 рублей.
Несмотря на это, Иван Васильевич искал покупателей на свою землю и в Ростове-на-Дону, и между местными крестьянскими обществами. Крестьянам он предлагал взять у него землю по 115 рублей за десятину, уверяя их, что им немного придётся приплатить наличными деньгами к банковской ссуде, так как банк наверное ссудит им на десятину по 100 с лишним рублей; но крестьяне толкнулись в донское отделение крестьянского поземельного банка и там объявили им, что, в случае покупки предлагаемой им земли, они могут получить в ссуду никак не более 40 рублей на десятину.
При этом банк советовал им ни под каким видом не покупать землю в своей местности не только по 115 рублей, но даже и по 100-90 рублей за десятину, так как землю по реке Калитве, начиная от посёлка Колышкина Степановской волости и до слободы Дегтевой, можно считать только наполовину удобной для хлебопашества, и, купив её ссудой даже в 50-60 рублей на десятину, волей-неволей придётся с неё бежать, ибо нельзя будет выносить платежи погашения долга и процентов на него.
Действительно, в указанной местности по Калитве земля с левой стороны этой реки представляет собой версты на 3-4 везде почти сплошные сыпучие пески, а с правой – вёрст на 10 и более от реки идут сплошные горы и балки со скатами.
Выходит так, что если крестьянину купить в этих местах 20 десятин, то из этого количества у него будет хозяйственной, рабочей земли только лишь 10 десятин.
Таким образом, мысль Ивана Васильевича Иловайского продать землю местным крестьянам не могла получить своего осуществления. Не нашёл он также покупателей на своё имение (имение это при уничтожении крепостного права принадлежало отцу Ивана Васильевича, войсковому старшине Василию Петровичу Иловайскому, а далее ему с тремя братьями: Алексеем, Павлом и Василием; но братья Ивана Васильевича разорились и он скупил их части, когда они продавались за долги) в Ростове и других городах, как ни старался об этом, и, отправляясь в ссылку, вынужден был оставить имение в полное распоряжение своих кредиторов.
Крестьяне рассказывают, что бывший генерал и помещик, проживая последнее время, перед ссылкой, с большой семьёй в своём имении, крайне нуждался в средствах к жизни. Предполагая продать землю по 115-120 рублей за десятину, он питал мечту: разделаться с долгами по имению, иметь после этого из вырученной суммы свободного остатка тысяч 15-20 рублей, и на эти деньги купить землю и обзавестись хозяйством и там, в Сибири, на месте ссылки своей. Но мечта устроиться таким образом, кажется, жестоко обманула несчастного помещика.
В настоящее время крупными и прочно усевшимися на земле помещиками в терновской волости являются только два лица: купец Григорий Васильевич Афончиков, владеющий здесь поместьем в 2 230 десятин, и сотник Василий Андриянович Араканцев, имеющий 1 317 десятин. Помещик Араканцев на своей земле в последнее время занимается в значительных размерах даже виноградарством.
В 1899 году им собрано в своём виноградном саду винограда 120 пудов, причём подавлено вина 6 вёдер.
Характерное явление в терновской волости представляет собой то обстоятельство, что местные крестьяне, коренные жители, хотя весьма и весьма нуждаются в земле, но не купили её ни одного клочка (и нет надежды, чтобы сделали это когда-нибудь) ни с помощью банка, ни без оной.
Из 76 частных землевладений волости одно самое крупное (Краснощёковых помещиков) перешло к колонистам-немцам, а 38 – к крестьянам и крестьянским товариществам, но это всё крестьяне херсонской, таврической, воронежской, киевской и других губерний. Эти же иногородние пришельцы и арендуют вокруг участка земли.
Не в дальнем расстоянии находятся три участка войсковой земли: в 1 000 десятин, в 1 200 десятин и 1 060 десятин, но из них первый держит в аренде купец Никифоров, по 1.25 р. за десятину, второй – купец Жеребцов, по 1.90 р., и только третий, в 1 060 десятин, каким то образом удалось арендовать обществу крестьян Терновской слободы (по 1.33 р. за десятину), да и то пополам с крестьянами соседней Дегтевской волости. Это, кажется, единственный пример, что местные крестьяне арендуют землю целым участком.
Местным крестьянам, по причине большого наплыва иногородцев, даже подесятинно за деньги удаётся арендовать землю с чрезвычайным трудом. Успевает в этом только десятый из домохозяев; огромное же большинство берёт землю под распашку и посев хлеба только из скопщины.
Обыкновенно, если крестьянином пахарем арендуется земля за деньги, то цена за десятину от 2 до 3 рублей.
Условия же скопщины таковы. Землевладелец указывает крестьянину землю, этот пашет её, засевает своими семенами, из урожая отсчитывает землевладельцу третью копну, свозит часть владельца земли к нему на ток, и потом, когда владелец помолотит хлеб, обязанности пахаря ещё свезти ему две четверти хлеба от каждой десятины на станцию железной дороги (Миллерово, 28 вёрст).
Другой способ скопщины таков. Землевладелец даёт крестьянину землю под бахчи или подсолнечники (это растение сеется здесь в больших количествах) по 2 рубля за десятину, а потом наволок, после арбузов и подсолнечников, отдаёт уже под посев ржи пополам.
Сено косят крестьяне у землевладельцев пополам, но зато от каждой выкошенной десятины свозят ещё с поля хозяину земли 10-15 копен хлеба. Попас скота обходится крестьянам: лошадь и старый рогатый скот (бык, корова) по 4 рубля голова, телята – 1.50 р., овца – 60 копеек.
Надельную свою землю слободские общества крестьян употребляют так, что неудобную, песчаную землю вокруг слободы оставляют под попасом и выгоном для скота (на земле этой вовсе ничего не может родиться: пробуют иногда крестьяне в пять лет раз вспахать её посеять арбузы, но они каждый раз засыпаются песком в ветреное время и пропадают), а остальную землю делят и пашут постоянно, то есть без срока и отдыха.
В Николаевском посёлке надельная земля у крестьян ровная по достоинству, песков нет, и потому крестьяне завели двухпольную систему: каждую половину земли делят под распашку на 3 года.
До 1899 года здесь между земледельцами считалось очень выгодным сеять подсолнечники. Семена их сбывались на станции железной дороги «Миллерово» по 1.10 – 1.20 р. за пуд; но в этом (1899) цена за пуд подсолнечников упала вдруг до 50 копеек. Причина этому, как объясняют, то, что из Воронежской губернии стали доставлять сюда дешёвое подсолнечное масло, ценой до трёх рублей за пуд; тогда как масло из местных семян и местного производства обходится промышленникам по прежним ценам на семена до 6 рублей за пуд. Из четырёх пудов семян получается 1 пуд масла, а 4 пуда семян по 1.20 р. стоят 4.80, да на маслобойне за 4 пуда семян надо заплатить 1.20 р.
Хлеб и другие некоторые сельскохозяйственные продукты крестьяне сбывают на станции «Миллерово», которая отстоит от слободы на 28 вёрст.
Провоз четверти стоит в свободное время 25 копеек и в рабочее – 35 копеек.
В денежных сборах между крестьянскими обществами большая и ничем необъяснимая путаница. Мирские сборы, то есть на волостные и сельские надобности, платятся во всех обществах одинаково, а именно с тягловой души (от 18 до 55 лет) по 1 р. 18 к.; ровно для всех идут также платежи земские; но в выкупных платежах за землю, почему то делается большая обида обществу первой части самой слободы Терновой.
Дело в следующем: в первой части слободы наделено землёй 225 душ и выкупают с 1865 года 787 с половиной десятин, во второй же части получили землю 157 душ и несут платежи за 549 с половиной десятин с 1868 года (то есть вторая часть начала выкупать землю позже первой части на 3 года).
Оба общества несли платежи аккуратно и недоимок за ними не было, но вдруг в 1895 году, когда по распоряжению правительства уменьшались выкупные крестьянские платежи по всей империи, вследствие сбавки по 1 рублю с каждого надела и специального понижения на основании закона 28 декабря 1881 года, за первым терновским обществом в 225 душ, по непонятной совершенно причине, оказалась большая недоплата и оно вносило несколько лет недоимку; за вторым же терновским обществом в 157 ревизских душ, Бог знает, откуда, оказалась переплата (счастье на крестьян этой части как с неба свалилось совершенно для них неожиданно), и оно, общество это, целых три полугодия вовсе не платило выкупных.
В настоящее время обществу первой части следовало бы платить выкупных меньше, нежели сколько платит общество второй части, так как оно стало выкупать надел тремя годами раньше; между тем, платежи обоих этих обществ по окладным листам стоят таким образом: в обществе первой части полагается с каждой ревизской души по пять рублей восемь с половиной копеек, а по раскладке на 170 с чем-то наличных душ (остальные души выбыли за смертью, обеднением, почему и сделались мироплатными) по 6 рублей с копейками; в обществе же второй части с ревизской души – по три рубля пять с половиной копеек, а по раскладке на наличные души по 3 рубля 61 копейке.
Так и идут платежи в обоих обществах уже несколько лет. Общество первой части сознаёт, что платит лишнее, много раз уже обращалось с просьбами о разъяснении и к окружному своему начальству, и к новочеркасскому, но разъяснить им никто ничего не может, а тем более помочь.
Новочеркасская казённая палата, впрочем, на словах объяснила ходатаям крестьян, что путаница эта в выкупных платежах обоих обществ произведена в Петербурге. Надо де полагать, что там сбавка выкупных платежей с 225 душ первого общества сделана 157 душам второго общества, а сбавка тех же платежей со 157 душ второго общества (меньшая почти наполовину) сделана наоборот первому обществу. Этим и произведена вся путаница, из которой выходит жесточайшая обида обществу первой части слободы против общества второй части.
Донская казённая палата, однако, не предприняла ничего по этому поводу, а предоставила крестьянам выпутываться из беды, как знают. Нужно подавать в Петербург жалобу, сказано крестьянам. Крестьяне теперь и бьются, как слепые козлы об ясли, помочь же им в этом некому.
Непреодолимые затруднения и чрезвычайная путаница между крестьянами слободы Терновой также относительно развёрстки земельных довольствий. Дело в том, что первому и второму обществам слободы, согласно их общественному приговору в 1861 году, помещики Иловайские отвели земельные наделы вместе, дали один план, а также межевую книгу, но первое общество платило оброк только 3 года, а далее село на собственную землю; второе же на оброке было 6 лет.
Когда последнее общество согласилось выкупить землю, то пожелало, чтобы владелец указал ему точно надел, отдельно уже от общества первой части. Помещик, недолго думая, приказал, без землемера и без понятых, пропахать борозду на половине надела крестьян обеих частей и объявил: это надел первой части, а это второй. Но теперь оказывается большая неуровнительность: в первой части на душу при разделе приходится земли только по две с половиной десятины, да и то земля больше неудобная; во второй же части на душу по три десятины удобной пахотной, а с неудобной всего в поле получается, кроме усадеб и выгона, по три с половиной десятины.
Первая часть на своём наделе, по безводью его, делает пруды и расходует средства и всё-таки постоянно остаётся без воды; вторая же часть на своей половине имеет озеро Лебяжье и лиманы и совершенно обеспечена в воде. Первая часть, будучи во всех отношениях обижена, взяла и не дала второй части огородной земли; которой до последнего времени владели обе части совместно, разделяя на душу по две с половиной - три сажени в ширину и по 6-7 сажень в длину.
Но вторая часть захватывает огороды насильственно и без раздела: берут или свободные уголки, или кто из первой части пашет и копает на своём огороде, а член второй части является и захватывает тут же рядом часть огорода, начинается спор, драка, далее разбирательство в суде. Идут вражда и обиды бесконечные.
Первая часть, по совету непременного члена, подавала просьбу в межевую комиссию, а межевая комиссия посоветовала обратиться по этому делу в окружной суд; окружной же суд объявил, что дело это ему не подлежит, а должно быть порешено обоюдным соглашением сторон.
Вторая часть тоже подала в окружной суд о восстановлении нарушенного права относительно огородной земли; но окружной суд передал дело в съезд мировых судей; в съезде же объявлено доверенным общества, чтобы они наняли землемера, проверили обе части надела и если окажется неправильность, то тогда уже подали бы в суд.
Обращались крестьяне и в крестьянское присутствие и к заседателю, но от обоих этих учреждений пришли бумаги, чтобы всё дело уладил волостной старшина. Теперь, в самое последнее время, крестьяне обеих частей постановили приговор, на основании которого ходатайствуют о командировании в их слободу землемера для проверки и раздела наделов и усадебных мест, огородов и выгона по числу ревизских душ в каждом обществе. Для ходатайства по этому делу избрано по три доверенных от каждого общества.
При местной церкви в слободе Терновой находятся четыре памятника на могилах, на которые нельзя не обратить внимания.
- Первый памятник из железной плиты с надписью «Здесь погребено тело генерал-майорской жены Феодосии Авраамовны Дячкиной, родившейся 1756 года марта 3 и умершей в слободе её Терновой 1820 года генваря 16 дня. Прожила вдовой остальных дней жизни своей 19 лет».
- Второй памятник мраморный, в виде колонны, с надписью: «Иловайские: Софья Павловна родилась 1814 года, умерла 25 сентября 1864 года; Василий Петрович родился 1807 году, умер 1869 г. Родителям признательные дети».
- Третий памятник такой же мраморный с надписью: «Надежда Ивановна Иловайская, рождённая Черевкова, родилась 1846 года, умерла 30 июня 1884 года. Муж нежно-любимой, незабвенной супруге 7 сентября 1884 г.».
- Четвёртый памятник такой же с надписью: «Сотник Алексей Васильевич Иловайский родился 1834 году, умер 1885 год 18 июня».
Второй памятник - отца и матери отправившегося в ссылку, лишённого прав генерал-майора Ивана Васильевича Иловайского, а третий – его жены.
Иван Тимощенков
Газета «Донская речь» № 85 от 31 марта 1901 года.
Навигатор ← По округам донской области