Я - Михримах, дочь Султана Сулеймана и его любимой Хасеки Хюррем Султан. Я плод их безграничной любви, которую они пронесли через всю жизнь. Я второй ребенок моей матушки и единственная ее дочь. В день, когда я родилась, моя бабушка Валиде Айше Хавса, выйдя на балкон, увидела одновременно и луну и солнце. Она нарекла меня именем Михрюмах. Правильно мое имя произносится, как Михрюмах – «луна и солнце», а Михримах – это «лунный свет», но людям удобнее произносить второе. Да будет так. Это не столь важно. С самых первых дней я ощущала огромную любовь мамы, папы и бабушки.
В три года я уже хорошо разговаривала на турецком и русском. Русский язык я впитала с молоком матери. Бабушка и мама часто говорили между собой на этом языке. Мама пела мне колыбельные на нем.
Папа жил в Топкапы, а мы с мамой в Старом дворце, но он очень часто приезжал, чтобы поиграть со мной.
У меня было так много красивых платьев, что я могла одевать новое каждый день. А еще у меня была шкатулка с украшениями. Их было так много, что мне завидовали все девушки из гарема. Меня все баловали и дарили множество красивых вещей.
Я всегда была окружена любовью и сама любили всех и вся. Эта любовь сопровождала меня всю мою жизнь.
Когда моего брата Мехмеда стали обучать, я ходила с ним на все занятия. Сначала просто сидела рядом с братом, а потом мне захотелось учиться самой, но я была девочкой, и считалось, что эта учеба мне ни к чему. Я попросила папу, и он все решил. Теперь я по праву могла присутствовать на занятиях и мне так же все объясняли и давали задания. В каллиграфии я даже превзошла своего брата. Это был мой любимый урок. Книги стали моими друзьями. Мама была мной довольна. Выяснилось, что я очень способна к языкам. К пяти годам я уже знала четыре языка.
Потом Мехмед стал заниматься военным делом, а я – танцами и игрой на музыкальных инструментах. Вот уж военное дело точно не для меня.
Мама очень красиво вышивала, была непревзойдённой мастерицей в этом деле и настолько искусно занималась шитьём, что дарила свои произведения монаршим особам других стран, и я постепенно пристрастилась к этому тоже. Это же так красиво! Из - под иголки появляются птички, распускаются удивительные цветы, вьются прекрасные узоры. Вот была просто ткань, а стала картина. Это похоже на волшебство. Я так и думала раньше, когда маленькой была, что моя мама волшебница, и мне хотелось быть причастной к этому волшебству.
Мама всегда, даже когда мы выросли, пела нам колыбельные на русском языке, рассказывала чудесные сказки на ночь. Я не помню ни дня, чтобы что-то ей помешало вечером уложить нас спать. А уж обнимала и целовала она нас по тысячи раз в день. И несмотря на то, что нас, детей, становилось все больше никто не был обделен ее лаской и любовью.
Бабушка тоже очень меня любила. Если мама уезжала в Топкапы, то со мной всегда была бабушка. Она меня страшно баловала, хотя маме это не очень нравилось. Бабушка рассказывала мне истории из ее жизни, из истории нашей династии. Именно ее заботами мой гардероб часто пополнялся, а уж драгоценности мне сразу отдавались, если я только похвалила их. Бабушка могла снять с себя понравившуюся мне вещь и тут же отдать ее. Мама потом смеялась, что я так бабушку без украшений оставлю, и я старалась не показывать, что мне что-то нравится. Бабушка – Валиде, самая влиятельная женщина в империи, и у нее должны быть самые красивые и дорогие украшения. Я очень любила бабушку. Мне казалось, что она не стареет. У нее не было морщин, спину она держала всегда прямо. Ее вкус был безукоризнен. И я, и мама часто советовались с ней по вопросу платьев и украшений. Она меня многому научила.
К десяти годам я свободно изъяснялась на восьми языках. Умела вышивать, шить, танцевать, играть на музыкальных инструментах, знала историю Древнего востока, счет и многое другое. Отец, мама и бабушка мной гордились.
Когда мне было двенадцать, бабушка ушла на небеса. Это была первая моя потеря близкого и любимого человека. Для меня это было трагедией. Не знаю, как я это смогла пережить тогда. Мое сердце сжалось в комок, мне трудно было дышать, слезы градом катились из глаз и никак не хотели прекращаться. Я задыхалась от горя. Казалось, что небо упало на землю. Папа и мама всегда были рядом, и они помогли мне справиться с этой болью. К тому времени мы уже жили в Топкапы, хотя во сне я всегда вижу Старый дворец. Наверно, проведенное в нем детство, сделало его для меня самым родным.
Перед смертью бабушка подарила мне свои поместья, украшения и много денег, как будто знала о том, что должно произойти. Украшения я оставила на память, а все остальное передала в мамин вакф с согласия и одобрения, конечно, отца. Я ни в чем не нуждаюсь, а бедным это поможет.
А теперь мне уже пятнадцать. В этом возрасте у нас девушек уже выдают замуж, могут даже и раньше отдать.
