Первую часть можно прочитать здесь
Кухня Клары Карловны представляла из себя эклектичный образец советско-российского быта. Типовая сборная мебель, похожая на скворечники, была обклеена оракалом. На свободном участке стены висел календарь садовода, пожелтевшая от времени страница из журнала «Работница» с рецептами омолаживающих кефирных масок, икона Божьей Матери и картинка с большелобым старцем в нимбе и надписью «Николай Угодник» большими белыми буквами на нижнем краю. На хлебнице стоял маленький портрет Сталина в нарисованной черной рамке. Клара Карловна закрывала им скол в плитке, который сама же и сделала, запустив однажды в Васятку стальным ковшом.
Рассматривая кухню, Дашуня села на табурет. Ее позабавил добрый усатый дедушка на портрете, про которого она знала только то, что он был страшный тиран и сгубил в лагерях тучи народу.
Васятка тем временем суетливо расковырял пробку в бутылке, разлил темно-красное пойло в граненые стаканы и грациозно подал на стол.
- Что… эт самое… Вздрогнем?
Он глухо стукнул по ее стакану своим и опрокинул вино в себя. Дашуня из вежливости пригубила и сморщилась.
- Ох и красивая ты, Дашуха! – сказал Васятка, утирая рукавом губы. – Хочу тебя целовать!
Дашуня фыркнула, будто поперхнулась, и захохотала.
- Это вряд ли!
Васятка насупился. Глаза его забегали по столу, будто он искал что-то на клеенке среди повторяющегося фруктового-ягодного натюрморта. Наконец, взгляд остановился на стакане, он налил еще вина и выхлебал громкими глотками, налил еще, снова выпил, будто это было не вино, а компот. Вдруг он бахнул донышком по столу и застыл. Дашуня выжидала, потом потянулась к нему, но передумала и спросила:
- Эй?
Васятка медленно поднял голову. Глаза его были красные и приобрели совершенно безумный вид.
Васятка вдруг ударил по столу ладонями, вскочил и заорал:
- Мииииееееееееб! Мииииииееееееб!
Продолжая кричать, он отвернулся от Дашуни и что-то делал со своей грудью. Дашуне казалось, что он выцарапывает себе сердце, которое хочет сожрать. У Васятки, видимо, ничего не получилось, и он начал колотить кулаком по углу раковины.
Дашуня залезла под стол и на четвереньках, стараясь не задевать табуретки, поползла. До комнаты нужно было преодолеть открытый участок коридора. К счастью, Васятка, не переставая, орал. Лишь когда захлопнулась дверь и три раза с хрустом провернулся в замке ключ, он заткнулся.
4.
Дашуня забаррикадировала дверь кроватью, стулом, письменным столом и пыталась придвинуть шкаф, когда с обратной стороны со звуком «Нахр» в нее долбанулось что-то тяжелое. Потом оно заскулило, выругалось и снова ударилось в дверь, которая хрустнула и провалилась внутрь, раздвигая мебель.
- Кто не спрятался, я не виноват! – прохрипел Васятка, слегка окровавленный и полный решимости.
- Не подходи, - Дашуня стояла на подоконнике у распахнутого окна, - я прыгну.
- Так, эт самое, второй этаж . Только ноги пообломаешь.
- Я буду кричать.
- Кричи! Тут всегда бабы орут, никто не обращает.
- Вася, Василий. Я же вижу, ты выпил, тебе хорошо. Иди, ляг, музыку послушай. Классическую. Вивальди там какой-нибудь или Бах.
- Трах!
- Васечка? Ну что ты?
- А то! У меня бабы не было три года. Это как, а?
- А я-то что?
- А ты – баба!
- Васечка, ты хороший, классный парень, но я люблю другого. А я не могу без любви.
- Где ж твой другой? Что-то я его не видел.
- Он сейчас приедет. Он уже едет сюда. Правда. Хочешь, давай, я ему позвоню, он тебе сам скажет, - Дашуня вытащила из кармана телефон и стала набирать бойфренда.
- Ну ка брось, эт самое!
- Ладно, ладно, все… - Даша отставила от себя руку.
- Положи, я кому сказал!
- Да, да, конечно! – Дашуня медленно положила телефон на подоконник.
- Слазь.
- Не слезу. Лучше ногу себе сломать, чем вот так...
- Ах ты! Я ж по хорошему. Слазь, не трону!
- Ладно! Только пообещай ничего не делать? Обещаешь? Я же знаю, ты –джентльмен.
- Слазь! – Васятка смягчился. - Просто поговорим.
Дашуня села на подоконник. Она видела, как Васятка ищет сквозь хаотично сдвинутую мебель проход к ней.
- Ну, расскажи мне, - отвлекала она его, - как живешь, где пропадаешь. Сидишь, небось, дни напролет в библиотеке, читаешь Канта?
- Че? - Васятка не решался наступить на диван в ботинках. Клара Карловна била за такое по ушам.
- Ладно, ладно, сам расскажи.
- Да че рассказывать? Живу вот с матерью, она меня гложет.
- А ты переезжай от нее.
- Было б куда.
- Квартиру можно снять. Или комнату.
- Да? Знаешь сколько стоит?
- Знаю, - Дашуня вздохнула. - Ну а девушка у тебя есть?
- Бабы меня не любят. Я дурак, - он грустно цикнул зубом.
- Они просто тебя не знают. Ты хороший. Вон у тебя какие… - Дашуня шарила по Васятке взглядам, не зная, что похвалить. – Глаза красивые. Глаза – зеркало души.
- Эт самое, ты.. Не надо ля-ля. Какой я тебе хороший? – Васятка подозрительно сощурился. Он, наконец, решился - снял ботинки и наступил на диван.
- Ты хороший потому, что все люди хорошие.
- Такого не может быть, - Васятка был от нее в двух шагах.
Дашуня испуганно сморщилась и кинула быстрый взгляд на улицу, пытаясь определить расстояние до газона. Падать было не далеко, но лететь пришлось бы через ветки рябины.
- Если бы люди во всем мире были хорошие, они начали бы убивать друг друга, - размышлял Васятка.
- Почему?
- К примеру, - он уселся на подоконник рядом с ней, - ты живешь в моей квартире…
- Вообще-то, в квартире твоей матери, - Дашуня отодвинулась от него.
- Ну, эт самое, в гости пришла, к примеру.
- Ага, и что?
- Я тебе говорю, Дашунечка, заюшенька, скушай пироженко. А ты мне, мол, на дух твое пироженко не переношу. Но тебе есть придется! Ведь, по-хорошему, ты не имеешь права мне отказать, тогда ты сама станешь плохая.
- Если я не хочу, я уже плохая?
-А как же! Ты оскорбляешь хозяина. Поступаешь плохо. А если ты хорошая, тебе придется! – он придвинулся к ней.
Дашуня поняла, что пироженко, гости и прочие образы сводятся к одному - ей придется. От страха голос ее стал звонче.
- Ну! Если хозяина так легко оскорбить… - Дашуня лихорадочно придумывала аргументы. – Значит, он обидчивый! Быть обидчивым – плохо!
- Нет, он обидчивым не может быть, - согласился Васятка и задумался.
- Получается, смотри что, - Дашуня пощелкала перед его лицом пальцами, - есть разные представления о хорошем, и эти представления входят в противоречие друг с другом. Так?
- Все должно быть по хорошему, ты должна…
- Если я должна, значит хозяин меня заставляет? – Дашуня старалась удерживать инициативу.
- Он не заставляет, а просит. От души.
- Но он обидится, если я откажусь?
- Не то слово!
- Значит, он обидчивый, а это -плохо! - Дашуня терпеливо вдалбливала в Васятку нужный ей смысл.
- Но ведь ты должна быть хорошая!
- Я должна, а хозяин не должен?
- Хозяин тоже должен.
- Вот! Значит, они должны найти компромисс! – Дашуня торжествовала.
Васятка долго думал и ходил жевлаками, будто пережевывал новое для него слово «компромисс». Тут он понял что-то и хитро посмотрел на Дашуню.
- Компромисс – это серое! – сказал он. – Это если смешать черное и белое, то получится компромисс.
- Если у нас только два цвета, то да, но …
- У всех только два. Плохое – хорошее, правда – неправда, черное и белое.
- Мир – это радуга! – Дашуня осмотрелась вокруг, будто только что увидела все в ярком цвете. – Слушай, а давай курнем! Раз у нас такие беседы философские, надо дунуть. Это я тебе точно говорю.
Она взяла с подоконника пятку и сунула его в рот, поднесла зажигалку, затянулась и передала Васятке. Он опасливо взял.
- Ты как будто не курил ни разу? – спросила она, выпуская изо рта облачко.
- Курил, эт самое, пару раз, - сказал Васятка.
- А кажется, будто ни разу. Ладно, затянись поглубже и держи сколько сможешь, потом выдыхай.
Васятка затянулся и, на удивление, не закашлялся. Дашуня взяла у него папиросу, щурясь от дыма, затянулась и сказала:
- Все таки ты, Вася, классный! С тобой есть о чем поговорить.
- Пф! – он презрительно фыркнул и пожал плечами, потом взял протянутый косяк и долго, задумчиво его мусолил.
- Знаешь, как это у Булгакова? Плохих людей нет, есть только несчастливые. Это Иисус сказал, вернее, Иешуа Га-Ноцри. «Мастера и Маргариту» читал? Нет? Ну ладно. Я тебе так расскажу. Понимаешь, жить в мире – это как учиться в школе, пока не выучишь урок, будешь страдать. А как выучил, перешел в другой класс, на другой уровень, где тебе уже все открыто: взаимосвязи всякие или, там, причины и следствия, мысли других людей. А можешь вообще ангелом переродится в нематериальном мире. А там, знаешь, сколько степеней свободы? Одних только измерений штук шесть. Это значит, что все возможно! И для меня, и для тебя, для всех! Понимаешь, как это здорово? Смерти нет. Не выучил урок, снова учись, с того же места.
- Дашух! – осторожно позвал Васятка.
- А?
- А я про ангелов кой че знаю. Только ты, эт самое, никому!
- Клево! Давай!
- У меня, эт самое, есть товарищи, которые мной управляют, - он повертел головой, будто отыскивал кого-то.
- Какие-то люди?
- Я ж говорю - ангелы.
Дашуня сдвинула брови.
- В каком смысле?
- В таком. Могу тебе показать.
- Давай!
- Допустим, эти товарищи – мои ангелы-хранители или как их там. Ты сама только что рассказывала. Для каждого они что-то из себя представляют, берут вид чего-то, - он достал из кармана картинку и смущенно, но и с гордостью, показал Дашуне. – Вот мои.
На мутной, распечатанной из интернета картинке стояли два мужика в черных очках и строгих костюмах. Один из них - негр. Вернее, афроамериканец. А еще точнее, Уилл Смит. Под ним надпись «Мундра». Под другим было криво нацарапано - «Чандра».
- Это че, «Люди в черном»? – спросила Дашуня.
- Ага, только у них другие имена.
Дашуня непонимающе заморгала.
- Это – твои товарищи? – на всякий случай переспросила она. – Чандра и Мундра?
- Такое они имеют представление вот тут, - он постучал себя пальцем по голове. - Я с ними говорю, делаю, если что надо, что они велят.
- Откуда ты знаешь, что они велят?
- Слышу. И вижу. Они и сейчас тут, пришли недавно. Я им ключ от квартиры дал, чтобы они, когда хотят, приходили.
- Зачем ангелам ключ?
- Они без ключа не могут. Ключ, типа, приглашение.
Дашуня с тоской посмотрела на телефон, который так и лежал на зарядке.
- Я как эту картинку нашел-то, эт самое? Сама ко мне приклеилась, прямо вот сюда, - он показал на грудь, - черный против черного, а белый против белого. Тогда я все понял. До этого не понимал, ну, вернее, плохо. Теперь голова прояснилась.
Дашуня нервно хихикнула.
- Они мной уже много лет руководят. Главное, чтобы мать не знала, боятся они ее, - с теплотой в голосе пояснил он. – Она может на них Сталина натравить. Хотя, если что, они, конечно, его замочат, он же из пришельцев. Тока у них времени нет, у них задание – мне помогать.
- Как же они тебе помогают?
- Как? Да вот так: я никогда не проигрываю в карты, еще они мусоров отводят, и когда я в драке оказываюсь, меня никогда сильно не бьют. Один раз только били, да и то, не больно.
- Василий, - Дашуня старалась говорить, как ни в чем не бывало, - А с чего ты решил, что они – ангелы?
- Ну, знаешь…
- Почему ты им доверяешь?
- Потому что проверено.
Дашуня встала, обошла Васятку и села рядом с ним с другой стороны. Он сидел растревоженный, и по-прежнему держал косяк.
-Погоди-ка, дай мне, - Дашуня забрала папиросу и выкинула в окно. – А к врачу мама тебя водила? Или сам ты, может, ходил?
- Думаешь, я дурак? Думаешь, у меня деформация мозга? Я всякую белиберду несу? Типа, как, зеленая котлета летела на пароход? Или, типа, лук – это виноград? А мне, может, иногда повесится хочется, так задолбало! - он вдруг затрясся.
- Вася, Васечка, успокойся, - Дашуня гладила его по спине. - Ты устал. Тебе надо отдохнуть! Пойдем, я тебя провожу в твою комнату…
- И ты тоже! Думаешь, я глупый! Думаешь, что у меня галлюцинация в мозгу. А я нормальный? Сижу, разговариваю с тобой! Да, я бухаю! Это все от презренья! Я – презренный. Я - вошь. И мы все невидимы! Мы не видим друг друга.
- Вася! – Дашуня тряхнула его за плечо. – Успокойся! Все хорошо! Слышишь? Надо только пройти урок!
Он замолчал и посмотрел на нее таким странным взглядом, что Дашуня отшатнулась. Васятка обхватил голову руками и завыл.
- Ааааааавууууууууухррррррр! - он вскочил, перелез диван, чертыхнулся и кинулся вон из комнаты, с треском врезавшись в коридоре в какую-то мебель.
5.
- Боже! Боже! Это какой-то дурдом! – Дашуня бегала по комнате, пихая в сумку попадающиеся ей вещи. Она решила, что нужно прямо сейчас съезжать. Оставаться в квартире с безумцем было невозможно.
Васятка чем-то стучал в комнате, что-то разбивал и разламывал. Дашуня то и дело слышала шум, скрежет и треск. Иногда он рычал и бросался с той стороны на стены, задевал болтающуюся на одной петле дверь ее комнаты, но уже как-то неосознанно, будто не понимая, что Дашуня тут.
Зазвонил телефон.
- Я приехал. Стою за дверью.
- О! Наконец-то! Сейчас иду. Если услышишь крик – ломай дверь.
- Настолько плохо?
- Да он совсем без крыши!
Даша осмотрелась. Вроде, собрала все. Остались книги.
«Потом заберу, когда Клара Карловна вернется», - подумала она и почувствовала к этой сухопарой странной женщине уважение.
Дашуня дождалась, когда все затихнет, перекрестилась, перекрестила на всякий случай комнату и тихонько выглянула в дверь. Коридор бы пуст. Стараясь не производить шума, Дашуня медленно кралась к двери. Путь ей преградила странная инсталляция: угловая тумбочка, на которую обычно складывали ключи, стояла в центре прихожей, накрытая черной вязанной кофтой Клары Карловны, поверх крестом был намотан белый монтажный скотч. Васятка будто пометил место, где закопал клад.
Дашуня обошла тумбочку, отворила входную дверь и упала в объятия взъерошенного от волнения бойфренда.
Через неделю Дашуня, преодолев себя, позвонила бывшей домовладелице. Хотела узнать про остаток денег, книги и синюю маечку, которую забыла на батарее в ванной.
Клара Карловна ответила отстраненно:
- Алло!
- Клара Карловна, это я. Хотела узнать, как…
- Ах ты ведьма! Ты еще смеешь звонить? Кровопийца, бесовка проклятая, паскудница, гнида мерзостная. Убила моего Васю, а теперь звонит!
- В каком смысле?
- В каком смысле, она спрашивает! Ах ты мразь подзаборная! Повесился он из-за тебя! Сыночек мооооой… - она начала подвывать.
- Как убился? – Дашуня была ошарашена.
- Как, как? На тумбочку встал и башку в петлю. Говори, мразь, что ты с ним сделала?
- Ничего, - перепугано сказала Дашуня. – Ничего …
- Что ты там лепечешь! А ну говори, где ты! Пускай с тобой милиции разбирается! Я на тебя заявление напишу! Это из-за тебя! Чем ты его опоила?
Дашуня медленно опустила трубку.
Она неподвижно сидела на стуле в темноте, пока бойфренд не пришел с работы и не включил свет. Заливаясь слезами, она пересказала ему разговор. Он долго утешал ее, убеждал, что ее вины нет, целовал, потом они занялись сексом, покурили и опять занялись. И уже после, как прямо в пастели съели огромную тарелку макарон по-флотки, Дашуня, закинув руки за голову и красиво обнажив грудь, задумчиво сказала:
- Эх, Вася! Надеюсь, теперь ты понял, что все возможно.
КОНЕЦ
15 апреля 2016
#рассказ #рассказыожизни #эзотерикаисамопознание #литератрура #чтиво #проза #современнаяпроза #косовская_рассказы