Приговор по 105.2 статье не обещал быстрого срока, хоть и на треть меньше прокурорского предложения, но всё же 9 лет Элине Сушкевич и на полгода дольше Елене Беловой за «убийство младенца», имевшего один шанс из десяти на жизнь. После приговора остаётся сомнение в виновности врачей, как бы обвинение не было реализацией групповой фантазии.
Всё в этом деле шло наперекосяк правде: обвинение базировалось только на показаниях свидетельницы, тщательно подбиравшей и прятавшей улики, но не прихватившей главной – ампулы из-под магнезии. Судебные заседания, проводимые на первом этапе по месту действия, не убедили присяжных в виновности врачей, не исключено, потому что там – в Калининграде по конкретным делам знали и Сушкевич, и Белую, и свидетельницу Косареву. Косарева проиграла, но правдоискатели не унялись и добились пересмотра решения присяжных.
Следствие пришло в роддом на четвёртые сутки по анонимному звонку, оказывается, в наше прогрессивное время можно сохранить инкогнито, что наводит на мысль об инсценировке «преступления». Следствие долго определялось с версиями смерти нежизнеспособного младенца: регистрация мертворожденным ради статистики сменилась неоказанием помощи при отказе от введения сурфактанта, затем обвинение в халатности из-за отказа транспортировать умирающего младенца и, наконец, остановка на преднамеренном убийстве при полном отсутствии улик.
Обвинение могло бы рухнуть в зародыше, если бы не нашлись специалисты для подготовки заключения судебно-медицинской экспертизы, подвергнутого многократному анализу на профессионализм и в результате не удостоенного права считаться компетентным и научным. Экспертизе безоглядно поверили не разбирающиеся в медицине, а всех понимающих суд отметал будто бы это и не учёные вовсе, а какие-то приблудные горлопаны, нанятые адвокатами подсудимых. Грубое отторжение экспертов и пренебрежение Мособлсудом медицинской подоплёки играло и против самого суда, и против медицинских наук, и против правды.
Активное и подчас самоотверженное участие в обсуждении медицинских вопросов уголовного дела достойных людей и корифеев в профессии, научные доказательства и особенно личная роль Героя России профессора Леонида Рошаля, посетившего все судебные заседания и предлагавшего залог собой, убеждали в невиновности. Профессора не могли ошибаться в науке, но могли ошибаться в истинной роли врачей, а правды никто не знал.
Присяжные не были единодушны: за виновность Элины Сушкевич проголосовали пятеро из восьми, против невиновности Елены Белой заявили шестеро. Присяжные не были беспристрастны и компетентны в медицине, они как будто «голосовали сердцем» или страхом ошибиться. Тем не менее, обвинительный вердикт суд мог и не принять, но действия суда на протяжении всего процесса как будто говорило, что был не без пушка и ждал правильного решения.
Обвиняемые своей вины не признали. «Вердикт присяжных считаю несправедливым. Никакого убийства не было. Считаю, что оказывалось давление на присяжных стороной обвинения. Сторона обвинения была усилена председательствующим», - Елена Белая с последним словом.
Элина Сушкевич была эмоциональна: «Цинично обвинять врача в убийстве умершего пациента, цинично убеждать мать на протяжении четырех лет, что ее ребенка убили врачи. Цинично сравнивать современных российских врачей с врачами концлагерей. Какое бы решение ни принял суд, я не убивала ребенка Ахмедовых и магнезию ему не вводила».
Дальше будет апелляция. Всё может быть, можно не верить чужому слову и чужому мнению, но как не поверить науке, которая не поддерживает ни обвинения, ни решения присяжных, ни приговора суда. Наука против виновности!
Вы врач и хотите первым узнавать обо всех изменениях, происходящих в российском здравоохранении? Тогда предлагаем Вам присоединиться к сообществу коллег на портале МирВрача