Золотарь
- Эх, нет давно уже святых,
Уж век, а может, больше века
Не встретишь больше человека,
Кто был бы всем достоин их.
- А я-вот знаю одного.
Точнее, знал… Уж год скончался.
Хотя святым он не казался –
Сам Бог прославил нам его.
Он даже мертвых воскрешал…
- Владыка, правда? Неужели?
У вас в монастыре? Не смели
Мы и подумать – кто бы знал!..
Архимандрит чуть помолчал.
- Нет, не у нас – он был снаружи,
В миру – там людям был он нужен,
За них свою и жизнь отдал.
Канализацию он драил
В больнице, туалеты то ж,
Ливневки, мусор весь отхож
Утилизировал, сжигая.
Да, как говаривали встарь,
Он был обычный золотарь.
Да только необычный явно…
- Владыка, право, расскажи,
А то вокруг ведь столько лжи,
А о святых уж и подавно.
- Да, я хотел бы рассказать,
Не просто память чтоб хранилась,
А если будет Божья милость,
Прославим в будущем, как знать?
Его видал в монастыре
Я нашем много раз и раньше,
И честно вам скажу, без фальши,
Казался тронутым в уме.
Однажды исповедь принял
Я у него и подивился:
Он, прям, слезами весь залился
И сквозь рыдания сказал.
Что тесть, с которым он живет,
Его чуть не до смерти бьет.
Но он не жаловался, нет,
А просто умолял совета,
Как жить ему на этом свете,
Чтоб тестя не гневить послед.
А тесть его – еще тот фрукт –
Тиранства буйного продукт.
Так вот. Однажды поутру
Привратник нашего беднягу
Нашел, как с жуткой передряги,
Избитым страшно – я не вру.
Живого места нет на нем,
Но внутрь он к нам не постучался:
Мол, потревожить нас боялся,
Мы, думал, после не уснем.
И жив едва он у ворот
Так и провел ночь напролет.
Но то, что он нам передал…
Рассказ в уме не помещался,
Подумал бы, что помешался,
Но это правда, я узнал.
Такого не было и встарь,
Что сотворил наш золотарь.
Случилось: тесть его вдруг помер
По пьянке насмерть угорел,
Был, говорят, иссиня-бел,
Когда его нашли там, в доме.
И вот так мучившийся прежде
Отдать ему последний долг
Отправился герой наш в морг,
Чтоб обрядить, прикрыть, там, вежды.
Наш золотарь, увидев тестя –
Синеющего мертвеца –
Вдруг разрыдался от лица,
Не находя от горя места.
Себя корил и причитал,
Какой он гадкий и бесчестный,
Не мог никак ужиться с тестем,
Его лишь гнев и вызывал.
И проклят, что не смог с ним сжиться,
Знать, мало этого хотел.
И перед смертью не успел
Он потому с ним примириться.
Теперь пред Богом тот стоит –
Его навеки обвинит.
И стал просить: - О Боже правый!
Меня за тестя ты прости,
Его от смерти отпусти,
Ведь это я во всем неправый.
Он с час скулил так, дух тянул,
Как вдруг мертвец в гробу чихнул.
Мне после сами рассказали
Два санитара в морге… Там
Один был в обмороке сам –
Второй подобное едва ли
В своей профессии видал.
Он тоже в ступор сразу впал,
Золотарю лишь не теряться.
Был рад и счастлив до конца –
Он тестя целовал с лица,
Помог из гроба встать, подняться.
И веселясь, что тот живой,
Скорей повел его домой.
Да только тесть, как оклемался,
От ярости рассвирепел,
Подумал: подшутить хотел
Зятек и с моргом посмеялся.
И золотарь едва живой
Приполз к нам, битый на убой.
И от последствий, видно, кряду
Схватил еще туберкулез –
В больнице, видимо, занес –
Отбитым легким много ль надо?
Он быстро, словно свечка, таял,
Больницу все же не бросал,
Лопатил мусор, убирал
И нужники все также драил.
Хоть жутко вредно, коль больной,
Но говорил: - А кто другой?
Да, год уже, как поминали…
Архимандрит чуть помолчал:
- Я, может, тоже жизнь мечтал
Святого встретить, но едва ли
Предполагал хоть сном одним,
Что золотарь наш будет им.
