Меня сложно назвать фанаткой Великобритании, но я с большим уважением отношусь к истории и традициям своей страны, так что это наверное единственное качество, которое меня восхищает в англичанах.
Хотя это правильнее назвать здоровой и не очень доброй завистью за то, что они смогли найти способ не остаться в средневековье, сохранив свою историю и традиции, а мы, не без их участия, оказались в центре какого-то дикого эксперимента, по итогам которого, произошло своеобразное обнуление, после чего русскому человеку пришлось искать новую точку опоры, а потом, не прекращая оправдываться, сначала за имперские амбиции, потом за коммунизм, а потом за совокупность того и другого.
Волна трогательных соболезнований от соотечественников, по случаю смерти Елизаветы, растормошила эту мою недобрую зависть с новой силой. Все эти: «ушла эпоха», «великая» и прочие громкие эпитеты, в адрес английской королевы - конечно абсолютно естественное проявление человечности и уважения, но как же обидно, что наша пёстрая история, не оставила нам национального объединяющего фактора такого же масштаба.
В предисловии к первому русскому собранию сочинений, названному «Россия во мгле», Герберт Уэллс писал:
«Мы, англичане, парадоксальный народ – одновременно и прогрессивный, и страшно консервативный, охраняющий старые традиции; мы вечно изменяемся, но без всякого драматизма; никогда мы не знали внезапных переворотов.
…у нас менялись династии и церковные иерархии, но чтобы мы что-нибудь «свергли», «опрокинули», «уничтожили», чтобы мы «начали все сызнова» – как это бывало почти с каждой европейской нацией, – никогда.»
Именно этот абзац, вызвал во мне однажды, какое-то странное ощущение злости и досады. Особенно эта интонация легкого кокетства, в которой как бы считывается: «ой мы такие постоянные и успешные, что даже как-то скучно».
«Россия во мгле» вышла в 1920 году. В России Уэллс был трижды: в 1914, в 1920 и в 1934 годах. Поклонником России Уэллс никогда не был, скорее наоборот, но стал проявлять нездоровое любопытство к нашей стране, начиная с 1906 года, после знакомства с Максимом Горьким в Америке.
Его первая поездка с сыном, в тогда ещё царскую Россию в 1914 году, не оставила следов в его публицистике и переписке, что кстати очень странно.
Только в 1965 году из фотографии в статье «Новгородской правды», на которой были запечатлены Уэллс и его сын, станет известно, что помимо официально известных Петербурга и Москвы, Герберт Уэллс также посетил деревню Вергежа Чудовского района, где он был гостем известного революционера-народовольца Аркадия Тыркова, проходившего по делу Софьи Перовской, руководившей убийством Александра II. Он был вторым метателем бомбы в террористической группе. Суд приговорил его к пожизненной ссылке, но после 20-ти лет в Сибири, он получил разрешение вернуться в своё имение в Вергежу, где и жил безвыездно в то время когда Уэллс впервые посетил Россию. Это к слову о строгих приговорах царской России.
Цель второй поездки, уже в советскую Россию, писатель описывает так:
«…я приехал из Англии, чтобы познакомиться с большевистским режимом; меня осыпали похвалами и затем призвали отнестись к этому режиму со всей справедливостью и не следовать примеру г-жи Сноуден, г-на Гэста и г-на Бертрана Рассела, которые воспользовались недавно гостеприимством Советской республики, а по возвращении стали неблагожелательно отзываться о ней. Я холодно отнесся к этим призывам; я приехал в Россию, чтобы беспристрастно оценить большевистское правительство, а не восхвалять его.»
Но он не стал отставать от вышеупомянутых господ и реклама большевистского режима действительно получилась так себе:
«Я уже говорил, что большевики исключительно неопытны как государственные деятели, – это интеллигенты-эмигранты из Женевы и Хэмпстэда и сравнительно малокультурные рабочие, вернувшиеся из Соединенных Штатов. Со времен ранних мусульман, захвативших власть над Египтом, Сирией и Месопотамией, история не знала еще такого дилетантского правительства.»
«Россия во мгле» оставляет гнетущее ощущение разрухи и катастрофы, в которой оказалась Россия после 1917 года.
Хотя пару раз, автор конечно попытался подсластить пилюлю:
«Политический облик русских эмигрантов в Англии вызывает презрение. Они бесконечно твердят о «зверствах большевиков»: крестьяне поджигают усадьбы, разбежавшаяся солдатня грабит и убивает в глухих переулках, и все это – дело рук большевистского правительства. Спросите их, какое же правительство они хотят вместо него, и в ответ они несут избитый вздор, обычно приспосабливаясь к предполагаемым политическим симпатиям своего собеседника. Они надоедают вам до тошноты, восхваляя очередного сверхчеловека, Деникина или Врангеля, который наведет, наконец, полный порядок, хотя одному господу богу известно, как он это сделает. Эти эмигранты не заслуживают ничего лучшего, чем царь, и они не в состоянии даже решить, какого царя они хотят. Лучшая часть русской интеллигенции, еще оставшаяся в России, постепенно начинает – во имя России – пока неохотно, но честно сотрудничать с большевиками.»
Иногда получалось на удивление самокритично:
«Не коммунизм, а капитализм построил эти громадные, немыслимые города. Не коммунизм, а европейский империализм втянул эту огромную, расшатанную, обанкротившуюся империю в шестилетнюю изнурительную войну. И не коммунизм терзал эту страдающую и, быть может, погибающую Россию субсидированными извне непрерывными нападениями, вторжениями, мятежами, душил ее чудовищно жестокой блокадой. Мстительный французский кредитор, тупой английский журналист несут гораздо большую ответственность за эти смертные муки, чем любой коммунист.»
После прочтения этой книги, я осознала настоящий масштаб хитрой манипуляции, которая активно подпитывалась извне, пока благородные господа попивая чай, спокойно наблюдали за этими петушиными боями, делая вид, что болеют за красного, а в действительности им просто было интересно - выживет ли он. Красный петух выжил, но сильно пострадал, стал больным и облезлым, поэтому благородные господа потеряли к нему интерес, брезгливо хихикая над тем как смешно он подволакивает ногу.
А так конечно здорово, что англичане продолжают оберегать свою конституционную монархию, а когда становится совсем скучно - тренируются на «мышах». Хотя кто знает что будет завтра, эпоха то ушла, земля ей пухом.