Веду тройку самолётов на авиабазу Мехрабад в Тегеране. Только что услышал в эфире, доклад ведущего первой группы о катапультировании из-за выработки топлива, а его ведомый произвёл посадку на неизвестном аэродроме. Сидеть в кабине мигаря стало совсем неуютно: куда мы летим? Ведущий первой пары, замкомэска, - лётчик опытный. Не мог он заблудиться. Хотя, его ведомый что-то говорил ему про уклонение от маршрута. Но сам в этом был не уверен и больше не заикался, после того, как ведущий сказал, что идём правильно. Неужели наш маршрут проложен с какой-то фатальной ошибкой? Нет, я сам тщательно его пересчитал, всё - верно. Да и моё самолётовождение это подтверждает: с трудом, но нахожу надёжные ориентиры на плоскогорье и выдерживаю линию заданного пути. А чем ближе к Тегерану, тем больше таких ориентиров попадается. Но червячок сомнения по хозяйски осваивается в моей душе.
Если и нас ждёт промах с аэродромом, то надо бы прикинуть, куда податься на посадку. Вон, в Тебризе пролетели большой аэродром, но до него уже топлива вряд ли хватит. Я осматриваю поверхность земли до самого горизонта в надежде приметить аэродром на аварийный случай. Нет - не вижу. У меня осталась одна надежда: на вторую пару. А уж если и она не найдёт аэродром, то можно начинать паниковать.
Самолёт потеряли новый… Позор! А где теперь замкомэска? Что с ним? Господи, за что ему такое — второй раз уже катапультируется? Вот уж «везёт» человеку! А тут ещё и чужая страна, языка не знает. Да и приземляться в горах — не сахар! Попадётся ли ему удобная площадка?
Тут прорезается в эфире голос ведущего второй пары — запрашивает снижение для захода на посадку. Майор повторяет условия, которые ему даёт Руководитель полётов и добавляет успокаивающим тоном, мол, вижу аэродром хорошо, опознал. Ой, какой ты молодец, Игорёк! У меня будто гора с плеч упала. Понимаю, что он про аэродром и для нас сказал, знает, что мы на мандраже идём после таких событий в воздухе. Ну, теперь наша очередь найти Мехрабад.
Ориентиров на земле становится всё больше, а вот вдалеке в синей дымке показался и большой город у подножия гор. Тегеран! В таком огромном городе мне ещё садиться не приходилось.
Подошёл рубеж снижения, доложил Руководителю полётов, теперь и я его слышу в эфире. Попытался найти аэродром, но глаза разбегались от обилия похожих на аэродромы мест. Решил не дёргаться и чётко выдерживать режим маневра выхода на посадочный курс — дома тщательно его рассчитал. Маневр состоит из двух разворотов и коротких прямых — что-то обойти необходимо в городе. Держу скорость, делаю развороты с заданным креном, работаю с секундомером и после двух разворотов на снижении в лобовом стекле должен появиться нужный аэродром — Мехрабад. Однако, над городом пару раз хотелось дёрнуться с выводом из расчётного разворота, когда в поле зрения попались аэродромы. Первый увидел сразу с началом маневра, нет-нет, слишком рано. А следующий попался уже в конце второго разворота, с трудом удержался, чтобы не взять курс на него. Стоически держу режим, внимательно осматривая пространство по ходу разворота — раз тут столько аэродромов, то и самолёты могут носиться в воздухе. На поиск полосы внимание не трачу, только на выдерживание режима полёта по приборам и осмотрительность. После вывода самолёта на посадочный курс бросаю взгляд вперёд и сразу обнаруживаю и опознаю по рисунку на штурманском плане большой аэродром. Фу-у-у… Мехрабад!
Садились парой, в поле зрения попала группа с телекамерами, хлопотавшая за бетонкой напротив полосы точного приземления. Аэродром был просторный. Перед сруливанием влево, попался на глаза «Фантом», стоявший на площадке с другой стороны полосы. Ох, какой он громадный! Передо мной вынырнула военная машина с сигналами на крыше, Руководитель полётов сказал, что надо следовать за ней. Так-то лучше, а то ещё зарулишь не туда. Но площадка оказалась недалеко, на ней высился наш Ил-76 и мигари второй пары. Встречали нас заводские представители. Двух самолётов на стоянке не хватало. Дела…
Только мы собрались в кучку, подрулил небольшой автобус и легковая машина. Из автобуса выскочил комэск с переводчиками — на комэске лица не было, - а из легковушки вышли два человека в форме. Комэск поздоровался, отмахнулся от наших вопросов, мол, сам в шоке, ничего не понимаю что тут творится, сейчас вас досмотрит таможня и грузимся в автобус. Иранцы стали у входа в автобус и проверили наш багаж. А какой у нас багаж может быть — по сумочке с туалетными принадлежностями и мешочек, где лежали ЗШ, кислородная маска, перчатки и наколенный планшет. В сумочках порылись, в мешочки только заглянули, не беря их в свои руки. У кого-то были планшеты со штурманскими бумагами, там ничего не спрячешь. Сели в автобус и после появления в нём комэски, набросились на него с расспросами: где первая пара, что с ними случилось?
Комэск сам толком ничего не знал, кроме того, что слышал в эфире: замкомэск катапультировался, а его ведомый сел на каком-то аэродроме. Про ведомого уже пришла информация с этого аэродрома, а про замкомэску ничего не слышно. Даже неизвестно место катапультирования.
- Как так, - в несколько голосов удивились мы, - иранцы же должны были по своим средствам контролировать наш полёт.
- А вот так! - нервно ответил комэск, - иранцы даже не признают, что был ещё один самолёт. И не собираются организовывать поиски.
- Они что - с дуба рухнули? - брякнул Второй.
В автобусе повисло недоумение, все молча переваривали информацию. Мы проезжали мимо большой стоянки F-5, но даже эта необычная картина аэродрома не отвлекла лётчиков от тяжёлых дум. Что здесь происходит? Куда мы вляпались? И что будет с замкомэской?
- Наши представители работают с иранцами по организации поиска, но пока результатов никаких — местные пошли в отказ. Только приняли решение забрать старлея и самолёт с аэродрома. Сейчас отвезут вас в гостиницу, пообедаете и сидите там. Выходить никуда нельзя. За это время подготовят вертолёт, я слетаю с представителями завода туда и пригоню самолёт. У кого же взять ЗШ, чтобы голова моя распухшая влезла в него? - комэск скользнул взглядом по нашим головам.
Автобус затормозил у КПП, к водителю подошёл боец в белых ремнях и белой кобурой, проверил документы, перебросился парой фраз с водителем и открыл шлагбаум. Форма у бойца была с намёком на парадность - с белыми плетёными шнурами, выглядел он, как наш дембель, но когда автобус выезжал, то через открытую дверь я заметил, что второй боец сидел в такой же красивой форме за обшарпанным деревянным столом на стуле с рваной обивкой. И у топчана из дыр торчал наполнитель. Обстановка в помещении КПП очень похожа на наши КПП. Автобус покатил в сторону города. Дорога была отменная, на окраине увидели несколько разрушенных домов — не успели ещё восстановить после войны с Ираком. Потом въехали в город и мы приникли к окнам.
Ехали по проспекту с движением в несколько полос. Автомобили шли сплошным потоком. Мне бросилось в глаза, что много было легковушек с ободранной краской, словно после аварии, и, на моё удивление, часто встречались женщины за рулём. Женщины поголовно были в чёрном, а между тем, мы ехали по улице с витринами магазинов одежды и обуви. Магазины не заканчивались, а от разнообразия одежды и обуви всех цветов радуги рябило в глазах. Где они эту одежду носят, если на улице - в строгой черной одежде с покрытой головой? Потом пошли сплошным потоком магазины с радиоэлектроникой. Такого количества и разнообразия я даже в ГДР не видел. Господи, эта страна, правда, год назад воевала? До приезда в гостиницу успели поразиться улицей с ювелирными магазинами. И, главное, золотые изделия сплошняком висели прямо за стеклом витрины! Без всяких решёток!
Пока ехали, водитель в гражданке перебросился несколькими фразами с переводчиком, очень доброжелательно нас осматривал в зеркало, и даже на светофоре повернулся и произнёс подняв руку: «О, миг, шурави, миг!» «Вот тебе и МиГ», - недовольно пробурчал за моей спиной Четвёртый.
Подъехали к старинному зданию, въехали во двор, водитель остановился и с улыбкой повернулся к нам. Комэск вручил ему сувенир — монету - и попросил переводчику сказать, что это — деньги. Водитель ещё больше оживился, стал рассматривать монету, присмотрелся к аверсу и произнёс: «О, Ленин, Ленин!»
Ух ты, Ленина знает, надо же!
Здание оказалось совсем не гостиницей, какой-то дворец, наверное, шахский. Богатая отделка, кожаная мебель, ковры, много зелени. Не очень кстати были на стенах и колонах чёрно-белые фотографии прицелов — кадры фотокинопулемёта с подписями и датами. И без пояснения было понятно, что это воздушные победы иранских лётчиков. Скорее всего, это был лётный профилакторий. Но какова роскошь! Похоже нас решили удивить. А какой же тогда шахский дворец может быть?
Нас развели по номерам, дали возможность умыться и пригласили обедать. Обслуживали бойцы. Настроение было такое, что не до аппетита, но всё было вкусно, особенно — кока-кола. На столе было много местных фруктов и овощей. Меня удивило, что огурцы лежали на блюде с фруктами. Покушал, они оказались очень вкусными. Парни налегали на бананы, груши, апельсины, а я — на огурцы. Подали что-то мясное с рисом, но я так и не понял, что это за мясо было. Ясно, что не свинина. Нас ещё в Союзе предупредили, что свинина к ввозу запрещена, если будете везти тушёнку, этикетку ликвидируйте, а таможенникам говорите, что это — говядина. Наш запасливый Четвёртый уже проверил этот номер с таможней — он в Вазиани запасся парой банок свиной армейской тушёнки. Таможенник спросил что-то, держа в руках две банки со следами солидола, Четвёртый показал ему пальцами рога на своей голове, таможенник хмыкнул и бросил банки назад в сумку лётчика.
Вот чего не хватало на столе, так это — водочки. Хряпнуть бы, стресс снять - столько случилось и столько неопределённости! Обстановка была похожа на почётный плен.
После обеда собрались в самом большом номере, комэск ещё раз предупредил, что выходить нам не разрешили и убыл на аэродром. Мы вяло обсудили обед, дворец, вспомнили замкомэску и его ведомого, пригорюнились. Нам оставалось только ждать новостей, делать прогнозы было бесполезно — уж больно обстановка была непонятной, - и мы разошлись по комнатам.
Мой балкон удивил меня тем, что не имел стока воды, а навеса над ним не было. С балкона открывался великолепный вид на горы и на современные высотки окраины города, взбирающегося на склоны. Горы, горы…
Повезло ли замкомэске на приземлении?