= XIV =
Михал Михалыч напрягся и попросил Гарика спуститься и выяснить в чём дело. И проинструктировал, чтобы при любой внештатной, - как говориться, - ситуации парень не ввязывался в никакие приключения. И сразу бы сообщил шефу. Гарик вооружился зонтиком и пошёл вниз. Он почувствовал себя крутым детективом. Со всеми предосторожностями молодой человек на цыпочках подкрался к двери и замер. И в этот самый момент за дверью раздался хохот и полупьяный голос Мишки Саймонса изрёк:
- Леопольд, подлый трус, выходи! – и снова заржал.
- Ты что, совсем с катушек слетел? – грубо спросил Гарик. – Чего тебе приспичило?
- Слушай, - перешёл на шёпот Мишка, - открой дверь, пожалуйста, очень надо поговорить.
Гарик с откровенной неохотой открыл дверь. Мишка пыхнул на него свеженьким выхлопом. Гарик поморщился. Он очень не любил общаться с нетрезвыми людьми, когда сам был трезв. Но Саймонс был, как ни как, другом, посему сторож, хотя и не хотя, пустил гостя. Мишка приступил к делу с ходу:
- Выпить хочешь?
- С чего ты взял? – удивился Гарик. Мишка никогда не предлагал ему спиртного, а тем более, не пил вместе с Гариком.
- Видишь ли, - замямлил Мишка, тут такое дело…
- Давай конкретно, - рассердился Гарик.
- Ну, понимаешь, - покраснел Саймонс, - я не один.
- И чего ты хочешь? – оторопел Гарик.
- Пусти нас в свой кабинетик, будь другом.
- Ты что, совсем обалдел? – рассвирепел Гарик. – Мы же шефа под монастырь подведём!
- А ты пусти его, - вдруг за спиной раздался голос Иорданского, - я думаю, если всё по-тихому, то нормально всё будет.
Гарик удивлённо пожал плечами и отдал ключи от своего кабинета Мишке. Они вернулись вместе с Михал Михалычем, на место несения вахты, в приёмную директора. Профессор и его ученик в молчании сели устроились за столом. Шеф плеснул из термоса, учёные выпили, снова помолчали и снова выпили. Гарик решился прервать молчание:
- Михал Михалыч, почему Вы разрешили пустить Мишку?
- Видишь ли, - Иорданский стал раскуривать трубку, - я ведь когда-то тоже был аспирантом, посему понимаю проблемы молодёжи. Кстати, пока мы тут одни, расскажи-ка мне, что с тобой происходит?
- А что со мной происходит? Ничего особенного. Просто я перестал понимать некоторые вещи.
- И вот из-за этого ты стал работать кое-как? А не из-за сердечных ли дел так происходит?
- Г-м, - поперхнулся Гарик, - любовь подхлестнула мои сомнения.
- Учёный не может не сомневаться. А в чём суть сомнений?
- Да в том, что непонятно, зачем нужно оживлять человека, когда он, например, был смертельно болен. Или оставлять в жизни отъявленного злодея – ведь больше всех жить хотят тираны. Или для чего нужна жизнь маньяку? Или для чего нужна жизнь человеку, который не хочет жить со своим уродством? И для чего нужна человеку вечная жизнь без любви?
- Ах, вот в чём дело? – усмехнулся профессор. – а не думаешь ли ты, что любовь к женщине не столь вечна, как любовь к истине?
- А если истина страшна, неприятна, да просто отвратительна? И тогда нужно любить её?
- Что же ты хочешь – объективная реальность.
- Но мы-то пытаемся заняться не этим, а совершенно субъективными вещами. И тут получается, что мы возжелали прибрать к рукам функции Бога?
- Не прибрать, а понять посланные Им знаки. Да и потом, в Библии сказано, что люди жили аж по девятьсот лет.
- Но возрождать к жизни преступников и злодеев!
- Вот мы и должны работать над евгеникой. Причём над моральной евгеникой. То есть над самой природой человека. И, между прочим, не над бодибилдингом.
- Но, по-моему, от нас ждут совершенно другого. Как я понимаю, финансируют нас большие люди.
- Да-да, - подтвердил профессор, - элита называется. Между прочим, они уже недовольны, что устраивающие их результаты не получаются. При их жизни. Не успеваем. А раз они не заимеют желаемого, то зачем же зря транжирить деньги. Так что, - скажу тебе по секрету, - нас скоро разгонят. После пойдешь за мной? До конца?
Возникла пауза. Шеф разлил ещё, выпили, и разговор перешёл на политические темы. В процессе беседы, попивая кофе, они задремали в креслах. Разбудил их Мишка, – он поскрёбся в дверь. Его и даму Гарик выпустил, вернулся и, - прежде чем расстаться с шефом, - сказал: «Да, Михал Михалыч, я пойду за Вами».