Надеюсь, что причины «Харьковской катастрофы» 1942 года люди военные по-прежнему изучают во всех академиях.
Надеюсь, что мы не повторим ошибок, допущенных 80 лет назад (хотя некоторые считают, что уже допустили).
Военные анализируют ошибки минувшей войны по боевым документам (приказам, донесениям, картам и др.). Мне же довелось изучать этот вопрос под другим углом зрения – по материалам следственно-судебных дел…
Большинство «котлов» 1941-1942 гг. образовались, когда Красная армия отступала. Под Харьковом мы наступали. Но очень неудачно. В результате к 26 мая 1942 года советские войска оказались запертыми в небольшом котле площадью около 18 км² в районе города Барвенково.
Генштаб считал, что надо отказаться от наступательной операции с Барвенковского выступа с целью овладения Харьковом. Но перевесили «доводы» сторонников ее проведения – командования Юго-Западного направления (командующий - С.К. Тимошенко, член военного совета - Н.С. Хрущев, начальник штаба - И.Х. Баграмян). Г.К. Жуков отмечал в мемуарах, что они сумели убедить сомневающегося в успехе Сталина, после чего: «Верховный отклонил соображения Генштаба»[1].
В период с 12 по 17 мая 1942 года советские войска продвинулись вперед всего на 20-25 км. В это время немецкая танковая группа Клейста нанесла удар под основание Барвенковского выступа, в полосе 9-й армии, и через неделю срезала его. Были окружены 6-я, 57-я армии, армейская группа генерала Бобкина и другие части.
Наши потери оценивают в 270 тыс. человек (безвозвратные – 171 тыс.). При попытке вырваться из окружения погибли около 87 тыс. военнослужащих, в том числе - заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, генералы А.М. Городнянский, К.П. Подлас, Л.В. Бобкин, А.Ф. Анисов, и др. В плен (по немецким данным) попали 229 тыс. советских солдат и офицеров.
Кого только не называли виновниками Харьковской катастрофы. Так, маршал Тимошенко попытался свалить всю вину на командующего 9-й армией генерал-майора Ф.М. Харитонова. Хотя перед началом операции пренебрежительно отнесся к опасениям последнего по поводу наступления на стыке Южного и Юго-Западного фронтов.
«Командующий 9-й армией генерал-майор Харитонов бросил войска на произвол судьбы и трусливо сбежал…».
Правда, напоминает строку из приговора военного трибунала. Но это не приговор, а приказ, подписанный Тимошенко, которым он отстранил генерала Харитонова от командования армией и предписал предать его суду военного трибунала. На защиту командующего встал тогда А.М. Василевский. Ему было поручено провести специальное расследование, по результатам которого он назвал виновниками трагедии самого Тимошенко, а также Хрущева и Баграмяна.
Маршал И.Х. Баграмян много лет спустя признался корреспонденту «Красной звезды», что в те дни его спас от суда Жуков, «поскольку после крушения наших замыслов Сталин решил козлом отпущения сделать меня...»[2].
Однако маршал не сказал о том, что «козла отпущения» тогда все же нашли…
Это – полковник Иван Никифорович Рухле, начальник оперативного отдела Юго-Западного фронта.
До войны он служил в ВВС, командовал авиационной эскадрильей. В 36-м был награждён орденом Ленина «за выдающиеся личные успехи по овладению боевой авиационной техникой и умелое руководство боевой и политической подготовкой военно-воздушных сил РККА». Потом обучался в Академии Генштаба, в 38-м был арестован по обвинению в антисоветской деятельности. До суда дело не дошло, обвинения были сняты. Войну Рухле встретил в должности заместителя начальника Главного штаба ВВС СССР.
Не знаю, как бы в дальнейшем сложилась судьба отстраненного от должности генерала Ф.М. Харитонова. После катастрофы под Харьковом он командовал 6-й армией, стал "генерал-лейтенантом", но ровно через год после трагедии, 28 мая 1943 года, скончался от тяжёлой болезни.
Ивану Рухле тоже вскоре присвоили «генерал-майора». А 5 октября 1942 года неожиданно арестовали. Он занимал тогда должность начальника оперативного отдела штаба Сталинградского фронта.
Одним из поводов послужила телеграмма И.В. Сталину от командующего Сталинградским фронтом генерал-полковника А.И. Еременко, возложившего вину за срыв сентябрьского наступления на Рухле. Верховный наложил на телеграмме резолюцию: «Рухле арестовать».
Член военного совета Н.С. Хрущев тоже поспособствовал аресту, поскольку Иван Никифорович был нежелательным свидетелем его позорной роли в потере трех армий.
Генерал Рухле был обвинен в измене родине путем «проведения подрывной работы в Красной Армии» (ст. 58-1б УК РСФСР). По версии следствия, он проводил ее не только на Сталинградском, но и на Юго-Западном фронте и «виновен в провале операции по взятию Харькова весной 1942 года» [3]. И это при том, что Рухле считал, что эта операция под Харьковом будет проиграна и может закончиться плачевно, о чем отправил донесение в особый отдел фронта и в Ставку.
Несколько лет генерал провел в тюрьме – без суда и следствия. Его даже не вызывали на допросы. Лишь в конце 1945 года В.С Абакумов доложил Сталину, что Рухле, виновный в провале ряда военных операций, в разработке которых принимал участие, отрицает в этом злой умысел. А еще, как уроженец Польши, – подозревается в преступных связях с германской разведкой, установленных еще в 1918 году. После этого о нем опять забыли на несколько лет.
Дело поступило в Военную коллегию Верховного Суда СССР в марте 1952 года - спустя девять лет (!) после ареста.
Все следствие свелось к тому, что контрреволюционную 58-ю статью заменили на воинскую (ст. 193-17, п. "б" УК РСФСР).
В судебном заседании 4 сентября того же года генерал отверг все предъявленные ему обвинения и заявил, что в разработке плана операции с Барвенковского выступа участия не принимал. Да и вообще, по роду своей деятельности не отдавал, а только исполнял приказы и предписания других военачальников. План наступления на Харьков он получил уже утвержденным Ставкой. Воспринял его как боевой приказ. Когда стало ясно, что план срывается, то доложил свои соображения по спасению ситуации Хрущеву и Баграмяну. Однако они его предложения отклонили и приняли план Баграмяна.
Что касается Сталинграда, то Рухле вменялась в вину отдача неправильных распоряжений о перенесении командного пункта 4-й танковой армии на западный берег Дона. Отрицая указанное обвинение, Рухле показал в суде, что исполнявший обязанности начальника штаба 4-й танковой армии Полозов самостоятельно перенес командный пункт на восточный берег реки. Рухле потребовал от него перенести командный пункт снова на западный берег.
Военная коллегия, признав доводы подсудимого убедительными, направила дело на дополнительное расследование. В определении суда отмечалось, что показания свидетелей Полозова[4] и Бокова, «дефектны, малоубедительны» и основывать на них обвинение Рухле в провале Харьковской операции нельзя.
В январе 1953 года дело вновь поступило в Военную коллегию. Вместо пункта «б» следствие вменило Рухле более «мягкий» п. "а" той же воинской статьи, а все эпизоды обвинения генерала в провале Харьковской операции вообще были исключены. Оставили лишь «халатное исполнение обязанностей начальника оперативного отдела штаба Сталинградского фронта». Хотя, в чем выразилась эта халатность было не ясно.
Несмотря на это, 23 марта 1953 года суд назначил И.Н. Рухле 10 лет лишения свободы. Правда, тут же освободил его из-под стражи в связи с полным отбытием этого срока наказания. Спустя месяц Военная коллегия на основании указа об амнистии признала И.Н. Рухле не имеющим судимости.
Еще через десять дней Генеральный прокурор СССР Г.Н. Сафонов подписал протест, предлагая прекратить дело за отсутствием в действиях И.Н. Рухле состава преступления.
29 мая 1953 года Пленум Верховного Суда СССР удовлетворил этот протест и полностью реабилитировал генерала.
Вот такие изгибы правосудия, с учетом меняющейся политической ситуации в стране.
Постскриптум. Парадокс истории в том, что через несколько лет именно Рухле, как один из лучших штабистов, был включен в состав исследовательской группы по разработке научного труда «Сталинградская битва».
[1]Жуков Г.К. Воспоминания и размышления, М. 1990. Т.2. с.282.
[2] Красная звезда, 1 декабря 2001 г.
[3]Здесь и далее: материалы надзорного производства ГВП в отношении И.Н. Рухле.
[4] Полковник Е.С. Полозов до войны был чекистом. В 1942 г. Рухле отчислил его из штаба фронта за непригодность. В 1944 г. Полозов был осужден по контрреволюционной статье и переведен в камеру, в которой содержался Рухле.