Часть девятая.
- Богато - то как, - восхитился Фомич, разглядывая ложи, партер и красивый занавес в театре. Он мужественно терпел удушающий галстук ядовито - зеленого цвета, который повязывал последний раз на свадьбу сына. Надев шерстяной костюм, ботинки из кожзама, он казался себе неотразимым щёголем.
Эразм Ромуальдович надел элегантный берет, модный жилет и взял новую трость : он был в восторге, окунувшись в подзабытую стихию праздника и искусства.
Остальные соседи, приглашенные старичками, растерянно жались к дедушкам, стараясь не показывать своего смущения.
Ашот побрился и побрызгался самым дорогим одеколоном. Анжела надела строгое чёрное платье и была по - настоящему восхитительна.
Ашот от волнения заговорил по - армянски, стушевался и просто прижал руку к сердцу, потянув Анжеле букет георгинов.
Аделаида Германовна была в шляпе с вуалью и платье из золотистой парчи. Она гордо старалась не искать глазами Эжена.Тот опаздывал.
Прозвенел третий звонок и послышался недовольный тенор:
- Не смейте мне указывать, пришел - когда смог! - возмущённый сосед был неотразим в футболке с мордой тигра и почти не засаленных шортах. Ноги были помыты, уши прочищены, а локоны в кои - то веки были расчёсаны.
Началась оперетта, всё отдались музыкальному действу.
И вдруг на словах " Устал я греться у чужого огня,
ну где же сердце, что полюбит меня?" раздались душераздирающие рыдания. Это завывал пышнокудрый сосед дедушек. Он утирал слёзы свалявшейся бородой, а потом громко высморкался прямо в неё, шокировав публику.
- Я же говорил, Вася, что и на этого можно повлиять, - радостно прошептал Ромуальдович.
Продолжение следует...