оглавление канала
Турал, не ожидавший от него ответа, с усмешкой похлопал его по плечу.
- Ну вот, ты и задумался над тем чего хочешь и куда стремишься. Но, должен предупредить тебя. Не торопись в своих желаниях и мечтах. Нарисуй сначала себе мысленно картину. Расставь все предметы на ней в надлежащих местах. Раскрась их на свой вкус. Отойди на шаг, и полюбуйся своей работой, как художник, рисующий свое полотно, оцени все перспективы и колорит рисунка. А все ли там так, как тебе бы хотелось, как было бы правильно для тебя, уютно ли тебе в ней, в этой картине, чувствуешь ли ты тепло, исходящее от нее. Вернись и переделай, добавь или убавь что-либо, что тебе покажется неверным. И вот, когда ты решишь, что на этой картине все так, как просит твоя душа и сердце, войди в нее. Как человек, который входит в дом, и начни его обживать. Присядь на лавку, ляг на кровать, погрей руки у печи. Тебя все устраивает, тебе там хорошо, спокойно, комфортно, ты хотел именно этого? А может тебе мешает постеленный не на месте половик? А может печь стоит не в том углу, и к ней неудобно через весь дом таскать с улицы дрова? Возможно, тебе неудобно лежать на этой кровати? Вернись обратно, и переделай опять все, как тебе нужно. И вот когда, все опробовав, все примерив на себя, ты поймешь, что, да, это именно то, чего ты всегда хотел, прикрой глаза и скажи сам себе: «Да!! Именно так я хочу жить! Именно это мне нужно!». И ты сам удивишься, как быстро ты получишь желаемое, как изменится твоя жизнь.
Олег с благодарностью смотрел на Турала, чувствуя, исходящее от него душевное тепло и участие.
Дни шли за днями. Суровая Старуха-Зима нехотя собиралась в дорогу к Северному полюсу, складывая в свою дорожную котомку свирепые метели, и яростные ветры. По ночам деревья больше не лопались с треском, разрываемые сильными морозами, словно мощными артиллерийскими снарядами. Днями солнце пригревало уже почти по-весеннему, и вода в реке уже бежала со звонким журчанием, а не так приглушенно и лениво, как это было зимой. На открытых местах снег оседал быстро, оголяя пучки прошлогодней травы и глянцевые блестящие листики вечнозеленых кустиков брусники и толокнянки.
В один из таких дней, по талому снегу к ним приехал гость. О его приближении им просигналил Асхат. Лежавший до этого спокойно рядом с крыльцом, и вылизывавший усердно очередную кость, он вдруг поднял голову, потянул носом воздух и коротко рявкнул. Немедленно, в голове у Олега возник образ лошади с всадником, о чем он немедленно предупредил Прона. Старик, глянув в окно, пробурчал:
- Уведи и спрячь Асхата. И сам, сходи погуляй. Не хочу, чтобы о тебе в деревне знали. Я гостю-то глаза, конечно, отведу, только не известно, кто едет. Да, и силы на это тратить не хочется.
Олег поднялся с лавки, и усмехнулся.
- Да, я, вроде как, и сам могу глаза отвести уже.
Прон бросил на него быстрый взгляд.
- Тебе силы тоже нужны. Проход через врата берет свою плату. Так что, ни к чему силу разбрасывать налево и направо, когда, без этого можно обойтись. Ступай.
Олег, подхватив с лавки фуфайку, вышел из избы, на ходу посылая картинку в голову медведя, что они идут на прогулку. Асхат радостно вскочил, и принялся, по своему обычаю, нарезать круги вокруг друга. Они отошли уже до самой кромки леса, когда с другой стороны появился всадник. Асхат, повинуясь команде Олега, спрятался в густом молодом пихтаче, недовольно мотая головой. Что это еще за новости, из родного дома, да куда глаза глядят?! Олег тихонько засмеялся и последовал за мохнатым братцем. Потрепал его ласково по загривку и тихонько произнес:
- Ни к чему, чтобы о нас с тобой в деревне судачили. Прон прав. Нам с тобой известность пока без надобности.
Медведь тяжело вздохнул и потрусил вглубь леса, спугнув стайку тетеревов, которые в это время старались вылезать на проталины. Олег за ним не пошел, а пристроился на поваленном стволе дерева, предаваясь размышлениям. Видит Бог, в последнее время ему было о чем подумать.
Нежданный гость уехал довольно быстро. Выждав еще для порядка немного времени, партизан поневоле отправился к дому, тихонько свистнув, давая понять косолапому другу, чтобы он возвращался. Прона он застал, сидящим на крыльце. Старик растирал в ступке сухие травы. Лицо при этом имел весьма сосредоточенное. Олег молча уселся с ним рядом, ожидая, когда старец заговорит первым. Учитель глянул на своего ученика из-под лохматых бровей, на секунду оторвав взгляд от ступки, и проговорил тихо:
- Фельдшер Федор приезжал из деревни. Заболел у них кто-то там. Вроде как, воспаление легких. А лекарств нет. Вот дожили… Медицинские работники по знахарям за травами бегают. – И он тяжело вздохнул, сокрушенно качая головой.
Но Олег ничего не ответил на его сетования, чувствуя, что главное старик еще не сказал. Несколько минут слышно было как тяжелый пестик скребет по стенкам железной ступки. Выдержав паузу, Прон опять заговорил, и теперь в его голосе чувствовалось легкое беспокойство.
- Федор сказал, что скоро у нас в соседях заготовители появятся. Вот уж счастье привалило. Заготовителей нам только тут и не хватало. Зорят тайгу, зверье пугают, и думают, что доброе дело делают. А тайга им мстит за это, как может. Вот и получается, что люди не жизнь живут, а борются с этой самой жизнью, кто кого. Пока, у жизни получается лучше. Сами себе баррикад настроят, а потом мужественно их преодолевают. – И он замолчал, сосредоточившись на своей работе.
А у Олега в душе что-то екнуло. С чего бы, казалось. Ну встанут заготовители, и что? У них своя работа, а у Олега своя. Ну, конечно, Асхата придется сдерживать немного. Ну подумаешь, в сторону заготовок не пускать. Так он и в другую сторону может бегать. Так и не разобравшись в причине своего беспокойства, он отправился заниматься хозяйственными делами.