КНИГА 2. ОСЕНЬ
Часть 3. Ноябрь-6
***
На уроке географии писали проверочную, кое-кто, не уложившийся в отведенные двадцать пять минут, для дописывания работы прихватил кусок перемены (предварительно жалобно повыв, вымаливая разрешение на это), Парабола ушла минуты две назад, до классного часа времени оставалось совсем немного, поэтому отлучились всего несколько человек, остальные остались в классе. Собеседников особенно не искали - в начале года сели именно так, чтобы рядом оказались самые близкие друзья, так что, коротая время, болтали либо с соседом по парте, либо оборачивались к одноклассникам, сидящим позади. Такая четверка образовалась и на последних партах первого ряда. Правда, это больше выглядело как веселый монолог Русланы, в который изредка вставляла короткие реплики Таня. Сашка снисходительно слушал болтовню соседки и с интересом наблюдал за молчавшим Алимом, а тот, в свою очередь, наблюдал за активистами.
На третьем ряду уже шло полноценное заседание. Марина и Ира сидели за своей партой лицом друг к другу - так обеим были видны все остальные. Разговор, по всей видимости вели негромко, чтобы слышали только "свои", поэтому все старались как-то и приблизиться к Марине, чтобы лучше слышать, и в то же время всем явно не хотелось подниматься с мест и вести разговор стоя. На подвиг отважился один только Олег - он стоял у стены за спиной Иры. Наташа и Лариса наклонили вперед, почти лежа грудью на парте. Стеблев сел на один стул с Хватовым, который сидел впереди Иры. Все оперлись на Маринину парту... такой это "круглый стол" получился. Лица Марины с первого ряда видно не было (она сидела спиной к классу), но, судя по жестикуляции, говорила она что-то очень даже горячо.
- Интересно, что же там готовится на наши головы на этот раз? - задумчиво произнес Алим, не сводя глаз с активистов. - Может, до диспута о лидерстве дозрели? Я прямо дождаться его не могу: давно в цирке не был, а до настоящего ехать - все время некогда.
- "Остапа понесло!" - доверительно шепнул Сашка сидящим рядом девочкам.
Таня робко улыбнулась, а Руслана зазвенела колокольчиком: "Ха-ха-ха-ха-ха!". От этого смеха Олег вздрогнул, посмотрел в их сторону и тут же быстро отвел глаза, встретившись взглядом с Алимом. "Она ему нравится! - неожиданно понял Алим. - Именно Русланка, а не Таня... иначе он не стал бы дожидаться, что Таня с кем-то будет дружить - до моего приезда все выяснил бы". Он вспомнил тот день, когда Лариса Антоновна высмеяла на своем уроке Борьку: Олег тоже попробовал что-то неодобрительное высказать и себя в пример поставил - вот, мол, обо мне никто не знает, а Руслана сказала, что скрывают только безнадежную любовь, и он сразу же заткнулся. Ясно: Русланка, сама тоже не желая, довольно чувствительно стукнула его. Он, Олег этот, наверное, думает, что у Русланки и Сашки давно уже все серьезно - они же вместе все время! А Сашка дружит с девчонкой из двенадцатой школы - Алим уже не один раз, возвращаясь поздно вечером со своих дополнительных самостоятельных занятий, видел друга гуляющим с симпатичной черноглазкой. Поинтересовался однажды потихоньку, что за девочка - в школе, мол, не видел. Сашка объяснил: не наша, хоть и живет на территории восемьдесят третьей школы. Должна бы у нас учиться, но мама, когда девчонка еще дошкольницей была, однажды поссорилась с Зоей Алексеевной в поликлинике: та пыталась внука без очереди провести - мол, мне некогда тут сидеть. А когда пришли в первый класс... встретились прямо в вестибюле... ну, понятно, какое впечатление и какие прогнозы... в общем, решили в соседнюю сразу уйти. Зоя Алексеевна, наверное, вообще на весь район прославилась - заочно ее знают все, даже те, кто ни разу не видел. Но это потеря невелика. Тот самый случай, когда лучше сто раз услышать, чем один раз увидеть... Русланка? Да знает она эту девчонку - все вместе в садик ходили. Русланка - это, считай, сестра, хоть и не родная по крови. И Маринка (та девочка тоже Марина) Русланку воспринимает никак не иначе - только как Сашкину сестру. Никаких трагических "треугольников"... "Треугольников" нет, а Олег переживает. Ну и фиг с ним, не умрет!..
- "Остапа"... - передразнил Алим. - Даже тогда... ну, когда парень из райкома приходил... это меня еще не понесло. Я вообще пока ни разу не разошелся по-настоящему... Кстати, - вспомнил он. - Вчера от дяди письмо пришло. У них школе доску мемориальную повесили... что Арсен, сосед наш, в этой школе учился, погиб при выполнении интернационального долга... А отец этого парня на открытии весь сценарий испортил. Там, конечно, народу много было - и из райцентра приехали, и чуть ли не из Нальчика... секретари всех уровней. Говорили-говорили, а потом вожатая объявляет... радостным таким голосом - чуть ли не как на новогоднем утреннике под елкой. Это она, наверное, хотела как-то торжественно, а получилось прямо как издевательство. "На нашем мероприятии присутствуют родители погибшего героя-"афганца"... Хотели к микрофону отца пригласить, попросить что-нибудь про Арсена рассказать... мать сразу заплакала. А отец взял ее за руку и за собой повел. Молча, мимо этих секретарей, мимо начальства... Председатель колхоза потом за ними побежал - спрашивать, в чем дело. А дядя Рустам, отец этого парня, сказал, что ему и тон не понравился, каким вожатая про них заговорила, и то, что их вспомнили в самую последнюю очередь. "Погиб НАШ сын, а не кого-то из этих всех, и уважение сначала должно быть оказано нам... матери - первой".
- Молодец дядька! - одобрительно произнес Сашка.
- Там потом такое было! Председателю досталось: почему ваши люди так себя ведут? Значит, недостаточно идеологическая работа ведется! КОГДА ЭТОТ ЧЕЛОВЕК В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ СЛУШАЛ ЛЕКЦИЮ О МЕЖДУНАРОДНОЙ ОБСТАНОВКЕ? Вопрос очень интересный. А когда ему лекции слушать? Они, чабаны, почти всегда до ноября с отарой в горах... ну, если погода портится... так... что зима чувствуется, тогда к селу ближе потихоньку переходят. Он и приехал-то на один день, раз уж в школу пригласили. И должность такая, что не уволят - ни один председатель опытного чабана терять не будет.
- Эх, Изольде с нашей Ларисой этот дядечка в руки не попал! Вмиг бы подковали... политически... - прощебетала Руслана.
- Тише ты! - одернул ее Сашка. - А то эти услышат. Что-т Гаврила все время сюда косится.
Послышалось движение: все торопливо поднимались из-за парт, увидев входящую Ларису Антоновну. Сашка еще раз обернулся и показал большой палец в знак того, что скандал на мероприятии в чужой школе оценил и виновника полностью поддерживает.
- Здравствуйте еще раз! - поприветствовала она подопечных. - Садитесь. Сначала я хочу напомнить вам, что заканчивается первое полугодие, об оценках надо думать уже сейчас, вот уже середина ноября...
- Более того: заканчивается вторая декада! - угрожающе проговорил Юрка.
- Знаешь, Филимонов, - обратилась к нему Лариса Антоновна. - Я всегда понимала, что Средневековье - время жестокое, одобрять тех методов устрашения и наказания, естественно, не могу, но, пообщавшись с тобой пять с лишним лет, я начинаю немного понимать тех правителей, которые приказывали укорачивать особенно длинные языки.
- Думаете, в нашем случае это помогло бы? - Юрка с сомнением покачал головой. - Вряд ли... Я тогда всю доску исписал бы, если бы меня лишили важнейшего органа речи! Вы бы приказали отрубить мне правую руку - писал бы левой! - в голосе его зазвучало вдохновение. - Но пусть письменно, я сказал бы все, что хотел сказать! Не стало бы обеих рук - писал бы ногами!.. Зубами...
- Э, Юрик, не увлекайся, - взглянул на него Витька. - Боюсь, ты вообще к какому-то страшному варианту подходишь.
Класс плакал от смеха. Голоса классного руководителя и комсорга терялись в этом бедламе. Такие моменты Лариса Антоновна просто ненавидела. Как все-таки утомляет шум! Вот никто не бегает по классу, пыль не поднимает, нет угрозы для чьей-то жизни, ни на кого ничего не падает, и в окнах никто, высунувшись по пояс, не висит... всего-навсего смех. А от него вмиг заболела голова и даже плакать захотелось... Но этого не будет!..
- Отлично, - сдержанно сказала она, когда смех, наконец, стих. - Дань таланту знаменитого клоуна Юрия Филимонова отдана, теперь поговорим немного серьезнее. По поводу оценок... продолжу. Постарайтесь, чтобы основная картина была ясна каждому примерно к двадцатому декабря. Не особенно надейтесь на все эти ваши пересдачи тридцатого. Учителя тоже могут заболеть... тем более, время тому способствует... у кого-то сессия начнется. Кстати, Стелла Валентиновна буквально сегодня на большой перемене рассказала весьма поучительную историю...
- Поучительная для учителей? - не выдержал Юрка.
- Для у-че-ни-ков! - отчеканила Лариса Антоновна. - Она с нами поделилась, а мы уж будем доводить до вашего не совсем сознательного сознания. Очень интересная, хоть и печальная, и очень показательная ситуация! Впору отпечатать и на стену повесить, чтобы и дети, и родители читали и думали... Итак, в одном из четвертых классов очень хорошая, по мнению самой же Стеллы Валентиновны, девочка неделю назад сорвалась со всех возможных тормозов, на уроке мешала всему классу... сами же знаете: если все поют, то, чтобы сделать замечание одному, учитель должен прервать весь класс. Сколько раз из-за этой девочки останавливались и начинали петь заново, сказать не могу, но наверное, много, если Стелла Валентиновна при ее терпении вышла из себя и поставила девочке "двойку".
- Вот это доскребла-а-а!.. - с уважением сказал Юрка. - Даже у меня "двоек" по пению не было.
- Девочка сразу после этого притихла, - Лариса Антоновна не удостоила его ответом, - остаток урока работала вместе со всеми - но оценка-то уже стоит!.. За предыдущую "работу", так сказать. Девочка, надо отметить, мужественно признала, что "двойку" она вполне заслужила, перед Стеллой Валентиновной извинилась, пообещала исправить на следующем уроке... Но... - Лариса Антоновна сделала многозначительную паузу. - Наверное, уже знаете, как все наши планы могут измениться из-за какой-то случайности. Вот и у этой девочки все изменилось - и гораздо быстрее, чем она могла бы подумать. Прямо в тот же день. К ним на праздники приезжали из Москвы родственники, привезли девочке в подарок роликовые коньки...
- Ух ты! - восторженно вздохнул класс.
- Да вот и "ух"!.. Она пришла домой, покушала и решила научиться кататься на этих коньках. Сама, без всякой поддержки-подстраховки. До этого гости еще были, в квартире тесновато. А тут они уехали, мамы с папой нет. На улицу девочка не пошла, попробовала кататься в большой комнате. Врезалась с разгона в книжный шкаф, упала. На левой руке перелом открытый, плюс перелом закрытый со смещением и еще трещина. В школу, естественно, эта девочка больше не пришла.
- Ой, бедненькая! - с перекошенными лицами хором пролепетали девчонки.
- Операцию делали несколько часов, ручонку эту по кусочкам собирали. Теперь девочка в больнице надолго, к занятиям приступит не скоро даже там, в больнице... да и уроков пения в больнице нет - только основные: русский, математика... Вот и осталась с "двойкой". А учится почти отлично. Мама сегодня приходила: что делать? Заработала - получила, никто не возражает, она сама расстроена, что исправить не получится. Может, что-нибудь письменно можно? Стелла Валентиновна, конечно, навстречу пошла, дала какую-то тему для письменной работы... вроде сообщения. Мол, станет лучше, напишет, принесете в конце четверти. Книги ей только сами подыщите... Вот такая история! Так что, дорогие друзья, сделайте выводы и учите так, как будто вас спросят только на следующем уроке и больше спрашивать не будут, а что-то исправлять у вас возможности не будет.
- Да уж... - снова хором.
Кажется, история впечатлила.
- Я сегодня планировала провести классный час на другую тему, но подумала... попросила Изольду Леонидовну разрешить мне изменить план, посоветовалась... она позволила. Поговорим о скромности.
- Я самый скромный! Я! - закричал Юрка, подняв руку на всю длину.
- Я! - негромко и весело сказал Рогозин, тоже поднимая руку.
- Я! - это Холодов.
- Я! - Гудков.
- Скромные, не спорю, - неожиданно для всех покладисто произнесла Лариса Антоновна. - Но у вас и достижения более скромный, чем у некоторых товарищей, и потому самооценка более адекватная. А вот у нас в классе есть человек, который уверяет, что он - ИДЕАЛЬНЫЙ!.. Ковалев, не смотри на меня с таким удивлением. Надеюсь, наш разговор в самом начале четверти еще не забыл?.. Я попробовала поговорить с ним деликатно... наедине... посоветовала почаще смотреть на себя более критически, а не как на идеального человека. И он мне заявляет: "А я и есть идеальный".
В классе было тихо. Все видели, что Лариса Антоновна потихоньку заводится, но не понимали, с чего это. Ну, пошутил Ковалев - первый раз, что ли?..
- Ну, да, он человек способный - и поет, и танцует, и гарцует... и крестиком вышивает!..
И тут в мертвой тишине раздался одинокий смех. Смеялся сам Алим - весело, искренне. Одноклассники начали оглядываться и тоже улыбаться.
- Встань, Ковалев! - потребовала Лариса Антоновна. - Встань и объясни: что смешного?
Алим поднялся, пытаясь подавить очередной приступ смеха.
- Я жду!
- Я представил... - Ковалев запнулся. - Представил... как я... - снова запнулся. - Вышиваю... крестиком... - закончил он шепотом, на глазах у него выступили слезы.
- Зря вы это сказали, Лариса Антоновна, - ухмыльнулся Витька. - Ну, нельзя ему ничего такого говорить. Вы-то просто популярное выражение употребили, а он вот представил, как это выглядело бы в прямом смысле.
Класс еще не ржал, но смешки уже зазвучали. Алим бросился к выходу - онемевшая от возмущения Лариса Антоновна не успела остановить его. "Кре-е-естиком!.." - донеслось из-за закрывающейся двери негромкое завывание. И тут класс тоже зашелся. Лариса Антоновна взяла журнал, показывая тем самым, что классный час в такой обстановке она проводить не может.
- До свидания, - ледяным тоном произнесла она. - Я вполне понимаю Ковалева: он под защитой, ему можно сколько угодно веселиться. Но с вашей стороны уважения ко мне должно быть немного побольше - все-таки я вас воспитываю (а кое-кого и перевоспитываю) шестой год. Хотя бы это цените!
И решительно вышла за дверь...
- Угу-у... - удовлетворенно протянула Зоя Алексеевна, прочитав докладную о сорванном классном часе на морально-этические темы. - Только ты перепиши это... на имя Изольды Леонидовны: все-таки классные часы и воспитательный процесс - это ее прерогатива. Но оставь у меня, а я ее предупрежу. Что-то на уроке выкинет - тогда на мое. И вообще не особенно церемонься... ни с мальчишкой, ни с девчонкой...
***
- Ой, Николай Андреевич, Николай Андреевич!!! - Анатолий Григорьевич ворвался в кабинет директора с горящими глазами и едва не приплясывая.
- Что? - Ковалев вскочил из-за стола.
- Вот! - выдохнул молодой историк, вручая ему стопку обычных тетрадных листов. - Это мне уже ответы пришли от ТЕХ! Не от всех, конечно...
Директор бегло просматривал письма. Это были ответы именитых учеников Татьяны Ивановны. Кандидаты и доктора наук, профессора, заведующие кафедрами и лабораториями обещали приехать на юбилей любимой учительницы. Профессор Томского университета сообщал, что приехать не сможет, поскольку неизвестно, какая будет погода, не исключено, что нелетная, а он уже второго января должен принимать экзамены. Но Татьяну Ивановну он поздравит телеграммой - естественно, на художественном бланке, - вышлет заранее на адрес Анатолия Григорьевича для пущей секретности, а он или кто-либо другой вручит ее Татьяне Ивановне сугубо на празднике.
Самое потрясающее было в самом нижнем письме. Писал один из сотрудников ЦУПа. Бывшие ученики были возмущены, узнав, что у их учительницы, которая дала им блестящие знания и возможность получить сложные специальности в самых престижных вузах страны, не имеет даже благодарности! Те, кто работает в Москве и Подмосковье, написали коллективное письмо в Министерство просвещения (перечислили всех титулованных) и прорвались к самому министру. Тот ахнул, прочитав письмо, с опаской посмотрел на тех, кто работал не в его системе, вызвал несколько человек, ввел их в курс дела. Те согласились, что ситуация очень некрасивая и надо исправить. Может, не особенно искренне это все говорилось, но раз ходатайствуют ТАКИЕ люди, грамота будет... и руководству областному и районному будет строго указано, чтобы впредь таких инцидентов не было. В общем, грамоту для Татьяны Ивановны "москвичи" получили в тот же день, и выписку из приказа о награждении тоже - измором взяли. На юбилей привезут.
- Вот это результат! - Николай Андреевич не скрывал восторга.
- Это такая бомба будет! - историк сиял.
- Да нет, не бомба, - возразил директор. - Ручная граната, пожалуй. Ну, громыхнет слегка, внесет смятение в некоторые ряды...
- Тоже опасно, - неожиданно посерьезнел Анатолий Григорьевич. - Может зацепить осколками и того, кто бросил.
- Но ведь это будет справедливо?.. - полувопросительно произнес Ковалев. - Значит, жалеть не будем... я не буду! - поправился он. - За все отвечаю я! - и улыбнулся. - Сегодня тридцатое - почти месяц впереди. Еще кто-нибудь откликнется.
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
______________________________________________________
Предлагаю ознакомиться с другими публикациями