До войны наша семья жила в Новом Петергофе в доме № 7 по Красному проспекту (ныне — Санкт-Петербургскому). Мой отец, Михаил Иванович Евстюхин, был первым «красным» управляющим госбанком Петергофа, который находился на Торговой площади, 1. Когда враг стал стремительно рваться к Ленинграду, мимо нашего дома днем и ночью потянулись толпы беженцев со скарбом и скотиной, повозки с ранеными… #INJECT_1# Утром 21 сентября фашисты через Петергоф стали наносить удары в направлении Ораниенбаума, который находился в восьми километрах от линии фронта. Противник намеревался овладеть Ораниенбаумским пятачком, чтобы подставить под свой прямой удар корабли Балтфлота, Кронштадт и весь остров Котлин. Для этого он использовал бомбардировщики. 21 и 22 сентября небо Петергофа было черно от самолетов со свастикой. Как потом стало известно, 22 сентября фашистские пикировщики Ю-87 впервые применили здесь тысячекилограммовые бомбы. В этот день секретарь райкома партии А. Бураченко, вбежав в кабинет отца, крикнул: «Михаил Иванович, жги деньги! Немцы уже в Нижнем парке», то есть в полукилометре от банка. Секретарь руководствовался директивой Верховного главнокомандующего: ничего не оставлять врагу — ни хлеба, ни горючего, ни ценностей. На принятие решения у отца было несколько минут. Быстро все взвесив, он не стал ничего уничтожать: решил рискнуть — прорваться в Ораниенбаум, где находились наши войска. Вызвал двух инкассаторов, кассира и главного бухгалтера, объяснил обстановку, и они срочно погрузили ценности в машину «ГАЗ-АА». В кабину с шофером отец посадил главбуха А. Петрову и кассира, а сам с инкассаторами запрыгнул в кузов. От банка выезжали по Пролетарской (теперь Царицынской) улице, свернули на Красный проспект. Там стоял наш подбитый танк КВ-1. Увидев вдалеке фашистского мотоциклиста, отец велел водителю «спрятаться» за танком, чтобы себя не обнаружить, а потом мчаться на пределе возможного. В те времена «ГАЗ-АА» считалась машиной скоростной и могла идти 70 км/час. Фашисты все же погнались следом. Икассаторы отстреливались. Когда одного из них ранило, отец взял его карабин и продолжил стрелять. Немцы отстали, когда дорога от Разводной улицы пошла под уклон. Промчавшись до Фабричной улицы, машина выехала на Ораниенбаумское шоссе. Когда позднее ее осмотрели, увидели: двойные задние колеса машины оказались пробитыми и слева, и справа — просто чудо, что финансистам удалось добраться до своих... В этот же день мой отец получил новый приказ — вместе с партизанским отрядом уйти в леса, в тыл немцев для выполнения диверсий. Перед отправкой на задание он написал записку своим братьям Александру и Василию, находившимся в Ленинграде. Просьба одна — позаботиться о его жене и сыновьях, если после выполнения долга перед Родиной ему не удастся выжить. Эта записка, как и письмо нашей маме от 19 октября 1941 года, до сих пор бережно хранится в семейном архиве. «17 октября наш отряд вернулся на отдых. Двадцать дней мы, дорогая Машенька, были в тылу у немцев и почти ежедневно вступали в бой. Милая моя, я остался жив и здоров, не получив даже малейшего ранения за исключением небольших царапин. Что ни говори, Машенька, а страшновато в бою и, в особенности, под минами. Но потом привыкаешь, а когда видишь зверства фашистов по деревням, то и страх пропадает, а, наоборот, возникают кипучая злоба и жажда мести. Досталось порядком проклятым немцам в том районе, где действовал наш отряд. Сейчас мы находимся в Ораниенбауме, здесь уже снег, наступает зима. Наш отряд расформировывают, очевидно, вольемся в действующую армию. Пока я третий день отдыхаю в Ораниенбаумском банке, где находится и наш банк… Машенька, как бы я сейчас хотел увидеть тебя и поговорить, обнять, поцеловать. Через несколько дней опять, наверное, пойдем в горячие бои, и кто знает, что будет. Как там ты живешь, есть ли хлеб у вас? Береги себя и ребят, моих дорогих Вову и Сережу». В письме к жене он не скрывал трудностей партизанской жизни и своей любви к семье. За ценный груз, доставленный в Ораниенбаум, Михаил Иванович Евстюхин отчитался полностью. Он сохранил всю денежную массу Петергофа, а также ценности Фонда обороны, в который граждане сдавали свои сбережения, серебряные и золотые монеты, ювелирные украшения, столовое серебро, чтобы помочь армии приблизить День Победы. Достаточно привести стоимость военной техники того времени, чтобы понять, какой подвиг совершил мой отец вместе со своими сотрудниками, сумев вывезти с территории, оккупированной врагом, ценности и деньги Сбербанка Петергофа. В начале войны танк Т-34 стоил 269 тысяч рублей, танк КВ-1 — 500 – 600 тысяч, самолет У-2 — 25 тысяч рублей, самолет Ил-4 — 800 тысяч. 27 октября штаб Балтийского флота выделил военный катер, и отец вместе со своими коллегами доставил ценный груз в Кронштадт и сдал в отделение Госбанка, которое, как и банк в Петергофе, подчинялось Ленинградской городской конторе Госбанка. Завершив это ответственное дело, отец ушел в партизанский отряд. Он воевал политруком в районе Ораниенбаума, в оккупированных врагом местечках Усть-Рудица и Нижняя Рудица. За боевые заслуги Михаил Иванович Евстюхин был награжден орденом Красной Звезды, орденами Отечественной войны и Красного Знамени, медалями «За оборону Ленинграда», «За отвагу», «За победу в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 годов». В мирное время за вклад в развитие банковской системы Ленинграда он был удостоен ордена Октябрьской революции, многих медалей. Отец рано ушел из жизни — сказались последствия тяжелого ранения, ведь после войны он жил с осколком в легких… Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» томIи томII. Они продаютсяв книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашеминтернет-магазине. Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в«Яндекс.Дзен».