Многие деятели православной церкви, будь то канонизированные или нет, на самом деле совершили великие подвиги, не щадя своей жизни. Одним из таких борцов был патриарх Московский и Всея Руси Гермоген.
Краткая биография
Достоверных данных о рождении будущего патриарха нет. Считается, что он родился около 1530 года в знатной боярское семье, до получения сана носил имя Ермолай.
Был одним из участников обретения знаменитой чудотворной иконы Казанской иконы Божией Матери 8 июля 1579 года. Об этом Гермоген написал послание Ивану Грозному. Спустя десять лет, 13 мая 1589 года, был возведен в сан митрополита Казанского и Астраханского.
Деятельность митрополита
Гермоген не относился к сидевшим на стуле чиновникам. Он активно проповедовал православие в нехристианских районах, способствовал канонизации деятелей церкви казанского происхождения, занимался просветительской работой
Митрополита хорошо знали в Москве и ценили. Достаточно сказать, что Гермоген присутствовал во время восшествия на трон и Бориса Годунова, и Лжедмитрия Первого.
В отношении Лжедмитрия хотелось бы ответить, что он, свергнув патриарха Иова, достаточно сильно запугал дворянство. Одним из немногих, кто остался верен своим убеждениям и спорил с Лжедмитрием, был именно митрополит Гермоген.
Когда Лжедмитрий решил сочетаться с польской Марией Мнишек, митрополит дал согласие на брак только при одном условии – чтобы будущая жена царя приняла православие:
«Не подобает христианскому царю брать некрещеную и вводить во святую церковь и строить римские костелы. Не делай так, царь, потому что никто из прежних царей так не делал»
За это рассвирепевший царь выслал строптивого митрополита обратно в Москву. И лишь после свержения Лжедмитрия, которого сменил Василий Шуйский, опала Гермогена была окончена, и его произвели в сан Патриарха Московского и всея Руси.
Этот период был самым сложным для Геромогена, началось печально известное Смутное время. Понимая, что государству нужен царь, он всячески поддерживал Шуйского, не изменяя ему даже под угрозой смерти.
Когда в 1609 году толпа вытащила Патриарха на Лобное место и стала избивать, требуя, чтобы Гермоген призвал к свержению Шуйского, то получила отказ. Патриарх не изменил своей клятве, данной государю на кресте.
И даже после свержения в результате заговора Шуйского, Гермоген продолжал настаивать на легитимности царя и призывать бояр к единству. Патриарх выступил категорически против воцарившейся семибоярщины, считая, что враги не преминут воспользоваться ситуацией и разгромить Русь.
Даже когда под Москвой стояли войска уже Лжедмитрия Второго, Патриарх не побоялся писать самозваному царю, призывая того к покаянию и возвращению на престол Василия Шуйского:
«Слово это пишем не ко всем, но к тем только, которые, забыв смертный час и Страшный суд Христов и преступив крестное целование, отъехали, изменив государю царю и всей земле, своим родителям, женам и детям и всем своим ближним, особенно же Богу».
Гермоген, видя, что смута приводит к фактическому краху государства, даже пытался провести выборы нового царя из русского рода Романовых, Михаила Романова. Под давлением обстоятельств, после того, как бояре тайно пустили в Москву польский гарнизон, Патриарх вынужденно согласился признать сына польского короля Сигизмунда, Владислава, русским царем.
Но при соблюдении двух главных условий – Владислав должен был принять православие, а польские войска должны были уйти от Москвы:
«стоять етману Желковскому с Литовскими людьми в Новом Девичье монастыре, а иным полковником стоять в Можайску. И на том укрепишася и крест целовали им всею Москвой».
Естественно, что для Сигизмунда это было неприемлемо, тем более, что он сам планировал занять русский трон, а воцарение Владислава было всего лишь первым этапом.
Фактически, к тому моменту единственным законным представителем власти оставался только Патриарх Гермоген. Все остальные либо были казнены, либо пошли в услужение к полякам. Поэтому дальнейшие действия Патриарха стали образцом мужества и служения своему Отечеству.
Противостояние Патриарха
Гермоген начал рассылать грамоты по русским городам, в которых освобождал от данной королевичу Владиславу клятвы и призывал объединиться для борьбы с иноземными захватчиками. Патриарх благословил ополчения, созванные на войну с поляками. Более того, он призвал жителей Москвы прийти на его проповедь, где также призвал стоять за православную веру.
Это не могло понравится захватчикам, и рассвирепевшие поляки бросили Гермогена в тюрьму. Когда к Москве подошло первое ополчение, а в самом городе начало нарастать возмущение поляками, те потребовали от Патриарха, чтобы он приказал ополчению уйти. Но Гермоген не только отказался, но и сумел передать грамоту в Новгород, в которой благословил новое ополчение Минина и Пожарского:
«Да будет над ними милость от Бога и благословение от нашего смирения. А на изменников да излиется гнев Божий и да будут они прокляты в сем веке и в будущем!»