Это было, как внезапный удар под дых: резко, мучительно больно и неожиданно. Я зачем-то обернулась на лай соседской собачки и увидела тебя...
Седина густо приправила густые волосы, в которые я когда-то любила запускать руки. Глубокие морщины у крыльев носа и на лбу. И лишь глаза невероятного цвета молодого крыжовника остались прежними.
Так, как ты, на меня не смотрел больше никто. И уже не посмотрит. Со смесью мягкого юмора, желания и глубокого, затаённого сожаления.
Тебе было 34, мне- всего 20. Девчонка. Но я знала, что смогла бы прожить с тобой жизнь. Разделить всё, как делят хлеб и воду, последний глоток воздуха, любовь и беду.
А ещё - кожей, нервами, всем своим только проклюнувшимся женским естеством понимала, что моя любовь обречена.
Просто у тебя не осталось сил. На новую страсть, новую женщину. На новую боль. На новую, как ты думал, ошибку. Тяжёлый развод просто перемолол, вывернул наизнанку.
И ты смотрел на меня с нежностью, любовью и бессильной тоской.
А потом -отказался от меня.
Было больно? Нет. Пусто. Со временем пустота стала родной и привычной, как заношенный до дыр свитер. Постепенно она заполнилась смехом любимых моих детей, но до конца не ушла.
Мне с ней жить до гробовой доски.
Ты не узнал меня. Очень хорошо. Хочу остаться в памяти гибкой, острой на язык девочкой, лёгкой, порывистой. Ни к чему видет меня уставшей, погасшей, постаревшей.
Всё правильно. У каждого из нас своя жизнь. Только тень несбывшейся любви иногда тревожит меня по ночам. И откуда-то знаю, что ты иногда тоже не спишь. А перед глазами - лёгкая смешливая девочка, похожая на язычок пламени.