Вы точно слышали музыку Людовико Эйнауди. Она везде: кино, радио, соцсети, реклама, тв-программы, рестораны и торговые центры. Она играла в фильме «1+1». Возможно, вы не знаете фамилию Эйнауди – тогда это самый известный музыкант, о котором вы никогда не слышали, но чью музыку знает ваш мозг.
На стриминговых сервисах он опережает Моцарта и Бетховена, его альбомы бьют рекорды продаж в категории «классическая музыка». Эйнауди – самый высокооплачиваемый пианист всех времен. Его произведения играют в лучших залах мира.
В течение многих лет приглушенная фортепианная музыка незаметно проникала в наше коллективное сознание, а сам Эйнауди оставался вне поля зрения.
Как формировался Эйнауди: академические строгие уроки матери и бунтарская музыка 60-х от сестер
Людовико Эйнауди родился в 1955 году в Турине. Его отец был известным итальянским издателем, дед (Луиджи Эйнауди) – вторым президентом Италии, а мама – пианисткой. Она играла для него с младенчества, а позже начала обучать.
Подростком Эйнауди играл на пианино и акустической гитаре. В 16 лет он окончательно понял, что хочет посвятить себя музыке. Поступил в консерваторию Джузеппе Верди, окончил ее и начал обучение у Лучано Берио – одного из главных итальянских композиторов того времени. Берио отличался экспериментальностью: он соединял инструментальное звучание с электронным. Это то, что было нужно Эйнауди.
С детства он жил в двух разных музыкальных мирах: академические строгие уроки матери переплетались с бунтарской музыкой 60-х, которую любили его сестры. «Моя мама была классической пианисткой и любила произведения Баха, а старшие сестры обожали Джими Хендрикса, The Beatles и The Rolling Stones. Я не вписывался в школьную систему, хотел быть фотографом, рокером и гастролировать по миру!»
Но обучение с мамой и в консерватории на него тоже сильно влияли. И даже первые работы Эйнауди были сложными и академическими, понятными узкому кругу профессионалов. Лучано Берио как раз помог ему раскрепоститься и найти свое звучание.
Главное, что Берио дал Эйнауди – свободу и право на эксперименты. Он обучался у него на протяжении четырех лет – до 31 года. А потом еще десять Эйнауди искал собственное звучание. Вдумайтесь: десять лет, с 31 до 41 года, он подрабатывал в музыкальных издательствах, писал музыку, но без особого успеха. На вопрос, как за это время не разочаровался в своем пути, он отвечает: «Просто я упорный».
Спустя много лет Эйнауди будет цитировать Portishead, Эминема и Radiohead, говоря о том, что в молодости искал то, что они способны выражать – прямоту, бунтарство и соответствие поколению. Эйнауди с рождения находился в академической среде, при этом не очень ее любил, чувствовал себя в ней стесненным. И поэтому стал академическим бунтарем.
«Часто я не мог найти в классической музыке того диапазона эмоций, который нашел в The Rolling Stones и Джими Хендриксе. Слушая Баха, я обрел глубокую духовность и почувствовал себя возвышенным над человеческим уровнем. Тем не менее чувства и эмоции, связанные с популярной музыкой, говорят о нас гораздо более лично, и я не мог оставить это без внимания.
Мне хотелось охватить разную музыку, разных людей и разные культуры. Я никогда не чувствовал, что одна музыка важнее другой. Больше всего я любил классическую, поп-музыку, рок и джаз. Я захотел объединить их все и не тратить время на то, чтобы решить, классический я композитор, поп-музыкант или кто-то еще».
В 1996 году Людовико Эйнауди выпустил первый сольный фортепианный альбом Le Onde – он сразу же попал в чарты. С того времени началась его популярность. И сдвиг общественного восприятия классической музыки, которая стала доступной для масс. Эйнауди принял участие в первом фестивале iTunes в 2007 году – он первый классический музыкант, который участвовал в большом фестивале поп и рок-музыки.
Как относится к своей музыке и как пишет
Эйнауди рассказывал, что сильнее всего на него повлиял Лучано Берио – точнее, его подход к музыке:
«Лучано научил меня, что писать музыку можно и нужно, думая и говоря о другом. Когда он хотел объяснить музыкальную перспективу, он описывал что-то, связанное с наукой, природой, философией, литературой. Он мог говорить о Джеймсе Джойсе. Или размышлять о стаях птиц, говоря, что было бы интересно сделать транскрипцию формы, которую эти стаи создают в небе.
И я задавался вопросами. Как я могу транскрибировать форму облаков, движущихся по небу, в музыкальное произведение? Как написать музыку в форме «Улисса» Джойса?
С таким подходом вы можете писать, изобретать другую форму музыки. Вам не нужно каждый раз сочинять шедевр, но я думаю, что задача искусства всегда заключается в поиске чего-то другого, поиске новой чувствительности, новой перспективы, нового видения».
И Эйнауди перенес это музыкальное восприятие на творчество. Например, поворотный в карьере альбом Le Onde он написал, вдохновившись романом «Волны» Вирджинии Вульф. А альбом Seven Days Walking основал на своих прогулках в Альпах. Каждый день он следовал по одному и тому же маршруту. Каждый поход был разным, менялись температура и освещение, а Эйнауди это фиксировал: «Мои мысли свободно бродили, а формы, обнаженные холодом, теряли свои очертания и цвета».
Или альбом Elements. Эйнауди говорил: «Это зеркало моего музыкального видения, естественный процесс эволюции мелодии, гармонии и ритма. Я искал вдохновение в творчестве людей, чьи идеи мне близки. В полотнах Кандинского, геометрии Евклида, системе химических элементов Менделеева, трудах греческих философов, которые пытались объяснить возникновение мира. У них есть некая общая основа, которая помогает понять, куда движется человечество, какое будущее его ждет. И, в конце концов, разгадать тайну мироздания.
Кандинский – один из моих любимых художников. Именно ему принадлежат слова о том, что цвет – это клавиши, глаз – молоточек, душа – многострунный рояль, а художник есть рука, которая посредством той или иной клавиши приводит в вибрацию человеческую душу. Манеру письма Кандинского, то, как он изображает точки и линии, анализирует их предназначение в визуальном искусстве, я попытался воплотить в музыке».
Композицию Divenire он написал, когда увидел «Триптих Природы» Джованни Сегантини: «Эти изображения явились мне как фотограммы, которые намекали на движение». При этом Эйнауди говорит, что музыку он пишет, находясь в помещении: «Однажды я взял инструменты в чудесное место на море. Но окружающая красота отвлекала меня, и у меня не было настроения работать. Для концентрации нет нужды выглядывать наружу. Надо смотреть внутрь себя».
И еще о том, как он пишет и к чему стремится в музыке:
«Мне кажется, что фортепиано – это и есть пение, и есть мой голос, и текст ему не нужен. Я склоняюсь к «абсолютной музыке», потому что она позволяет слуху и воображению свободнее идти в любом направлении. Когда ты слушаешь музыку, где кто-то поет «я тебя люблю», ты уже не можешь услышать там озеро или оказаться в лесу. Такая музыка решает за тебя. А мне нравится оставлять эту неопределенность.
Я думаю, что глаз видит много, но ухо слышит вещи более глубокие, более сложные, как и нюх, который мы часто недооцениваем. Мелодия и ее гармония – это тайна, это ваша память. Это переносит вас куда-то в другое место, в другое время, в то, что вы, возможно, никогда не видели, или в то, что уникально для вас. Я люблю исследовать мелодию. Хорошая мелодическая линия подобна душе человека. Придумав оригинальную мелодию, можно как бы проиллюстрировать душу. Мне нравится быть приглушенным, чтобы слушатели чувствовали меня, мои пальцы. Как будто я касаюсь человека.
Я хочу, чтобы моя музыка оставляла что-то внутри. И запускала у слушателя идеи. Самый большой комплимент для меня – узнавать, что кто-то, послушав мою музыку, написал стих или нарисовал картину. Или просто улыбнулся новому дню. Думаю, что музыка может проникать напрямую глубоко в душу. Человек беззащитен перед нотами. И это замечательно».
Эйнауди уловил тональность современности и выразил ее в простой, но при этом утонченной музыке. Самые известные его произведения сочетают драматичность, невинность и простоту. Фирменные повторяющиеся переливы клавишных усиливаются пафосом струнных – и это работает на физиологическом уровне. Музыка Эйнауди понятна и как будто знакома для людей. Они слышат привычные мотивы, чувствуют сюжетность и все это шлифуется легкостью, которая просто не может отталкивать.
Секрет популярности Эйнауди – в том, что он поверхностный, незамысловатый и доступный для слушателя
По сути, Эйнауди создает инструментальную поп-музыку и сам этого не скрывает. Ее заносят в категорию «классическая музыка», но на самом деле это неоклассика – сочетание минимализма и экспрессии, противопоставление перегруженной и сложной классике.
И Эйнауди считает себя новатором: «Мне кажется, что определение «классическая музыка» очень гибко, и рассматривать его нужно широко. Это гигантское поле, где много разновидностей и возможностей. Все перемены в музыке происходили именно там, где была фигура экспериментатора, человека, который мог выйти за пределы традиции, на другую территорию.
Единственная разница заключается в том, что классическая музыка, как правило, связана с исполнением текста, написанного кем-то другим, часто – рожденного в другой эпохе и обстоятельствах. Я же играю то, что близко современному человеку. Нам всем нравятся симфонии Бетховена, но мы слышали разные их исполнения десятки, может быть, сотни раз. Поэтому для кого-то интереснее то, как пишет и что говорит артист о сегодняшнем дне, о том мире, в котором мы живем».
Эйнауди красиво говорит и, кажется, считает себя главным классиком современности. Но его остужают музыкальные эксперты – большинство из них считает его музыку переоцененной и просто слабой. Вот главные претензии к Эйнауди:
• Его звучание можно объяснить первыми двумя неделями занятий по теории музыки. Он использует очень простые диатонические аккорды.
• Эйнауди создает настроение, но не требует внимания слушателя. Он может играть в фоновом режиме. В его музыке используются определенные прогрессии и добавленные тона, которые более распространены в поп, а не классической музыке. Это обеспечивает баланс между старым и новым и привлекает аудиторию, которой нравится звучание классической музыки, но которую в конечном итоге отталкивает ее музыкальное содержание. И это делает его привлекательным для рекламодателей и кинорежиссеров.
• Из материала The Guardian: «Это набор общих, бездушных аккордовых последовательностей: грустных минорных вздохов, утвердительных переходов в мажорные, плавные арпеджио, гимновые фанфар. Все это предназначено для того, чтобы нажать на эмоциональные кнопки слушателя.
У Эйнауди нет диапазона, цвета и тембра. Он фильтрует каждую ноту через звуковую панель, создавая монохромную синтетическую технику. Все это склеено из милых мелодичных звуковых фрагментов и случайных вспышек напыщенности.
Но это звучит. Это созвучно человеческому уху. Эйнауди специально использует знакомые всем избитые мотивы. Это мелодично и доступно для слушателя. И это очень хорошо продается».
• Его музыку легко играть, и она звучит более впечатляюще, чем классическая музыка. Это повышает вероятность, что пианисты-любители будут играть его композиции. И дает им большую отдачу от затраченных средств. Так повышается популярность Эйнауди».
• Эйнауди делает музыку по мейнстримным правилам. Эмоциональный путь от куплета к припеву – и такие же переходы, как в поп-песнях. Подавляющее большинство людей не занимается музыкой и получает удовольствие, слушая знакомые последовательности аккордов. А аккорды в его музыке размещены так, что слушатели могут их подсознательно понять и даже предсказать.
Большинству людей не нравится чрезмерное использование септаккордов или чего-то более сложного, потому что они находят это непредсказуемым. А некоторые даже воспринимают это как диссонанс, потому что они слушают мало музыки, в которой используется что-либо помимо популярных последовательностей аккордов. Слушателям нравится понимать услышанное.
• Из материала Interlude: «Это повторяющаяся инструментальная поп-музыка, всегда с одними и теми же акцентированными нотами и повторяющимися аккордами. Ничто из того, что делает Эйнауди, не получит никаких наград за самое смелое, экспериментальное проявление виртуозного манипулирования тоном в мировой истории. Но, боже мой, это будет во многих рекламных роликах. Однажды люди оглянутся назад и скажут: «Этот парень, Людовико, сделал кое-что хорошее, что заставило меня чувствовать себя хорошо, и я рад, что купил эту страховку для автомобиля».
• На сайте Qora в отдельной ветке профессиональные музыканты обсуждали, в чем феномен популярности Эйнауди:
«Эта музыка написана парнем с простым вкусом, для людей с таким же простым вкусом. Не хочу никого обижать, но он наживается на музыкально безграмотных фанатах.
Композитор может быть одновременно великим и популярным. Но популярность и величие – разные вещи. Например, Зеленка, Бузони и Веберн – великие композиторы, но их имена не нарицательны, как Бах, Брамс и Рахманинов. Хотя они создавали новое в музыке, делая сложные и оригинальные композиции. А легкая музыка – это не тот жанр, который рождает великих композиторов. Вместо этого она выпускает популярных композиторов».
***
Да, кажется, популярность Эйнауди во многом построена на простоте, доступности и шаблонности его музыки. Но так ли это важно, когда мы говорим о невидимом, что касается нас изнутри? Ведь музыку скорее чувствуют, чем анализируют.
И комментарии на ютубе под композициями Эйнауди отвечают. «Мне как человеку, страдающему от психических заболеваний, эта музыка очень помогает». Или: «Эта музыка буквально спасла мне жизнь». Еще: «Людовико – пианист, который заставил меня начать уроки игры на фортепиано в 44 года». «Это музыка ассоциируется у меня со всем светлым – детством, родителями, первой любовью, запахом свежей постели».
Свои концерты Эйнауди называет «коллективной медитацией». И так, похоже, и есть. Его музыка не требует концентрации – она расслабляет, как бы делает массаж современному человеку, который живет в современном стрессовом мире.
Эйнауди не самый гармонически авантюрный или технически сложный композитор. Но он утешает и исцеляет. Заглушает сумасшедшую, интенсивную реальность и успокаивает мозг, которому все время кажется, что ему нужно быть занятым. Музыка Эйнауди – это манифест замедления и успокоения.
