…Он покосился на неопрятную копну давно немытых волос, растянутую у ворота несвежую футболку, зацепился взглядом за тонкие, с обломанными ногтями пальчики, которые нервно колупались в мятой пачке, пытались достать сигарету. Сигарета ускользала, пряталась в складках фольги, никак не давалась. Женщина озлобилась, рванула, порвала пачку, тихо ругнулась. Панафидин помрачнел
- Давно куришь?
Женщина вяло отмахнулась. Занятая своими мыслями, а еще раздраженная приходом гостя, не веря, что он действительно сочувствует ей и сможет помочь, она отвернулась, скрывая злую досаду. Вот и этот «друг» посидит сейчас рядом, притворно посокрушается по поводу ее беды, а потом, как уже многие, пообещав решить вопрос, уйдёт, забудет о ней и ее несчастном ребенке... Панафидин не стал притворяться
- Официально, Валя, я не могу заниматься твоим делом - не мой профиль. Но у отца есть выход на городскую прокуратуру. Но сначала я должен услышать твою, из первых уст, версию случившегося. Что у вас происходит?
Спицына, глубоко затянулась, откинулась на спинку скамейки, уставилась на кончик сигареты
- У меня отобрали ребёнка.
- Кто отобрал?
- Бывший муж и его родители.
- Брак был официальным?
- Да.
- В разводе давно?
- Уже четыре года.
- А дочке сколько?
- Пять лет.
- Она болеет?
- Болеет.
- Справки, подтверждающие диагноз, есть?
Спицына, не глядя на майора, взяла лежавшую сбоку от ее руки папку, бросила ему на колени
- Здесь всё: медкарта, выписки, результаты анализов, заключения специалистов...
Они помолчали. Панафидин осторожно шевельнулся
- По-хорошему не пыталась с ними договориться?
- Они не понимают по-хорошему...
- Откуда такая вражда?
- У них спроси.
- Но ведь ты жила с мужем... Неужели он всегда был таким?
- Каким «таким»?
Женщина подняла безжизненное глаза, всмотрелась в непритворно-расстроенное лицо.
- Ты и сейчас не скажешь, что он «такой»... Красивый, умный, интеллигентный, обаятельный. Никогда даже голоса не повышает. А еще высокообразованный, и тоже врач, кандидат наук. Весь в мамашу.
- Она, правда, педиатр?
- Правда. Толковый, между прочим. Рейтинг среди других специалистов самый высокий.
- Она возражала против вашего брака?
- Нет. Кажется, нет. Во всяком случае, мне она своё «фи» никогда не выказывала и сына против меня не настраивала. Да мы и мало общались. Жили ведь раздельно.
- На свадьбе была?
- Не было никакой свадьбы. Мы с Серёжей расписались и сразу укатили в свадебное путешествие Таиланд.
- Хорошо жили?
- Нормально.
- Тогда почему разошлись?
- Я не захотела отказаться от ребенка. Виолетка больной родилась - с фенилкетонурией. Диагноз поставили сразу: пахло от нее «мышиной мочой». Детский врач, который ее после родов осматривал, тут же позвонил свекрови. Она приехала. И не одна - с генетиком. Дочку заново осмотрели, на пеленку какой-то гадостью покапали, потом кровь взяли, провели специфическое обследование. Диагноз подтвердился. И тут началось... Сначала явился муж и заявил, что «бревно» нужно непременно оставить в роддоме. Что такой ребенок - «позор» для семьи, что теперь в нас все станут тыкать пальцем, смеяться, сплетни пойдут...
- Какие сплетни?
- Что он, отец ребенка, - весь такой красивый и гламурный - на самом деле «порченный» и «дефективный», способный делать одних только уродов... Дескать, я потом, если захочу, еще рожу, но уже нормальных детей. А от этой «говнючки» нужно избавляться. Так и сказал: «избавляться». А я его послала. Далеко. Потом явилась его мама. И тоже стала сокрушаться по поводу сплетен, говорить, что такой диагноз - это «пятно», даже «клеймо» на репутации всей семьи. Я пыталась ей объяснить: дескать, какие «сплетни»?! Нормальный человек никогда по поводу болезни, а тем более болезни ребенка, - да и вообще ни по какому поводу! - злословить не будет! А на дураков стоит ли обращать внимание? Дурак он и есть дурак. Его потому дураком и обозначают, что он слабоумный и недалёкий. И разве можно, разве это нормально подстраиваться под мнение идиотов? А свекруха ни в какую. Оставляй, говорит, эту калеку в больнице, отказывайся от нее, подписывай бумаги. Я и ее послала. Тогда они ультиматум выдвинули: или дочка - или муж. Дескать, бросит он меня. И я выбрала ребёнка.
- Вас сразу развели?
- Не то слово «сразу»... Суд начался и закончился буквально за минуту. Подозреваю, и здесь свекруха свою руку приложила. Судья, не вникая в существо иска, даже, по-моему, не читая его, просто спросила: обдуманное ли наше решение?, согласны ли мы разводиться? Мы сказали, что согласны. И она, больше ничего не уточняя и не спрашивая, тут же грохнула молотком по столу: дескать, ну тогда валите отсюда - свободны, мол...
- А алименты?
- Вначале даже вопроса об этом не стояло. Мне казалось, они и сами будут помогать и можно обойтись без формальностей.
- Но когда они помогать не стали, почему не взыскала?
Женщина вздохнула
- Сначала - из гордости. Дескать, да подавитесь вы своими деньгами - сама дочку подниму. Я ведь неизбалованная. Вот... - Спицына небрежно дернула на себе футболку, ощупалась - …ношу эту хламиду уже шестой год. И еще шесть проношу. Какая разница во что рядиться? Дочка пенсию по инвалидности получает, неплохую, между прочим. Лекарства, питание государство бесплатно выдает. Вот я и рассудила: а что еще нужно? Жить есть где, крыша над головой своя - по чужим углам скитаться не нужно. А остальное... Неужели, думаю, я своему ребенку игрушку или лишнее платьице не куплю?! Я не пропойца какая-нибудь, выкручусь. Подработку нашла - дежурю по ночам в офисе здесь недалеко: ночь-через две. Копейка какая-никакая капает...
- С кем живёшь?
- С родителями.
- Не попрекают?
- Что ты! Предки у меня хорошие. Веточка - любимая внучка. Тряслись над ней...
Панафидин оглянулся на выглядывавший из кустов сирени очень старый, похожий на барак дом
- Вы, разве, здесь прежде жили? Я считал, ваша квартира где-то недалеко от центра...
- Была.
- В этих трущобах как оказались?
- Это отдельная история. Брат нашу прежнюю квартиру проиграл. В карты. Картёжником он у нас был. Вот и доигрался, паскуда. Пришли, помню, как-то вечером два «быка» - здоровые такие, но вежливые, культурные, хорошо одетые - и говорят матери: так, мол, и так, мамаша, не хотите голову сына на блюде получить, платите. Карточный долг - это святое. И мы отдали им нашу трёшку. А что еще оставалось? Сами сюда отселились.
- У вас хоть вода в доме есть?
- Вода есть. Удобства только во дворе, в конце улицы. Ну да мы уже привыкли.
- А дочка?
- А что дочка? Она еще маленькая. Одну мы ее не отпускали, сами ее горшки выносили.
- Брат с вами живёт?
- Нет. - Женщина затянулась, струсила пепел, отвела глаза. - Подозреваю, что он вообще уже больше нигде «не живёт»... После той истории не объявлялся.
- Думаешь, убили?
- Откуда я знаю? Но и догадываться не хочу. Он взрослый человек. Сам в своей жизни разберется. Я что ли его уму-разуму учить буду? Свои руки не подложишь. У каждого своя судьба.
Панафидин помолчал, не зная, как подступиться к основному предмету разговора. Спицына заметила его затруднение, сказала просто
- Да ты не смущайся, Игорёк. Спрашивай, что нужно.
- Зинаида Кузьминична говорила, тебе с дочкой даже видеться не разрешают...
- Не разрешают.
- Как они это аргументируют?
- Говорят, я - дурная мать, плохо слежу за ребенком, не обеспечиваю ему должного ухода, и он болеет. Теперь уже буквально до смертельного состояния. Что это я во всем виновата и дочку довела. Что это мы с матерью кормили ее всякой дрянью - ливерной колбасой, дешевыми сосисками… В общем, не утруждали себя приготовлением для нее специального питания, а давали жрать то, что сами едим. Даже пивом, даже самогоном, якобы поили... Чтобы она по ночам не просыпалась, нас не будила. Дочка будто бы сама папе жаловалась, что у нее головка болит от такого «лекарства» и нашего курева, а еще от еды, и что она не хочет возвращаться домой, плачет.
- Социальная служба эту информацию проверяла?
- А как же. Конечно, проверяла. Хм… И факты подтвердились.
- !!!
- Ну что ты как маленький, Игорь?! Меня вообще грозятся под суд отдать за «ненадлежащее выполнение родительских обязанностей».
- А соседи? Вы с ними ладите? Смогут они, в случае чего, характеристику тебе дать? Как они к вам настроены?
- Да «плохо» они к нам «настроены». Очень плохо. Ты пойди сначала взгляни на этих «соседей». Там же пьянь одна. Они свои квартиры пропили, сюда отселились. С ними невозможно общаться. Одна выпивка на уме. А не пьёшь с ними, не проставляешься, денег на бухло не даешь, значит, плохой. Скандалы у нас были. До драк доходило. Это когда они красть начали. Детскую коляску у Ветки стащили, за пол-литровку продали; вещи с веревок срывали. Пришлось к участковому идти, и он им хвоста накрутил. Теперь притихли, но гадят исподтишка. И как, думаешь, какую они нам с матерью «характеристику» проверяющим выдали?.. Вот-вот... Как один, суки, под актом «о жестоком обращении с ребенком» подписались: будто мы над Веткой издевались, орали на нее, били, есть не давали... Что она у нас день и ночь плакала. И, наоборот, объективные вещи комиссией в расчёт не принимались вовсе...
- Например?
- Например, что мой ребенок с таким диагнозом, - а это очень серьезный диагноз, Игорь, поверь, - за все годы, что со мной, матерью, жил, ни разу не болел. Никто даже не догадывался, что у нее такие проблемы: девочка была совершенно здорова, развита, ничем не отличалась от остальных детей. Поскольку в детский сад ходить она не могла, - не ясельный у нее диагноз - я ее водила в развивающую студию; кроме того, она занималась с психологом, логопедом, на курсах лечебной физкультуры. И вот из этих, нормальных людей, ни один человек не мог бы кинуть в меня камень. Всё - что нужно и можно было делать для такого ребёнка - делалось. Но... Никто этим не интересовался.
- Как девочка сейчас?
- Плохо. Несколько раз уже в реанимации лежала.
- Откуда такая информация?
- У меня там знакомые девчонки работают, позвонили...
Они помолчали. Спицына отбросила в урну очередной окурок, сжалась в комок, уставилась перед собой пустыми глазами, закачалась
- Это я во всем виновата. Моя вина.
- ?
- Дура, я, Игорёк. Это из-за меня мой ребенок теперь страдает. И в могилу из-за меня сойдёт.
Женщина помолчала
- Ну, ладно раньше, когда я за это дерьмо замуж выходила… Тогда понятно, тогда я еще не знала его, как следует, любила, просто голову потеряла. Ну как же: такой парень... Красавец, умница, «интеллигент»... Знаешь, как за ним бабы ухлёстывали?.. А он вдруг на меня, обыкновенную девчонку, запал. К тому же я старше его - не на много, на пять лет всего, - но всё же... Мне уже за тридцатник перевалило, а серьёзных отношений ни с кем не было. Так что тут уж по-любому не до переборов - бери, что попалось. И вдруг такой принц... Представляешь?! А еще он очень красиво ухаживал. Цветы, подарки, романтические ужины при свечах… Да ни в каких-нибудь там забегаловках, а в ресторанах. К тому же не дешевых...
Панафидин покосился на угрюмый тоскующий профиль, не находя в нем ничего симпатичного... Спицына угадала его мысль почти дословно
- Хочешь спросить, что он во мне нашел? А кто знает? - Она перебила, не дала возразить. - Не оправдывайся, Игорь. Ты прав. Я и прежде, по молодости, не красавицей была. А уж повзрослев... И чего теперь гадать, что у него тогда в башке перемкнуло?..
- Где вы познакомились?
- На соревнованиях. Я выступала за сборную края на каком-то «Кубке...», уже даже не помню каком... Игра интересная получилась. Соперник серьезный. Особенно в финале. Не игра - драчка! Ты не представляешь, что на трибунах творилось - зрители кипятком писали. Хм... И я там блеснула. Просто в ударе была! Подачи такие, - мама не горюй... Зал стонал. После матча он зашел к нам в раздевалку: оказывается, он с нашим командным врачом дружил, они - однокурсники, вместе медакадемию заканчивали. И слово за слово, то-сё, пятое-десятое... Начальником команды с гостями и спонсорами подрулили, столики в ресторане заказали, чтобы отметить событие. Хм... А я - героиня дня. Можно сказать, гвоздь программы. Уж меня хвалили!.. И такая я растакая... И умница, и красавица... Губернатор несколько раз танцевать приглашал. Хм... Чувствовалось, что он тоже на меня запал... Визитку свою оставил: типа, будет нужда, звони... Парни из углов глазами поедали... А потом и он, будущий мой, подошел. И случилась у нас любовь. Та, что с первого взгляда. Дальше мы жить вместе стали, расписались. И вот здесь романтический туман стал понемногу рассеиваться. Нет, сказать, что он откровенной сволочью оказался, не могу. Но... Не мой человек, понимаешь?..
- Ревнивый?
- Не в этом дело. Я обыкновенных, простых мужиков люблю. Доступных, которые остальными не брезгуют. Ты не представляешь, насколько тогда человек красивым делается. И уже неважно симпатичный он или нет, инвалид или здоровый. Доброта, интеллект, помноженные на простоту в обхождении с окружающими, вот что делает людей по-настоящему привлекательными. За такими - хоть в огонь. Таких помнишь и любишь всю жизнь...
- А муж?..
- Муж цены себе сложить не мог. Любил у зеркала стоять, отражением свои любоваться. «Нарцисс» такой. И попробуй ему скажи, что кто-то в не меньшей степени симпатичен и умен. Обижался страшно. Нет, скандалов не закатывал, не дрался, но дулся, как мышь на крупу. Очень любил, когда его хвалили, ставили в пример остальным. Он должен был быть для всех самым-самым-самым-самым... Для матери с отцом так оно и было, понятно. Он же для них не просто «свет в окошке». Он - их гордость, «смыл жизни» и самая большая и единственная любовь. Меня они терпели, так как это было решение сына, - он меня хотел. Я была, словно его любимой игрушкой, такой себе живой куклой. Помнишь, как в сказке про трёх толстяков? Когда у мальчика-принца Тутси была любимая кукла Соок?.. И все ему потакали, не смели перечить... Вот-вот... Такое же примерно «царство-государство» представляла собой и семья моего супруга: он - король, предки - верные подданные. Слово сына в семье - закон.
Женщина помрачнела
- Денег он на меня не жалел, это правда. Но жлобным был. Нищих, малообеспеченных презирал и ненавидел. Даже на Пасху, когда в церковь ходил, никому ничего не подавал. Такое же отношение и к калекам. Этих он вообще за людей не считал. Наверное, дай волю, всех бы выкосил или в крематорий загнал. Моих родителей на дух не переносил, не разрешал, чтобы они приходили, или чтобы я им помогала, особенно материально. Каждой копейкой попрекал, учет вел. Тяжелый тип. Но я его любила. Рассуждала так: все не без греха. У каждого свои достоинства и свои недостатки. И мой не святой. Ну, расчётливый он, ну, не любит он людей... Так ведь прямо он этого нигде не демонстрирует. К тому же врач. Хороший. Его уважают. А знал бы ты, Игорёк, каким он в компаниях бывал... Там один взгляд, каким он на окружающих глядел, чего стоил: глаза добрые-добрые, ласковые, лучистые, бархатные, казалось, в самую душу проникали... И голос, руки... Нежные, сильные, уверенные, заботливые, надежные... Не мужик - золото, само обаяние. Мне лестно было, что он мой, что такой мужчина меня выбрал и полюбил. Знаешь, как мне завидовали?.. Вот и думалось: может, не такой уж он и плохой, и неисправимый?.. Что-то же остальные в нем находят?! А там, глядишь, со временем, возможно, «перерастёт», поумнеет, мудрее станет... Оправдание ему нашла: окружение, точнее семья, в которой он жил и воспитывался, - это же настоящая патология, если так-то, честно, признать. Откуда в ребенке человечности той взяться, когда родня такая? Одни доллары в глазах. Даже за праздничным столом, когда, бывало, собирались, ни о чём другом не говорили, как о деньгах. Только: кто и сколько где получает; кто и как где пристроился... Очень они переживали, что у кого-то гонорары солиднее, клиенты «тучнее». Зависть, злоба так и пёрли. И моего это не напрягало. Наоборот, он с удовольствием участвовал в таких посиделках, переживал по поводу чужого успеха. А еще мои родственнички любили обсуждать «инвестиции»: куда «заработанное» лучше вложить, и какой это принесёт доход. Могли, позабыв о празднике, отодвинуть всё в сторону, разложить на столе калькуляторы, бумаги, и сидеть, склонившись голова к голове, считать-пересчитывать... Как кроты, из «Дюймовочки». Я первое время в шоке была. Не хотелось с ними лишний раз даже встречаться. Но муж настаивал: мать с отцом он любил,- обожал даже. И их самих, и их «философию». Близка она ему, оказалась, очень. Разделял он подобные «принципы». Это когда все сами по себе и только за себя, когда никто никому ничего не должен. На профессию свою, - а они - врачи - смотрели, как на обыкновенное ремесло, без всякой там «гиппократовской туфты». Есть деньги у страдальца - будут лечить; нет - пошел вон. Рассуждения простые: мол, когда человек в магазин приходит, ему дают там что-нибудь бесплатно? Нет. А в трамвае его за просто так катают? Тогда почему врачи должны забесплатно кого-то лечить, силы свои тратить? Довод, что они не частники, что они за это от государства зарплату получают, вызывал просто гомерический хохот. Типа, какая это «зарплата»?! Да за такие деньги они просто на службу приходить должны, ничего там не делая. Очень любили на Америку ссылаться: дескать, посмотрите, как там медики живут... У врачей - особняки, даже виллы, целые гаражи машин, негры-прислуга... И все докторов уважают, буквально в жопу целуют. Тосковали по загранице.
- Почему не уезжали?
- А кому они там нужны? Там и своих таких «деятелей» некуда девать. К тому же ответственность. Это здесь: загнал пациента - и с тебя взятки гладки. А там по судам затаскают, лицензии лишат. Попробуй потом где устроиться. Там люди не живут - выживают. Смысл жизни - в борьбе за существование. Все, как на чемоданах, сидят: прожил день - и слава богу. Всё на нервах, никакой ни в чем уверенности. Они даже радоваться искренне не умеют. Человек человеку - волк. «Отношения», дружба на расчете, на личной выгоде замешаны. И нашим идиотам блистать там никто не позволит. Затрут сразу. Там же конкуренция сумасшедшая.
Спицына помолчала.
- Это я к чему рассказываю? Мы с мужем рано или поздно всё равно разошлись бы - тяжело мне с ним было. Чужой он. Противно было смотреть на его лицемерие и двойную жизнь: это когда он дома - один, а на публике - другой. Хороший. Со временем я уже понимала, перевоспитать его невозможно. Двурушничество - это у них семейное, что называется, в генах, в крови. Это всё равно, что пытаться свинью «перевоспитать» в кошку. Но даже понимая, что это за «подарки», я и в мыслях не держала, что они, подлецы, на такое способны… За деньги, за какие-то сраные гроши(!), убить человека. И кого?!! Собственного ребёнка. Я подала исполнительный лист не потому, что пыталась, как они говорят, «нажиться». Подумалось: девочка растёт, скоро невестой станет - ей образование давать нужно будет, в жизни как-то устраивать. Рассчитывала открыть на ее имя банковский счёт, чтобы туда все её деньги - и пенсию, и алименты - переводить. Не бог весть что, конечно, но всё-таки... Хоть учебу себе оплатила бы потом.
Панафидин, соглашаясь, слабо качнулся, вздохнул, стал собираться уходить
- Обещать тебе ничего не могу. Сама понимаешь... Но с отцом поговорю. Возможно, что-то еще и можно будет сделать...
Спицына смотрела, как он прятал в кейс папку с документами
- Только, Игорь... Если действительно хочешь помочь, не затягивай. Очень прошу...
(продолжение следует...)
P. S. кто хочет читать все главы произведения подряд, заходите ко мне в ленту - один клик на аватарку (женщину в белом, в кружке).