Продолжение истории про Юрку, который разбогател... а счастливым не стал...
«Не спеши! Твое от тебя не уйдет!»- сказал Юрию батюшка…
И Юрий почему-то сразу ему поверил. Даже сам не понял, почему поверил.? А может, очень хотел верить?
«Не спешить» у него плохо получалось – работа такая! Когда в работе сразу несколько объектов, и ты отвечаешь за все: и за качество, и за бюджет, и за людей и их безопасность… К ночи остается одно горячее желание – домой и спать… А дом пустой, никто не ждет… Даже кошки или собаки не завел, некому за ними смотреть…
На очередную «днюху» его команда преподнесла сюрприз: машинку американскую радиоуправляемую подарили, а потом гоняли в офисе целый день, ржали как подорванные…
А «днюха» была непростая: тридцать три годика, как говорится, возраст Христа… Вообще с возрастом как-то все непонятно: Пушкина убили в неполных 37, а Александр Македонский к 26 уже полмира завоевал…
А у него - Юрия Ивановича Ташкаева – ни собрания сочинений, ни четверых детей… А полмира… Да, полмира посетил по туристической визе, много всего повидал…
В Антарктиде вот только не был…
Да вот у родителей в поселке, где родился и школу закончил, давно не был… Чего там смотреть?
В школу, кстати, его пригласили на Вечер-встречу с выпускниками - как-никак пятнадцать лет прошло…Школа была хорошая, хоть и не городская.
Потом в институт столичный поступил без проблем, еще и городским мог дать фору на семинарах и коллоквиумах.
Школьная подготовка да мамины библиотечные книжки, которые она пудами домой таскала, выручали: ни разу в просак не попал, перед городскими валенком не выглядел…
О школе Юрий вспоминать любил, только времени на воспоминания особо не было… А сейчас вдруг вспомнил…
И сразу стало мучительно горячо и…стыдно. Зря он тогда с Лизкой пошел, обнимались и все такое…
Не гуляли вместе никогда, на одной парте не сидели…
На следующий день, когда уезжали с ребятами в институт поступать, Лизка провожать не пришла, а он и рад был. Как-то стер из памяти…
А сейчас вот вспомнил… Почему-то не лицо ее, а затылок: пробор посредине и две косички по бокам.
Хорошие такие косички, толстенькие и пушистые, невозможно было мимо пройти и не дернуть!
Лизка оборачивалась возмущенно и говорила всегда одно и то же:
«Юрка, как не стыдно, больно же»!
Но по голосу и по лицу было понятно, что и не больно ни капельки! А стыдит она Юрку просто так, для порядка.
А в десятом классе косичек не стало, а рыжеватые пушистые волосы были собраны в модную прическу: конский хвост. А он, как дурак, заржал: «И-го-го!» - и снова дернул…
И тут Лизка почему-то заплакала…
Даже сейчас Юрий не очень понимал, почему заплакала? Ведь дернул совсем не больно…
Решил Юрий Иваныч в этом году съездить в поселок. Надо родителей перетягивать к себе, привыкнут на новом месте, да и повеселее втроем-то.
Собаку можно будет завести… Кошку… Нет, лучше кота! Отец когда-то мечтал кроликов держать, да так и не случилось. Пусть заводит ушастых, клетки не проблема, наши умельцы в три дня крольчатник оборудуют. Или пусть сам…
Да как захотят! Лишь бы согласились. Теперь Юрий так страстно хотел забрать родителей к себе, как раньше рвался уехать из родной «хрущевки», чтобы жить самостоятельно и свободно!
Накушался он свободы досыта… Да и старикам пожить в свое удовольствие пора…
В школу на вечер-встречу сходить…
В общем, подогнал все дела «к общему знаменателю» и поехал.
Подкатил к дому на своей огромной машине, посигналил под окнами… Ну, а дальше, как водится, мамка выбежала, отец «пришкандыбал»…
Кормили Юрку за тем же столом, за которым и в детстве… Ничего нового не увидел в квартире, а ведь деньги, и не малые, перечислял им каждый месяц…
А мамка деньги сберегла, боялась потратить, вдруг сыну или дочке понадобятся…
Совсем старенькие стали…
А отец, как про кроликов услыхал, сразу объявил: «Согласны мы, сынок, поедем, только мы ведь не одни! Кошка у нас, и с котятами…»
Отец виновато смотрел на своего взрослого сына: «И в гараже у нас Бобка живет, погреб с картохой охраняет. Он беспородный, но умный такой, овчарке не уступит…»
Ну, прямо гора с плеч! Согласились родители!
«Всех возьмем, места хватит, не боись!» - и засмеялся. Легко засмеялся, громко и весело.
Спал Юрка на своем детском диванчике, коротком и узком… Улегся и словно провалился…
А проснулся – мамка оладьи печет! Красота!
Потом пошел пройтись, посмотреть на школу… Знакомая вывеска - «Поселковая библиотека имени А.С. Пушкина» - даже рассмешила: «Неужто кто-то ходит и книжки берет?»
Ноги сами на крыльцо поднялись, а с порога услышал:
«Мишка, как не стыдно, ведь ты книжку порвал!»
Возле книжного стеллажа стояла… Лизка и выговаривала какому-то мальчишке в очочках: «Ты порвал, другой порвет, что читать будете? Новых-то книг не везут…»
Голос у Лизки ничуть не изменился, да и она сама … Юрий не мог сообразить, как она выглядит… Худенькая или полноватая, модная или не очень, нарядная или скромная…
Это была та самая Лизка, которую он десять лет с таким удовольствием дергал за косички…
Та самая Лизка, которая заплакала, когда он, как дурак, заржал…
Та самая Лизка, с которой на выпускном…
И опять стало ужасно жарко и, кажется, стыдно…
Или не стыдно? А радостно!
И Юрка не смог придумать ничего лучшего, как заржать: «И-го-го! И-го-го! И-го-го!» Он ржал и даже прыгал вокруг стола.
У Мишки даже очки слетели от удивления, он пролепетал: «Лизавета Сергеевна, я книжку заклею и завтра принесу».
«Юрка, как не стыдно, я же на работе»,- прошептала Лизка…
Но Юрке опять стыдно не было совершенно!
Он сгреб Лизку в охапку и закружил по комнате, но кружиться в маленькой библиотеке было тесновато, поэтому пришлось остановиться и начать обниматься…
А потом они отскочили друг от друга, как ошпаренные, когда в комнату вошла высокая красивая девочка, почти девушка, и сказала: «Мама, что у тебя все двери нараспашку?»
Лизка – мама? Это не укладывалось в Юркиной голове. И девочка такая… знакомая…
«Это Мирослава, моя дочь», - почти спокойно сказала Лизавета Сергеевна.
А Юрий Иваныч как-то неловко попрощался и вышел.
Дальше не пошел, пожалел даже, что приехал…
Но на вечер в школу все-таки пошел. Зря что ли приехал?
Хоть родителей сговорил, и то хорошо.
Старых учителей в школе не было, все молодые – из соседнего города ездят. А выпускники бывшие подтянулись, человек тридцать пришло. И свои были, но совсем немного. Пестрякова, конечно, тут как тут.
Без нее сроду в классе ничего не обходилось! «Всех организует, построит и лопату в руки даст!» - со смехом вспомнил Юрий. Концерт был «самодельный», потом выступления – делились успехами… Юрий на сцену не вышел, отмолчался.
А потом Пестрякова в класс позвала, своих оказалось всего четверо… А в классе уже маленький фуршет.
Здорово так – в классе «по рюмашке», а раньше на классных вечерах только «морсу для форсу» наливали… Все казалось таким нелепым…
И вдруг Пестрякова выдала:
«Ну, Юрец! Отец - беглец! Познакомился с дочкой? Хороша девочка? А Лизка - овца опять промолчала! Что? Опять уедешь на пятнадцать лет? Паразит ты, Юрец!»
Остановить Пестрякову, когда она начинала ругаться или права качать, не сумел бы никто…
А Юрий Иваныч остановил!
Он на стройке всякое видел и слышал, умел, когда надо, и власть употребить, и голос командирский продемонстрировать…
Усадил на стул, всех за дверь выпер: «Рассказывай! Что знаешь, только не ври.»
Пестрякова врать не умела, а вот секреты хранить у нее хорошо получалось…
После выпускного, когда все разъехались, Лизка ходила сама не своя, никому ничего не рассказывала, только худела и бледнела, а потом толстеть начала, но это уже осенью.
К тому времени Лизка поступила в райцентре в библиотечный техникум. Там после десятого класса всего год и десять месяцев учиться.
А в марте на первом курсе дочку родила, Мирославой назвала, имя такое чудное, торжественное.
Потом в поселок вернулась, стала в библиотеке работать, зарплата маленькая, так она в школе два кружка ведет, подрабатывает.
Когда родители у Лизки умерли, девочка уже в школу пошла, так вдвоем и живут.
И еще Пестрякова призналась: «Видела я вас тогда, на выпускном…»
Что же молчала столько лет? И Лизка молчала, хоть бы письмо написала, позвонила…
Родители твои Лизке помогают: отец то велосипед девчонке починит, то в квартире что…
Картошку-моркошку с огорода возят… Когда Лизка воспалением легких болела, они девочку к себе забирали, в школу водили. Уроки с ней делали и Лизке передачи в больницу носили…
Мать с отцом знали? И не сказали… Только переезжать к нему отказались…