- Не свисти, денег не будет!
Крановшица Света, худая как спичка и потрепанная как Савраска, которую укатали крутые горки, незаметно подошла и ткнула Аннушку в бок костлявым локтем. Могла бы и не стараться, ее действия остались незамеченными подругой, как укус мухи для слона. Реакция была лишь на слово «деньги», что не удивительно, хотела бы я посмотреть на человека, кому они не интересны.
А локоть же утонул в спасательном круге из жира, опоясывающем бывшую когда-то лет пятнадцать назад тонкой, талию блондинки.
- У тебя конечно не будет, кто бы не свистел – хмыкнула Аннушка – твои спиногрызы не дадут задержаться купюрам в кошельке.
- Ну да, - легко согласилась Светлана – только получу зарплату, одному куртку, другому туфли, через день в кармане пусто, их же пятеро.
- А вот у меня деньги есть всегда, поэтому хочу пирожки жую, хочу свищу, хочу пляшу!
С аппетитом зажевав жареный пирожок с мясом, разложив поудобнее на скамейке сто тридцать килограмм живого веса, Аннушка лихо засвистела Ламбаду.
-Эээх, мужика бы потелястее, чтобы подержаться было за что!
- Ты распугала всех мужчин своим желанием подержаться, они обходят тебя за километр!
Света захихикала, вспомнив напуганных неудержимым напором Аннушки мужчин, они и вправду опасались близко подходить к гильотине, где работала пышнотелая блондинка. И называли ее Гильотинка, Соловей-разбойник, были и другие прозвища, но их здесь писать нельзя, они неприличные.
Полгода назад, впервые увидев розовощекую и улыбчивую девушку, они все дружно восхитились ее параметрами. И изъявили желание подержаться за округлости спереди седьмого размера, не оставляя без внимания и безразмерную заднюю часть. На совещании в курилке, решено было первым в атаку послать Сидоренко, самого красивого и любвеобильного слесаря-ремонтника.
Сидоренко, как лихой комиссар, поправил на талии выцветшую спецовку и решительно пошел покорять новенькую, сопровождаемый конвоем из приятелей. В успехе мероприятия он не сомневался, во всяком случае так казалось, он шел к цели уверенно и широкими шагами. Аннушка в обед отдыхала, полулежа на скамеечке, спрятав свои прелести от начальства и мужчин, за корпусом агрегата, на котором полдня рубила железные прутья.
Сидоренко ухмыльнулся, увидев торчащие из-за угла полненькие ножки, его задача облегчилась до нуля, объект вожделения заранее приняла ту позу, на которую он собирался ее уговорить.
Подмигнув стоящим в стойке, как охотничьи псы товарищам по труду и частому досугу в пивнушке, красавчик нырнул за железный корпус гильотины.
Последующая возня и пыхтенье в полумраке, привели в восторг любопытных зрителей, подбирая набежавшие слюни, они начали подтягиваться ближе.
Но дальше случилось неожиданное…
Кто-нибудь из вас слышал, как верещит заяц, который попался в зубы лисе, и в данный момент усиленно разрываемый оным? Наверняка, не слышали, но это и неважно, но отчаянный крик жертвы всем напомнил того самого зайца, которого никто не слышал.
И погасил похотливые ухмылки тех, кто стоял в очереди за чистой и светлой любовью, потому что…
Визжала не женщина, а за агрегатом были только двое, амбал Сидоренко и новенькая работница с голубыми, наивными глазами.
Всем было интересно, что же там происходит, но инстинкт самосохранения заставлял идти не вперед, а пятиться назад, дома у всех были семьи, да и вообще…
Ситуацию разрешила та же любопытная Света, знакомая читателям по «не свисти», она прибежала на крик, и с любопытством заглянула за угол.
- Фу, Аннушка, фу, брось! Его недавно видели возле кожно-венерологического диспансера!
Света была женщиной простой, и всегда говорила то, что приходило ей на ум, и переходило тут же на язык.
Сидоренко вылетел из-за гильотины напуганный, потрепанный и взлохмаченный, словно чудом избежал ножа того самого агрегата.
Не оглядываясь, он рванул изо всех сил в сторону и быстро исчез за поворотом. Сердобольные товарищи с трудом разыскали его через час под лестничным пролетом, он нервно докуривал последнюю сигарету из целой пачки. Трясущимися руками он пытался объяснить, что хотела сотворить с ним эта страшная женщина, язык ещё не повиновался хозяину. Мыча и бешено крутя глазами, он показывал, как кровожадные руки этой ведьмы хватали его за мягкие места, как бюст седьмого размера чуть не придавил до смерти.
Желающих пощупать новенькую за большие параметры, после этого случая больше не нашлось, но Аннушка сама была не прочь лапать местных мачо.
Дорога в столовую проходила мимо агрегата, вокруг которого целый день дефилировала блондинка внушительных размеров. Несколько неосторожных мужчин были пойманы ею, и с трудом вырвались из горячих объятий живыми, и после этого дорожка обезлюдела.
Глуховатый Иван Иваныч был последним из жертв, но он был слишком стар и тощ, поэтому даже понять не успел, чего от него хотели. Чуть помятый и одуревший от внезапных объятий, кашляя и вздыхая, продолжил путь за столовской котлетой.
Теперь здесь прогуливались лишь женщины, и скучающая Аннушка, вздыхая безрезультатно выглядывала особей мужского пола. В столовую мужчины добирались окольными путями, стараясь не попадаться ей на глаза.
Агрегат для обрубки металлических прутьев был старый, и часто ломался, и поэтому единственным развлечением для Аннушки стал вызов ремонтников.
Но те, испытав горячие объятия блондинки, стали брать с собой бригадира Марию Петровну, которая и по весу, и по характеру не уступала Аннушке.
При ней, кровожадная обрубщица вела себя смирно, и лишь подмигивала и облизывалась на испуганных рабочих.
Но однажды Мария Петровна ушла в отпуск!
Наступил черный день для ремонтников, и ухмыляющаяся Аннушка объявила диспетчеру о серьёзной поломке, для устранения которого требовался самый обаятельный слесарь.
На бригаду в течении нескольких минут напали эпидемии тифа, дизентерии, холеры, у кого-то умерла теща, а кого-то срочно вызвали в школу, номера которой он даже не знал.
- А может я пойду!
Голос глухой, как из преисподней, прозвучал для всех неожиданно и чуть не оглушил своей внезапностью.
Это был Петя, он вышел на работу всего неделю назад после тяжелой болезни, худой как скелет и несчастный как старый ишак в горном кишлаке.
Петя был ходячим мистером Катастрофа, у него по этой причине к сорока годам не было ни семьи, ни детей, ни друзей. Говорил он невпопад, делал непонятные для остальных мужчин поступки, например, отказывался после работы выпить. Поэтому все дружно поддержали его патриотический поступок, такого никому не жалко, ну разорвет его чудовище на куски, ну и ладно.
Петя ушел на верную гибель один, никто не рискнул проводить его на последний путь, видимо опасались попасть на поле зрения зверя и стать очередной жертвой.
Аннушка печально дожевывала пирожок, было скучно и грустно, она уже достала всех девчонок, хвастаясь своими достижениями в кулинарном искусстве. Но все эти несчастные худышки не могли составить компанию, ели мало и не могли по достоинству оценить ее труды.
- Добрый день, красавица! Что у вас тут случилось, чем я могу помочь?
В нос ей уперлись несколько желто-оранжевых цветка, явно сорванных из клумбы под окном, и от неожиданности Аннушка подавилась пирожком.
- Ыы.. Аа..
Кашель и слезы, хлопок огромной ладони по спине, и недоеденный пирожок улетел как снаряд куда-то в темный угол, на радость мышам в подполе.
- Ой, как я испугался за вас, девушка, такая красота могла так нелепо погибнуть, дайте я вам слезы вытру.
Грязный, засаленный платок с едким запахом мужского пота накрыл лицо Аннушки, и она на мгновенье потеряла связь с реальностью.
Через пять минут, они воркуя ели пирожки и пили ароматный чай с травами, которые принес в необъятных карманах спецовки пятьдесят последнего размера, неожиданный гость.
Он суетился, подсовывая Аннушке конфеты, рассыпаясь в комплиментах о ее красоте, и уничтожал несметные запасы съестного, которые так любит готовить по вечерам девушка.
- У меня мама умерла год назад – вздохнул Петя, - я и заболел с горя, у меня же кроме нее никого не было.
- Ещё мясо есть запеченное, хочешь – ей так хотелось утешить и чем-то порадовать такого несчастного, но такого замечательного человека.
- Я люблю готовить, но некому это есть, вот и ем сама, за последние десять лет набрала шестьдесят килограмм – вздохнула она.
- А тебе идут такие пухлые щечки, ты с ними такая милая.
Петя не льстил, он сам был так худ, что завидовал всем, у кого был хоть какой-то лишний кусок мяса на теле.
Когда к гильотине пришли товарищи, так бессовестно отправившие на верную смерть Петю, решив забрать хотя бы обглоданные косточки, чтобы предать земле, они онемели от увиденного.
Тощий зад Пети торчал из утробы агрегата, а рядом поднося инструменты суетилась Анка-гильотинка, и даже не пыталась до него дотронуться.
- Брезгует чудовище, слишком худой, не хочет кости грызть!
Утешили себя мужчины, не признавать же того, что Петя-катастрофа оказался умнее их, и сумел покорить местную мегеру номер один.
Через полгода в квартире Пети собрались все, кто когда-то послал его на погибель, и с любопытством наблюдали как он пытается натянуть пиджак на раздавшиеся плечи.
- Это куда же ты так стремительно поправляешься, купили только месяц назад – ворчал Сидоренко, стягивая полы одежды на животе счастливого жениха.
- Я же не виноват, что Анечка так хорошо готовит – оправдывался Петя, и довольно улыбался.
- По-моему, ты съедаешь всё, что она готовит, Аня-то тает на глазах. Света говорила, что они платье ушивать устали.
- А с чего это Света тебе докладывает девчоночьи разговоры - оживились друзья жениха.
- Ну так… Это… Как-никак двое детей моих… Тоже вот заявление в ЗАГС подали.
- Какие дети, какое заявление, ты что со Светой живешь?
- Ну да, давно уже – смутился местный ловелас.
- Ничего себе, а как же по девкам бегаешь, ты же у нас кобель известный?
- Да ладно, какой я кобель, больше врал, чем бегал, а вы и рады послушать глупости.
- Как врал, а чего же ты тогда в кожно- венерологический диспансер ходил?
- Так это… дети кошку притащили лишайную, жалко было бедняжку, лечил сам, вот и заразился…
- А насчёт руки, сломанной тоже соврал? Когда говорил, что от любовницы в окно выпрыгивал?
- Соврал – вздохнул Сидоренко – это меня Светка огрела скалкой, за то, что к Анне тогда полез… Дома такие разборки были, думал не выживу…
С увлечением резавший огурец на закуску Иван Иванович вдруг развернулся, и подпрыгнув дал леща по лысеющей голове обманщика.
- Гад ты, Сидоренко, сволочь! Я же из-за твоих фантазий чуть с бабкой не развёлся! Послушал как ты заливаешь, тоже захотел к какой-нибудь молодушке по бочок.
- А ты что, слышишь?
Тугоухость деда была причиной постоянных шуток в бригаде, и все застыли от удивления, поняв, что он их слышит.
- Одним ухом, левым – пробубнил дед, покраснев – после того, как бабка чемодан отобрала и по уху съездила, сразу слышать стал.
Хохот раздающийся из окон квартиры на втором этаже, порадовал старушек на скамейке возле подъезда.
- Вот и слава богу, женится наш Петечка – вытерла слезы радости соседка – жаль, что мать не дождалась такой радости!
- И то – поддакнула вторая – невеста-то, и красавица, и готовит хорошо. Сидишь тут на скамейке, слюной давишься от запахов, хорошо что не скупая Аннушка наша, всегда на чай зовет с пирогами.