Доброго времени суток,
уважаемые читатели и соотечественники!
Салам, дорогие мои Шурави!
Продолжаем публикацию сборника стихов на страницах этого канала, как дань памяти о воинах-интернационалистах. Посвящаю эту страницу работе инженерных подразделений и частей в условиях горно-пустынной местности и, прежде всего, сапёрам.
Боевые действия в Афганистане сильно отличались от большинства войн, в которых принимала участие Советская Армия. Здесь не было четкой линии фронта и тыла. Враг постоянно уклонялся от прямого столкновения, наносил удары в партизанской манере и использовал хорошее знание местности. Одной из характерных особенностей боевых действий с самого начала ввода ограниченного контингента стала «минная война».
«Духи» минировали абсолютно всё, благо в их распоряжении были мины американского, итальянского, шведского и английского производства. Через Пакистан в руки к душманам попадали даже фугасные заряды и взрывные устройства дистанционного действия. Были у них и противопехотные заряды из пластика, которые не обнаруживались обычными миноискателями.
Основными инструментами при разминировании были металлический щуп, миноискатель, лопаты и специальные саперные кошки. Последние использовались для уничтожения взрывных устройств, намеренно установленных «духами» на «неизвлекаемость».
Одновременно с техническими средствами на службе нашей армии состояли и собаки. Четвероногие саперы числись в каждом инженерном подразделении. Все тяготы боевой работы животные разделяли с людьми. Особенно тяжело собаки переносили жару и долгие переходы. На их счету огромное множество сохранённых жизней. Часто пластиковые «итальянки» обнаруживались только при помощи четвероногих бойцов.
Работа сапера в Афганистане считалась одной из самых сложных и опасных. Многие называли их «смертниками» и в этом была доля истины - потери среди саперов оставались значительными. И всё же, именно благодаря мужеству, опыту и смекалке этих людей были сохранены многие жизни простых бойцов, выполнены сложнейшие боевые операции.
Желаю этим мужественным людям, прошедшим боевой путь и вернувшимся на Родину, крепкого здоровья и долгих лет жизни. А тем, кто в горах, песках и «зелёнке» Афганистана сделал свой последний шаг и вздох, вечная память!
Друзья, братья, открываем седьмую страницу сборника стихов «ШУРАВИ».
Предлагаю на ваш суд несколько стихов, ранее опубликованных на канале Игоря Александрова «Правда о войне в Афганистане» (с ним можно ознакомиться по ссылке: https://zen.yandex.ru/id/5e0720cde6cb9b00adbced9e?lang=ru&from_parent_id=0&parent_rid=1046336202.96.1662544557138.27053&from_parent_type=subscriptions_heads_item)
и новых, написанных позже. Итак, начнём…
Сапёры
Мы первыми шли на растяжки и мины,
Снимали коварный и мощный фугас.
Чтоб взрыв не калечил броню и машины,
Сапёр рисковал своей жизнью подчас.
На каждом скалистом, закрытом маршруте,
Мы кровью своей окропили следы,
Делили здесь всё на секунды, минуты,
Друзей уводили от жуткой беды.
Под солнцем палящим на пыльной дороге,
Под брόником, в каске на жуткой жарѐ
От пота нещадно зудят даже ноги.
Никак расслабляться нельзя на тропе.
Отважный, надёжный лохматый помощник
Аллюром собачьим устало бредёт,
Наш пёс в знойный день, непроглядною ночью,
Команду на поиск уверенно ждёт.
Мы щýпом тропу пробиваем глухую,
«Сюрприз» хваткой «кошкой» берём из земли,
Отводим от братьев судьбинушку злую,
Чтоб «нить» не исчезла в огне и крови.
Идём по тропе, не смотря на усталость,
Проходим маршрут под кинжальным огнём,
Нельзя упускать даже самую малость,
Заряд пропустив, мы кого-то убьём.
Включаем в пути все заветные чувства,
Противник хитёр и коварен весьмά,
Беду упредѝть – в высшей мере искусство,
Чтоб смерть не ворвάлась в родные дома.
Теряли друзей на кровавых дорогах,
Познали коварство душманских засад,
Тела наши в ранах и минных ожогах,
И нам не забыть тех смертельных преград.
С годами всё чаще всплывает картина,
Тротилом набѝтая нить южных трасс,
Как первыми шли на растяжки и мины,
Снимали коварный и мощный фугас.
Чёрные ночи
Нас знойные душат афганские ночи,
Созвездий не радует глаз красота,
Лишь только стемнеет и рвут душу в клочья
Свист пуль, вой снарядов, в глазах чернота.
Луны серебро, звёзд далёких сиянье,
Уносят от нас безмятежный покой,
Далёких теперь вечеров и свиданий,
Когда мы встречали рассвет над рекой.
Теперь наш удел – боевая работа,
Горячие, душные, жаркие дни,
Готова всегда наша дружная рота,
При свете и ночью на духов идти.
Как только светило за горы уходит,
«Калаш» боевой достаёт азиат,
На тропы свои караваны выводит,
Пуштун, запахнýв неприметный халат.
Со связками мин по дорогам шныряет,
Днём мирный, босой и голодный бачά,
И яму старик для фугаса копает,
Что помощь вчера получил у врача.
Отряд «бородатых» засаду готовит,
Оружие в тайные схроны несёт,
Сотрудников ХАД, «царандоевцев» ловит,
Узнать, когда «нитка» дорогой пройдёт.
У всех процветает ночная работа,
Спецназ на вертушке уходит во тьму,
У них караван – боевая охота,
Их путь не известен теперь никому.
Бойцы в караулах глаза не смыкают,
Здесь ночь не прощает ошибок твоих,
Любой «ротозей» навсегда пропадает,
Тут смерть процветает в просторах чужих.
Немало сорвал календарных листочек,
Чтоб выдавить с памяти боль сквозь года,
Как знойные душат афганские ночи,
Созвездий не радует глаз красота.
Мы уходим
Памяти воинов-интернационалистов посвящается
Всё… Уходим…, оставляя
Память яростных боёв,
Где со смертью мы, играя,
Превратились в мужиков.
Здесь в горах и злой пустыне,
Нас прозвали «шурави».
В нашей памяти отныне,
Лошкарёвка и Газни.
Дýхи били из «зелёнки»,
И пытались нас убить,
Грели мы в руках «лимонки»,
Чтобы в плен не угодить.
Нас засадами встречали,
Кандагар, Гардез, Шинданд.
Дружно мы в ответ стреляли,
Не страшась наёмных банд.
Братьев здесь мы провожали,
В «чёрный» с крыльями «Тюльпан»,
Караваны поджидали,
Знойным днём, в ночной буран.
Воду на глотки делили,
На маршруте по пескам,
Холод горный пережили,
В скальных «лёжках» по ночам.
Нас роднили «боевые»,
Мы друг друга берегли,
Нам слова друзей скупые
Грели душу здесь, в дали.
Тут, за речкой, всё понятно,
Каждый шаг здесь на видý.
С первой пулей автоматной,
Познаёшь всё на ходý.
Жили боем и, стреляя,
Мы познали смерть и кровь.
Всё… Уходим…, оставляя
Память яростных боёв.
Саланг
Отвесные стены, плывущие в небо,
А рядом глубокий, бездонный обрыв,
Военный тягач полный грузом с прицепом,
Мотором своим исполняет надрыв.
Колонна идёт полным ходом «за речкой»,
Их ждёт неизвестный на юге Баграм,
В кабине «калаш», а на поясе «Стечкин»,
Загадочный путь к голубым небесам.
Угрюмый и мрачный пейзаж впечатляет,
Порывистый ветер и трудно дышать,
Седой горизонт снежной шапкой сияет,
Дистанцию сложно машинам держать.
Идём строго вверх, греем наши моторы,
Над «ниткой» уж белые мухи летят,
Скрипят от натуги стальные рессоры,
Свинцовые тучи над нами висят.
Уже не далёк главный створ Гиндукуша,
И после отстоя на гребне пути,
Вошли мы, гудя непрерывно, натужно,
И стали в тоннеле тихонько ползти.
Собой одолев каменистый «Суровый»,
И выйдя на свет через южный портал,
Открыли мы дверь в мир кровавый и новый,
Что узкой дорогой петлял между скал.
Колёса «едят» серпантин каменистый,
В обрывах скелеты погибших машин,
Местами коварный ледок серебристый,
И можно попасть под удары лавин.
Терзают подчас злые вылазки «дýхов»,
Встречающих «нитки» в закрытых местах,
Теряем друзей от их подлых «укусов»,
На горных маршрутах, в «зелёнке», песках.
Когда говорят о природе свирепой,
Всегда вспоминается горный массив,
Отвесные стены, плывущие в небо,
А рядом глубокий, бездонный обрыв.
Зиндан
В кромешной тьме пуштунского зиндана,
В кровавой жиже глины и воды,
Лежал солдат, толпой избитый рьяной,
Захваченный у каменной гряды.
Машина их отстала от колонны,
И местных исламистов злой отряд,
Боясь напасть на наши гарнизоны,
Рабов решился сделать из ребят.
Их было двое против хищной стаи,
Солдат был ранен, прапорщик убит,
Скрутив бойца, убийцы-негодяи
Наметили к имаму свой визит.
Что скажет им седой слуга пророка?
Пускай гяур предстанет пред судом.
И коль не хочет жизнь терять до срока,
Пусть станет для советских он врагом.
Повязку поначалу наложили
На рану, из которой била кровь,
А после очень жёстко предложили,
За жизнь продάть страну, родных, любовь.
Ответом был отказ бойца суровый,
Душою не приемлет он ислам,
«Тогда познаешь свой венок терновый!» –
Сказал ему озлобленный имам.
Неправый суд был скор и беспощаден,
Кровав у азиатов шариат,
И, если враг тобой в бою захвачен,
То должен смерть он лютую принять.
Солдата сутки злобно истязали,
Хлестали, били палкой и кнутом,
На солнце без воды к столбу вязали,
Под вечер в яму бросили мешком.
В кромешной тьме пуштунского зиндана,
В кровавой жиже глины и воды,
Солдат ждал смерть от «красного тюльпана»,
Ведущую в геройские ряды.
На этом закрываем седьмую страницу сборника стихов «Шурави». Ненадолго. Впереди нас ждут следующие произведения в память о воинах-интернационалистах.
Если стихи вам понравились, то смело ставьте лайк. Кроме того, можете поделиться прочитанным с другими социальными сетями. Для этого нажмите на стрелочку «Поделиться» вверху или внизу слева. Появятся значки других социальных сетей. Отправьте понравившееся вам своим друзьям. Тогда Дзен будет «крутить» канал в «ленте» чаще, больше людей сможет ознакомиться со сборником стихов по Афганской теме.