Хочу познакомить вас до того, как встретите худенькую большеглазую женщину в медвежьем углу Онон-Борзи или столкнётесь с ней на маршруте у алханайских святынь. Или застанете в гостях у деревенских старожилов, которые, угадав в ней «свою», поют: «Мне хорошо, колосья раздвигая…».
Познакомить до того, как скептики наполнят вас убеждением, что нельзя после 20 лет в Германии любить Забайкалье. Что документальное кино о шахтёрах ППГХО, о повседневной жизни чернит её или отбеливает до неузнаваемости. Не верьте скептикам: реалии и так старательно приукрашивают работники администраций и другие подотчётные товарищи. От того и не становится лучше эта самая жизнь. Может, когда не в бровь, а в глаз, без сиропа для ревизоров – решатся наконец закоренелые проблемы?
К тому же (и поэтому поводу спорщики тоже найдутся!) фотографии и фильмы
Ольги Делан пронизаны любовью. Любовью с чуть заметным акцентом.
И пусть мнений ровно столько, сколько зрителей, – давайте знакомиться.
Бабушка Вильгельмина Францевна Дик
Во второй половине XVIII века на пустующих землях в Поволжье появились немецкие колонии. Царские власти надеялись, что иностранцы поднимут сельское хозяйство. Общины жили обособлено, оберегая свой язык, культуру, уклад жизни. После мировых войн начались репрессии. Прадедов Ольги сослали в Киргизию. Там у Вильгельмины и Якова Дик родилась мама нашей героини – Лариса. Она-то и приехала в Краснокаменск, который был тогда парой бараков в степи. Приехала по комсомольской путёвке. Поваром, на два года.
Сколько слёз пролили девчонки, оказавшись в краю, названном коренными жителями Долиной или Дорогой смерти, как грозились сбежать и не уехали ни завтра, ни послезавтра, лучше всего рассказывают они сами в Ольгином фильме «Конечная станция – Краснокаменск. Свидание с родиной».
Русская немка, она же повариха столовой №6, встретила потомка казаков Эповых – Юрия, шофёра уранодобывающего предприятия. Юные влюблённые стали родителями маленькой Оли. Но вместе не остались. Когда умер дедушка Яков, бабушка Вильгельмина Францевна перебралась к дочери и внучке в Забайкалье.
«Ей очень многое пережить пришлось оттого, что не сменила, как многие немцы, фамилию и имя. Бабушка – единственная в нашей краснокаменской семье говорила по-немецки. Немецкими были невероятные пунктуальность и любовь к порядку: в кладовой ровными рядами стояли банки с домашним вареньем. Каждая аккуратно накрыта бумажной ажурной салфеточкой. На полках – салфетки. Если шкаф – то завешан отутюженной занавеской. Если простыни – то накрахмалены и белее снега…».
Бабушка была «соучастницей» внучкиных мечтаний стать модельером: вместе переделывали вещи из старого сундука. А мама наполняла будни сказочным запахом заварного теста: в столовой №6 Лариса проработала до 1993 года – когда русским немцам дали разрешение уехать на историческую родину.
Дамский батальон
«Мы уехали вчетвером (я, мама, бабушка и моя младшая сестра). В Германии с 1970-х годов жили русские немцы – мамины родственники. Первое, что меня поразило в Заарланде (земля Германии по соседству с Францией) – немецкая бабулька, которая щёткой тёрла мостовую перед своим домом. Мы в России хозяйственным мылом мыли волосы: ничего другого в магазинах не было, перестройка…
Мама пошла на курсы немецкого языка. Такие, чтобы сразу жить среди немцев, а не среди эмигрантов. Это не снобизм. Это самозащита от ностальгии, которая сжигала маму и бабушку. Если бы они позволили себе быть слабыми хоть однажды, мы бы просто умерли бы с тоски. Мамины подруги обижаются, что она не зарегистрировалась в социальных сетях, годами не пишет писем. Она только в прошлом году СМОГЛА зайти в русский магазин. Понимаете?»
Ольга (на момент выезда из России ей было 16) пошла в немецкую школу. Учителя помогли абсолютно «безъязыкой» девушке – через год она свободно изъяснялась на немецком.
Мама Лариса осталась верна кулинарному призванию. Сегодня она очень уважаемая фрау-повар уютного ресторана. Никаких «Оливье» и «Селёдок под шубой» – немецкие гурманы уплетают омлеты с колбасой, сосиски с квашеной капустой.
«Говорят, русских за границей не любят. На самом деле как себя поставишь (без хамства, с уважением к себе и к другим), так и будут к тебе относиться».
Однако забайкальцы для почтенных жителей «бундесланда» казались инопланетными: слишком далеко в представлении немца находится наш край обетованный. Краснокаменск попал под прицел западного внимания только в начале нулевых годов, когда в Забайкалье под конвоем прибыл опальный олигарх Ходорковский.
«Жуткий, ужасный, заражён, нечейная земля на конце света и прочее – писали о моём родном городе европейские журналисты. Потом ещё эта Боня из «Дома-2» облила его грязью. И мне стало… обидно. Захотелось показать другое Забайкалье – настоящее, с искренними чистыми людьми, первозданной природой (она ещё есть и она удивительна!). Ещё я решила найти отца, боялась опоздать: мужчины в России живут так мало».
…В августе 2009 года, когда над картофельными полями стелился горьковатый дымок, в поезде «Чита – Краснокаменск» рыдала девушка. От эмоций с трудом подбирала слова, чтоб сказать попутчикам, что случилось: «Я еду домой».
Забайкалье.16 лет спустя
Приехала не просто любопытная немка с подругой Марианной Капфер и видеокамерой – головная боль приглядывавшими за ними агентами ФСБ. Не обычная европейка, избалованная цивилизацией, в поисках смысла жизни и своего места в ней.
До поездки подруги написали концепт документального фильма, одобренный академией кино DEFA, получили грант. До того Ольга Делан (это её творческий псевдоним) успела окончить частную академию в Дюссельдорфе, заявить о себе в мире моды. Оставить этот мир, капризный и непостоянный. Работать по 14 часов в день без выходных ассистенткой по костюмам берлинского театра.
Потом была встреча с художником Вольфгангом Ниблихом и два года плодотворного сотрудничества. Вольфганг и Ольга создали успешные проекты оформления городской среды и необычных дамских аксессуаров. Но свободный художник – это тоже переменчивый успех и – соответственно – заработок. Подрабатывала официанткой, банковской служащей, консультантом в магазине...
– Глупости, – заметит забайкалец, отмывая мазутные кулачищи под рукомойником. – Надо найти доброго парня и рожать детей.
Одноклассники Ольги и впрямь уже все семейные. А она смеётся:
«Как узнают, что ещё не обзавелась мужем, детьми, начинают относиться, как к инвалиду. В Европе совершенно нормально родить первенца в 40 лет. Кстати, агинский лама сказал мне, что любовь поджидает меня не в Германии – в Забайкалье. Может, и так – кто знает… Только я после той поездки, в 2009 году, без Забайкалья не могу: болею им. Каждые полгода прилетаю на месяц-два. Ужасно устала, но столько ещё планов не реализовано, столько задумок!»
После первого фильма Ольга окончила курсы кинематографии и продолжает снимать. Готовы короткометражные ролики про Борзинский район («какой же он красивый!»), набран видеоматериал для будущего («осталось только смонтировать») документального фильма «Любовь по-сибирски, или Ступай-ка, Ольга, домой». А в Германии в кинотеатры ходят немецкие шахтёры-«уранщики» – поглядеть фильм про российских шахтёров из Краснокаменска. Приходят и далёкие от шахт люди. Потом пишут письма – благодарят.
«Для немцев – это, конечно, другая планета с точки зрения уровня жизни и прочего. Но там нет такого гостеприимства, таких «не выверенных правилами» эмоций. А забайкальские бабушки, которые, не зная тебя, усадят за стол, чаю нальют, про жизнь расскажут… Чаще всего слышу: «Чё про нас показывать-то?». Неправда. Забайкальцы себя просто не привыкли ценить и не видят со стороны: люди, лица, судьбы, природа – поразительные. Возможно, если бы не уехала отсюда 20 лет назад, то и я считала бы их обыденными – взгляд бы замылился».
У краснокаменцев фильм вызвал неоднозначную оценку: слишком натуралистично получилось? Но о проблемах ППГХО, связанных с экологией и мизерной зарплатой рабочих; о городе своего детства, которого в советское время и на карте-то не было; о людях, которые помнят семью Дик и не растеряли душевность и теплоту сердец в жерновах 90-х, – Ольга рассказала так, как, может, не делал никто до неё.
И отца нашла (его поиски «красной нитью» проходят через весь фильм) – успела. Он рассказал, что род Эповых пошёл от казаков, создававших в Забайкалье первые станицы, и эвенков – один из прадедов Ольги родился в семье кочевников и шаманов.
– А мама как отнеслась к твоему свиданию с родиной?
– А мама не знала, что я в Краснокаменске. Они слишком волновались бы. Поэтому я сказала им с бабушкой уже по приезду. Наша милая Вильгельмина Францевна расплакалась у трубки: «Как?!».
Вот так! Акцента у Ольги Дик-Делан за эти пять лет практически не осталось. Спешит в Германию, зарабатывает фотовыставками на дальний перелёт и возможность заниматься любимым делом, ни от кого не завися, и – возвращается.
Заглянет к вам – напоите чаем. Котлет не надо: Ольга – вегетарианец. Надо – доброе слово и возможность показать нас миру такими, какие есть.
_____________________________
Я уже не помню, кто и как свёл меня с Олей, чтоб получился этот материал для газеты (он вышел в апреле 2014 года). Но с первой встречи мы сдружились, и накрепко. И жили под одной крышей, и много чего делили. В нашем лице (лицах) Россия и Германия и сегодня очень даже сёстры🙂 Спасибо профессии за встречи сквозь года и расстояния.
#россия/германия #международныеотношения #русскиенемцы #теплая_журналистика
