«Душа, не знающая меры» - так называлась программа первой встречи из серии «Цветаевские вечера на Перевале», приуроченной к 130-летию величайшего поэта серебряного века. Разумеется, наш клуб не смог бы пройти мимо этой знаменательной даты.
Стихи Марины Цветаевой не спутаешь ни с какими другими. Они поражают сразу же, с первых строчек - своим особым распевом, неповторимыми ритмами, своей необычайной интимностью и ощущением тонкого предчувствия духовной тревоги. Они поражают поэтикой, наполненной таинственными образами, цепляющими чувственное воображение.
«Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я тебе спою - как никто другой.»
Творческое наследие Цветаевой велико: более 800 лирических стихотворений, 17 поэм, 8 пьес, около 50 прозаических сочинений, кроме того, она написала свыше 1000 писем.
То, что сделала в литературе Марина Цветаева, разумом не постичь. Это необъятная Вселенная… Она настолько сложна и безмерна, в её творчестве такие вершины и бездны, что обычному человеку – не добраться. Можно лишь попытаться приблизиться… Как приблизиться? Эту задачу мы и решали на первой «Цветаевской встрече на Перевале».
«Идёшь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала – тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти – слепоты куриной
И маков набрав букет, –
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.»
О Марине Цветаевой не надо ничего придумывать, она сама о себе всё рассказала - в стихах и прозе, в письмах и дневниках. Нужно только вчитаться, вчувствоваться...
Перелистывая страницы биографии Поэта, мы говорили о характере Марины, без которого невозможно понять всего остального, о противоречивости и парадоксальности её личности, о тайных струнах её поэзии, непревзойдённой по степени откровенности, об адресатах её бессмертных строк... Программа вечера была построена на истории создания цветаевских шедевров.
Большой поэт – он и пишет о большом. О любви. О мире. О душе. О жизни и смерти... Конечно, в одну встречу невозможно было бы вместить всю многогранность Поэта. Главной темой нашего первого вечера стала Любовь.
КАЖДЫЙ СТИХ – ДИТЯ ЛЮБВИ
Любовь – это было для Марины самое главное в жизни. Она всё время обращена лицом к любви: ищет её, жаждет, находит, теряет и снова судорожно ищет... В творческом наследии Цветаевой нам оставлено множество сокровенных свидетельств: чуть не каждая вспышка чувств, каждый сердечный перебой зафиксированы, высвечены и укрупнены сильнейшим прожектором – в стихах и прозе.
Шести лет девочка посмотрела спектакль «Евгений Онегин» и влюбилась. В обоих - и Онегина, и Татьяну. «Влюбилась в любовь». Слово «любовь» и для взрослой Цветаевой осталось всеобъемлющим. Жар поэтического вдохновения, творческий костёр, вспыхивающий от встречи с человеком, который неисповедимыми путями становится «горючим» для этого огня. Стихия любви, эмоции, реальность – все слагалось в костёр поэзии! Без неё Марина не могла существовать. Её шквальной натуре всегда тесно было в рамках семейного счастья и вообще в каких-либо рамках. Огонь, бушевавший в груди, требовал всё новой пищи.
Лучше всех понимала её дочь, Ариадна. Ещё ребёнком она сказала Марине Ивановне: «Вас надо сжечь, чтобы вас согреть, да и то вы из гордости будете говорить, что вам холодно». И муж Сергей Эфрон относился к выходкам Марины с пониманием: «Отдаваться с головой своему урагану для неё стало необходимостью, воздухом её жизни».
В любви – она сама. В любой любви. Для неё «роман» – всегда состояние души. Душе нужно было новое «горючее», повод к самой себе, потребность осуществиться вновь: «…дело в том, всё дело в том, чтобы мы любили, чтоб у нас билось сердце – хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи – те самые серебряные сердечные дребезги!»
Да, она была поэтом, жрицей стихий, она ими повелевала, но... и они в свою очередь вертели ею, как хотели, ибо она им позволяла. Она хотела любить, как никто другой, и это желание, стремление зачастую перекрывало её неумение. Она была готова жертвовать собой — ради любви, но жертвовала и другими.
«Каждый стих — дитя любви,
Нищий незаконнорожденный.
Первенец — у колеи
На поклон ветрам — положенный.
Сердцу ад и алтарь,
Сердцу — рай и позор.
Кто отец? — Может — царь.
Может — царь, может — вор.»
Я ЖАЖДУ СРАЗУ ВСЕХ ДОРОГ
Уже в первых стихах Марины Цветаевой была неизвестная доселе в русской женской поэзии жёсткость, резкость, задиристость… Это была воительница, амазонка. ПОЭТ, а не поэтесса.
Ей было свойственно повышено-энергичное ощущение себя, стремление всё прочувствовать и пережить, некое ВСЕ-ХОТЕНИЕ, о чём она когда-то сказала: «Я жажду сразу всех дорог». Это и было двигателем поэзии Цветаевой.
Бешеная энергетика Цветаевой скорее отталкивала людей, чем привлекала. Её дар был обжигающим, как высоковольтный провод. И ещё: Цветаева с самых ранних лет была по натуре абсолютно, до крайности, беспощадно и вызывающе – искренна. И этим тоже отпугивала.
«Безумье — и благоразумье,
Позор — и честь,
Всё, что наводит на раздумье,
Всё слишком есть —
Во мне. — Все каторжные страсти
Свились в одну! —
Так в волосах моих — все масти
Ведут войну!»
Когда Цветаева написала это стихотворение, ей было 22 года. С какой силой уже тогда ощущала она себя, не укладывающуюся ни в какие рамки! То была её радость и беда, сила и уязвимость, жизнь и погибель одновременно.
В молодые годы она была уверена, что чуть ли не обречена на жаркую любовь каждого, с кем встретится. И всегда считала себя «несправедливо недолюбленной». И не раз задавала самой себе горький вопрос: почему ее «любили так мало, так вяло»?
Вот она о себе в 1925 году: «От меня шла такая сила жизни! И сейчас идёт. Да никто не берёт…»
«Когда люди, сталкиваясь со мной на час, ужасаются теми размерами чувств, которые во мне возбуждают, они делают тройную ошибку: не они – не во мне – не размеры. Просто безмерность, встающая на пути…» - и она страдала от невозможности разделить себя, свою безмерность, с другим человеком.
ПОЭТ-ЖЕНЩИНА-ЛЮБОВЬ
Почему Марина так и не смогла стать по-женски счастливой? Почему самый великий из её «романов» мог состояться только в письмах и не выдержал испытания реальностью? Почему самую сильную страсть в своей жизни она испытала к человеку, который не понимал и не ценил поэзию, для которого она была просто одной из многих женщин? Наконец, каким непостижимым образам соединялись в ней страстные порывы, мимолётные влюблённости и увлечения с неизменным и глубоким чувством к мужу?
Чтобы приблизиться к пониманию, надо видеть разницу между Цветаевой-женщиной, живым человеком и лирической героиней Цветаевой-поэта. Сама она говорила: «Книга и жизнь, стихотворение и то, что его вызвало, - какие несоизмеримые величины!».
Есть жизнь и есть творчество. Есть человек, и есть поэт. Есть факт и есть Событие, истолкованное поэтом. Есть объект и есть его художественный образ. Короче, есть «Правда» и есть «Поэзия». Это не одно и то же. Главная ошибка неискушённого читателя: смешивать поэта и его лирического героя, думать, что поэт в стихотворении выплёскивает подробности своей личной жизни.
Лирическая героиня Цветаевой – Поэт-Женщина-Любовь в их противоположных началах. Её поэтической интуиции приоткрывается двоякость природы в человеке: две женские сути, символизирующиеся в Психее (душа) и Еве (тело). То есть: человеческие высоты и низости, чистота и греховность, свет и тьма, высшее и земное, бытие и быт.
Главный конфликт её любовной поэзии - между «землёй» и «небом», между страстью и идеальной любовью, между сиюминутным и вечным. Земная любовь жестока и несовершенна, она пригибает душу к земле - об этом Цветаева писала постоянно – в стихах, в поэмах, в прозе, в письмах.
Она придумала себе идеальную формулу: «Поэт-Женщина-Любовь», и в жизни не могла это разделить. В этом был её внутренний конфликт и её женская беда. Беда в том, что, выступая за предельную искренность в поэзии, Цветаева свою лирическую героиню делает тождественной личности самого поэта. И сама зачастую воображает себя героиней своих стихов, начинает жить в придуманном мире.
Всю жизнь Марина страдала сильной близорукостью, но, повзрослев, отказалась от очков. Нечёткая картина окружающего мира её не тревожила, она говорила, что воображение ей заменяет хорошее зрение. У Цветаевой было запредельное воображение, оно правило ею с детства и до кончины. Чем отвратительнее становился быт, тем радужнее расцветала её фантазия. Учитывая, что герои её «романов» зачастую сами были поэтами и тоже много чего придумывали – можно себе представить, какой фантастический мир они вместе создавали. Сила воображения уносила Марину в заоблачные выси. А жизнь низвергала…
Когда Цветаева увлеклась театром, вымысел и реальность в её стихах переплелись особенно тесно. Там возникают такие темы, которые нормальному человеку зачастую и в голову не придут. Но истина в том, что из всей этой бурлящей пены, из этого безумного колдовского клокотания рождались гениальные стихи, навсегда вошедшие в золотой фонд мировой литературы.
Вот моё любимое:
«Я бы хотела жить с Вами
В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице –
Тонкий звон
Старинных часов – как капельки времени.
И иногда, по вечерам, из какой-нибудь мансарды –
Флейта,
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.
И может быть, Вы бы даже меня не любили...»
Мечты, выраженные в стихах.
Стихи писались несмотря ни на что и благодаря всему, будучи не роскошью и даже не насущностью, а – неизбежностью.
«Время, я не поспеваю,
Мера, я не умещаюсь.»
Лирическая героиня Цветаевой прошла разочаровывающий опыт своих незадачливых мужских дружб: с «отроками». «спутниками», «комедьянтами»... Никто, за редчайшим исключением, не выдерживал её высоты, её силы, её чувств – и неизбежно наступала разлука. Многим адресатам цветаевской любовной лирики и невдомёк было, что перед ними – великий поэт, а стихи и письма-исповеди – не что иное как художественные творения.
Сюжет такого рода писем Цветаевой всегда один и тот же: исход - предначертан, финал – неминуем. Герои их, собеседники поэта, будут разные, с иными она так и не увидится. В этих письмах – вся цветаевская безмерность.
В ВЕЧНОСТИ ЖЕНА – НЕ НА БУМАГЕ
В Цветаевой-женщине не было того, что привлекает мужчин: мягкости, покорности, лукавства, кокетства, шарма. Не говоря уж о домовитости. Цветаева-женщина избегала хитростей вроде макияжа. Цветаева-женщина называла мужчин кочерыжками и стручками. Но… их не бросала – всегда оставляли её. Беда Марины была в её безоглядности, в слепой откровенности, в том, чего мужчины как раз и не терпят, - в желании «выяснять отношения», торопить события.
Цветаева - натура активная, волевая, темпераментная - была в своих «романах» стороной одаривающей. Но ее любовь пугала мужчин чрезмерностью. Они понимали, что Цветаева совсем не такая женщина, как другие, что её любовь может и погубить… И отстранялись.
Жалела ли Цветаева о своих многочисленных «романах», нет ли – нам неведомо. В конце жизни она с горечью констатировала: «Всю жизнь напролёт пролюбила не тех...». По большому счёту, истинный роман у неё был с собственной душой, но этот роман - неземной. А остальное – так, эпизоды, которые простительны любой женщине…
Цветаева мерила по высшему спросу, творила человека по образу и подобию своей Мечты, потом неизбежно оказывалось, что он меньше, мельче, ниже, ничтожнее – и тогда она «перестрадав, развенчивала». Как только на «избраннике» переставал «лежать её отблеск» - он становился ей неинтересен.
Единственный образ, который ни в жизни, ни в поэзии Цветаевой не только не был разрушен, но совершенно не потускнел, - это муж, Сергей Эфрон.
«Как я хотела, чтобы каждый цвёл
В веках со мной! под пальцами моими!
И как потом, склонивши лоб на стол,
Крест-накрест перечеркивала — имя.
Но ты!....»
Всё, на чём писались имена её «героев», было зыбким и преходящим. Но такова была судьба цветаевской героини, заключённая в ней самой и каждый раз диктовавшая ей одно и то же: отречение, расставание. Лишь одно имя, внутри обручального кольца, осталось незыблемым. Бывают узы, тысячекратно сильнее самых сильных страстей.
Трудно даже представить себе, сколько же надо было ему понять и простить... Сергей был тем единственным человеком, встретившимся на пути Марины, который и чтил в ней Поэта, и любил её саму. Он был единственным, кого не устрашила её безмерность.
В годы гражданской войны связь между супругами прервалась практически полностью. Если бы не это – как знать! – может, судьба двух людей сложилась бы иначе…
Она сохраняла верность мужу в главном - всегда следовать за ним: «Да - в вечности жена - не на бумаге». Именно этот принцип и погубил её, когда она решилась вернуться из Парижа в Россию, где её последовательно лишат дочери, мужа и кислорода.
***
Марина Цветаева была талантливейшим поэтом и несчастной женщиной. Но не потому ли и стала она великим поэтом, что жизнь свою «проживала чувствами»? И проживала события не только личные, но общественные потрясения, крушение эпох. Проживала саму историю, мучительно пропуская её через себя и отражая через призму собственной личности.
У поэтов свои измерения – безмерные.
«Время, я не поспеваю,
Мера, я не умещаюсь.»
***
Около трёх часов продолжался наш первый «Цветаевский вечер на Перевале». Такое «испытание» высоковольтной поэзией может выдержать далеко не каждый. Только истинные ценители. Только те, кто понимает, те, кто участвует – душой и словом – в прикосновении к судьбе и творчеству Поэта.
У каждого из нас – своя Цветаева. Одно и то же стихотворение, исполненное разными людьми, может звучать совершенно по-другому. На нашем вечере многие читали её стихи, и у каждого звучали собственные интонации. Также был исполнен целый ряд романсов. Стихи Марины Цветаевой божественно гармоничны, и неудивительно, что они прекрасно ложатся на музыку.
Авторский романс Татьяны Гамалеевой на стихотворение Марины Цветаевой "Я помню ночь" из цикла "Комедьянт".
Само время подсказывает нам темы встреч на Перевале. Поэты серебряного века – «дети страшных лет России» – сейчас особенно привлекают внимание, ибо нынешняя ситуация подозрительно близка к их исторической эпохе, когда противоречия внутри страны наложились на ужасы Первой мировой войны.
Следующий Цветаевский вечер на Перевале будет посвящён теме трагичности бытия Поэта в мире.
Татьяна Гамалеева
ПЕРЕВАЛ
сентябрь 2022