XIII
Праздники были в полном разгаре. Народ ещё не привык в то время к таким каникулам, поэтому, как это называют, отрывался по полной. В смысле программы отдыха. Кто не предавался банальному запойному веселью и не попадал в отделения или в травматологию, тот занимался отдыхом в зависимости от накопленных или имеющихся средств. Кто-то катался на коньках на введённых сверху снова в моду ледовых катках, кто-то рисковал жизнью своею, жены и своих детей на аттракционах и в аквапарках. Более богатые выпускали деньги в воздух. В переносном и прямом смысле: по вечерам и ночам запускали в воздух не чепчики, а, наоборот, фаеры. То есть запускали фейерверки. Тряслась при этом вся округа. А ведь стоит это удовольствие недёшево. Но у состоятельных ведь свои привычки. Ещё более состоятельные господа арендовали, на пример, какой-нибудь исторический памятник вроде крейсера или даже тронного зала загородного дворца императоров. Как говориться, кто во что горазд.
Но Гарику все эти увеселения настолько были «не в жилу», - как в народе говорят, - что ему хотелось только одного: чтобы его просто не трогали, оставили в покое. Гарик попытался было оформить разрешение на работу, но ему отказали. Он попробовал засесть дома и слушать свою любимую музыку. Но поймал себя на мысли о том, что, хотя и слышит, не замечает ни мелодии, ни ритма, ни текста. И даже громкость не имела значения. По сему он почувствовал огромное облегчение, когда подошёл срок выйти на дежурство совместно с шефом. И он пошёл.
Как это часто случалось при прошлой власти и, - наверное, по сейчас случается в наших отечественных конторах, - во время длинных каникул на территории учреждения должен был находиться дежурный. При этом желательно с помощником. Им в задачу вменялось тщательно наблюдать за тем, чтобы нигде не было возгораний. Как правило, такие дежурства проходили довольно мило. Начальник и подчинённый брали с собой кофе. Бывало кофе с коньяком, а бывало и коньяк без кофе. По-всякому бывало. А после вместе с кофе смотрели телевизор и спокойно спали до утра. После чего шли домой праздновать дальше.
Вот так же и Михал Михалыч вместе со своим сотрудником вышел на нетрудовую вахту. Они пришли в секретарскую директора, оставили там свои вещички и отправились на осмотр территории. Обойдя всё и вся, они вернулись на место, включили телевизор и расположились уже потрапезничать, как стали показывать новости. Дошло дело до научных известий. На экране появился весьма известный политический деятель и стал шипеть на корреспондента за то, что тот спросил его, почему он так резко нападает на представителей «Комитета по Лженауке». Журналист, как оказалось, выяснил, что этот самый деятель один из авторов патента на изобретение в области трансцендентных, - или, между нами говоря, оккультных, - наук.
- Самозванец, - презрительно заметил Иорданский, - да и соавтор его не лучше.
- А Вам это откуда известно? - поинтересовался как будто невзначай Гарик.
- Приходилось сталкиваться по работе, - не очень охотно пояснил шеф, - непорядочный человек. А, впрочем, давай-ка, нальём из термоса.
Он, не спеша, достал термос, бутерброды и маленькие стаканчики, больше похожие на рюмки, разлил в них коричневую и очень ароматную жидкость. Знаком пригласил Гарика взять свой стаканчик. Они выпили.
- Ну, как? – поинтересовался Михал Михалыч. – Каков вкус?
- Потрясающе! – искренне воскликнул Гарик. – Я такого никогда не пробовал.
- Вот! – наставительно произнёс шеф. – Нужно уметь пить. В смысле выпивать. Знать меру, и компанию.
Гарик вдруг поймал себя на мысли, что чем-то беседа напоминает и
даже очень разговор героев повести «Собачье сердце». Он уже готовился к обсуждению научных проблем, когда в главном корпусе, - где они и находились, - на первом этаже раздался грохот открываемой двери.