Фредрик Ридман - один из самых известных шведских хореографов. Один из основателей шведской группы уличных танцев Bounce поставил современные версии «Лебединого озера» и “Щелкунчика” (они получили в название довесок “перезагрузка”, и в самом деле являются таковыми и для зрителей, и для артистов). Знаменит он, конечно, прежде всего, благодаря телевизору - ставил танцы (в том числе, для победителя) на Евровидении, был судьей скандинавской версии знаменитого шоу So you think you can dance. Но нам в TheatreHD куда интереснее театральные работы Ридмана.
По случаю начала показов в кино “Щелкунчика” Ридмана перевели его небольшое интервью.
***
Когда мне было около 10 лет, школьная учительница музыки показала нам, как танцевать багг (это такая шведская разновидность джиттербага и буги-вуги). Она посмотрела, как у меня получается, и сказала, что мне следует заняться танцами. Я просто сказал Ок и пошел на занятия. В тот момент я был полностью поглощен спортом: играл в теннис, футбол и занимался плаванием. Танцы не считались крутым занятием, когда я был ребенком, во всяком случае, не для мальчика (прим. Ридману - 48). Так что я воспринял танцы как разновидность спорта. Я участвовал в соревнованиях по рок-н-роллу и линди-хоп - доходил до уровней чемпионатов Швеции и мира. Главными для меня были именно соревнования. Я очень хотел победить.
После школы я переехал в Уппсалу, собирался изучать физику в университете. В школе я неплохо разбирался в математике и решил, что это будет хорошая работа. Но и танцы я по каким-то причинам не бросил.
Поскольку я был единственным парнем в моей танцевальной студии в Уппсале, они разрешили мне танцевать там бесплатно, при условии, что я обязуюсь танцевать на выпускных. Что ж…
А потом моя лучшая подруга и партнерша по танцам Дженни (Видегрен) сказала мне, что собирается поступать в Академию балета в Стокгольме. Я такой: «О, нет!» И в итоге я... тоже решил пойти на прослушивание в Академию балета. Это было лучшее решение в моей жизни - я нашел в себе смелость сделать это. Мне было 19, когда я наконец-то понял или принял, что могу сказать «нет» тому, чего не хочу делать. Что это не конец света. Я смогу найти работу, даже если скажу «нет». И да, я начал учиться балету в 19.
Папа очень хотел, чтобы я продолжал заниматься физикой. Сейчас они гордятся мной, конечно, но моим родителям было сложно понять, как я могу зарабатывать на жизнь танцами. Дженни и я до сих пор большие друзья. Мы вместе владеем тренажерным залом и танцевальной студией.
А я использую математику и физику в своей работе как хореограф. Когда я думаю о наборах и движениях, у меня настрой математика или физика. Хореография подобна реке или океану, который постоянно меняет свой ритм, форму и течение. Я думаю, что все сценическое искусство должно выполнять определенную функцию. По сути, я вижу шоу в своей голове и просто работаю над ним. Люблю работать в самолетах. Вообще я могу спать где угодно. Я лег на тротуар и заснул. А в самолетах мне не спится. Вообще-то я считаю, что самолеты — это идеальное творческое пространство: может быть, потому, что больше нечего делать.
Откуда взялась любовь к street dance - к танцу, а не соревнованиям? Я помню этот момент. Я тогда еще учился в Академии балета, и в 1995 году оказался в Лос-Анджелесе. Там я видел настоящие уличные танцы, познакомился с хип-хопом. Я смотрел, как танцует крошечная девочка: она танцевала с поразившей меня силой. Она была такой сильной и мощной, что я понял: вот такие танцы мне действительно нравятся. С тех пор я делаю то, что делаю.
Что за псевдоним, «Бенке» (“скамья” на шведском)? О, это, должно быть, худшее сценическое имя. Мое второе имя — Бенгт, и как-то в средней школе один одноклассник услышал его и сказал: «Как, как тебя зовут - Бенгт? Бенке!» (дословно выходит что-то типа Изогнутая скамейка). Конечно, это привязалось ко мне. Теперь я отвечаю на телефонные звонки «Бенке слушает».
А название группы появилось совсем не понятно как. Однажды мы выступали в школьном спортзале в Кисте, недалеко от Стокгольма. Там кто-то увидел нас и спросил, могут ли нас пригласить на выступление и как называется группа. Пришлось срочно его придумать: так появилась Bounce. Через три года нас заметили на международном уровне и пригласили в Лондон. Мы стали звездами. Мое тщеславие греет мысль,что Bounce помог сделать танцы в Швеции модными.
Я все еще танцую? Это зависит от вашего определения «танца». Однако я давно не танцевал на сцене.