Вчера был бой. Трудный бой. Сейчас о нём почти ничего не напоминало, разве что обгоревшие остовы танков и БТРов, заптуренных, но по большей части подбитых нашими миномётчиками и артиллеристами, чёрные оспины от разрывов снарядов на поле перед окопами, да и кое-где виднеющиеся брошенные тела их убитых, охаживаемые сороками и прочими пернатыми стервятниками, за время боёв уже привыкшими к взрывам, выстрелам и людям в камуфляже, бесцеремонно вмешавшимся в их некогда размеренный ритм жизни.
Утро было непростительно тихим для войны. Над фронтом незримой умиротворяющей вуалью, расшитой хрусталём росы, лежала тишина. Ни работающей артиллерии, ни прилётов, ни стрекота пулемётных очередей — ничего не было слышно. Только ветерок шуршал о чём-то о своём в потихоньку окрашиваемых в золото листьях над чёрной линией окопов. Осеннее солнце нехотя поднималось откуда-то сзади, из-за деревьев, медленно отвоёвывая у сумерек сонный измочаленный мир.
Вчера был бой. Трудный. Но отстояли. Выстояли. Отбились. И вроде бы малой кровью. В их подразделении двое трёхсотых. Санёк видел, как оттаскивали ребят. Знал, что их успешно эвакуировали в тыл. Вроде бы ничего серьёзного. «Подлатаются, вернутся целёхонькие в строй…Братишки», — думал он, медленно покуривая сигарету, сидя на бруствере. — «Ещё повоюем».
Он прокручивал в памяти вчерашний день и вечер. Помнил всё, каждый свой шаг, каждый выстрел, свои поражённые цели. Помнил со спокойным рутинным хладнокровием.
Ему поначалу очень не хотелось терять человечность и сострадание, хотелось не ожесточаться, но у войны свои суровые законы. Противник не фанерный и не условный, а вполне себе из плоти и крови. И он жаждет тебя задвухсотить подчас больше, чем ты его. И когда встаёт экзистенциальная дилемма «либо ты, либо тебя», рефлексировать времени не остаётся, и эмоции постепенно отходят на второй план. Учения и реальный бой на поверку между собой имеют непреодолимую пропасть, которую одним махом пришлось перепрыгнуть холодным утром на излёте зимы. И спустя какое-то время адаптации к боевым реалиям он просто сосредоточенно и почти безэмоционально делал свою работу. И делал её хорошо. Ротный был всегда им доволен.
Единственные моменты, когда его душу снова посещали эмоции, это был трёп с ребятами в периоды затишья, перед сном в блиндажах или располаге, и мысли о Тане и о родителях. О Тане он думал чаще. И понимал, что любит её больше, чем когда уезжал. Мысли о браке, казавшиеся ему совершенно ненужной белибердой, теперь плотно засели у него в голове, и в следующий отпуск Санёк решил, и решил он это окончательно и бесповоротно, всё-таки сделать ей предложение. А ещё он скучал по маминым рукам и по отцовскому чувству юмора, который даже в критические моменты умудрялся разрядить обстановку и поднять настроение. В окопах Сане этого очень иногда не хватало, и когда становилось особенно туго, он фантазировал на тему, что бы отчебучил отец, ободряя его и ребят, окажись он с ними в несладком боевом быту. И ему становилось легче.
Вчера был очень трудный бой. И сейчас, вновь и вновь прокручивая его в памяти, он раз за разом натыкался в воспоминаниях на непробиваемую стену, за которой ничего не помнил. Последнее, что отпечаталось в памяти был свист, а после него — мрак. «Амнезия? Контузило что ли так», — он зло сплюнул. — «Вроде цел». Он силился вспомнить, восстановить хоть что-то после свиста, но раз за разом терпел неудачу. За свистом была лишь пустота. Он даже не помнил, как оказался сидящим на бруствере и откуда у него в руках сигарета. Он точно помнил, что свои сигареты он выкурил ещё вчерашним утром, а разжиться новыми он не успел и потом было уже не до них. Тем не менее он сидел и курил. Глубоко затягиваясь. Сигарета всё не скуривалась, и ему это нравилось.
Он смотрел прищуренными уставшими глазами на лежавшее перед ним поле. На осеннее небо. Воцарившийся покой был зыбок. Поэтому его так особенно хотелось в себя впитать. Тёмной полосой впереди простирался лесок, откуда вчера противник перешёл в наступление и куда отступил, понеся большие потери.
Справа послышалось движение. Кто-то шёл по окопу пригнувшись. Их было двое. Санёк сразу узнал Рому «Чёрного» и Лёху «Психа». Эти двое крепко дружили.
— Давай тут сядем? — предложил «Псих», не доходя до Сани шагов пять.
— Давай.
— Не высовывайся только. Снайперы не дремлют.
Они сели на корточки. Автоматы положили рядом. Рома достал сигареты, губами вытянул одну, протянул пачку другу. Лёха взял две, одну положил в нагрудный карман, вторую самозабвеннно закурил.
— Ну и замес вчера был, — выпуская изо рта табачный дым глухо произнёс «Чёрный». Рому наградили этим позывным за иссиня-черную шевелюру, почти чёрные глаза в обрамлении не менее чёрных длинных густых ресниц. С кубанщины, потомственный казак, очень этим фактом гордившийся, он был самым неунывающим человеком во взводе, который пел своим переливчатым тенором при каждом удобном случае на радость всем, поднимая боевой дух лучше душещипательных речей замполита. Но сейчас ему было не до песен. Голос явно был сорван. Он был мрачен и чёрен, казалось, изнутри.
Санёк озадаченно наблюдал за ними с высоты бруствера, неведомым для него образом оставаясь «братишками» незамеченным.
— Как там наши, интересно? — поправил съехавший немного шлем Лёха.
— Чуть позже узнаем. С «Вороном» и «Черкесом», думаю, всё в порядке. Контузия и осколочные в ноги — это не смертельно, — мрачно заметил Рома. — Жить будут. В строй вернутся. А вот с «Туманом», «Бурей» и «Пиратом»…не знаю…
— «Пирату» вряд ли спасут ногу, — сказал Лёха, задумчиво потирая висок.
— Будет как настоящий пират, — горько ухмыльнулся «Чёрный». — Хотя б живой. У него трое ребятишек. Хватит ему. Навоевался.
— Всё равно ж попросится, хоть в снабженцы, но поближе к фронту. Сам ж его знаешь. Для него это вот всё, — он кивнул в сторону поля с обгорелыми железками, — как наркотик.
— Наверно… — «Чёрный» глубоко затянулся. — Но лучше б ему домой всё-таки… Бедовый он. Без тормозов. Хотя… Может такова судьба его.
— Трёх малолетних мальчишек сиротами оставить?
«Чёрный» пожал плечами:
— Кто его, Божий промысел, знает!
На несколько затяжек они умолкли. Санёк, нервно куря, внимательно прислушивался к их разговору. Про «Ворона» и «Тумана» он знал, видел как именно их оттаскивали для эвакуации. Про остальных — для него было неприятной новостью.
— «Викинга» жалко, — прервал паузу Лёха.
Санёк вздрогнул, оторопело глядя на парней. «Викинг» был его позывной.
«Чёрный» ничего не ответил, лишь резким движением затушил окурок о сырую окопную землю.
Лёха продолжил:
— Совсем жизни ещё не знал. Мальчишка. Добрый светлый мальчишка…
— Эээ. Пацаны, вы чё? — не выдержал Санёк, продолжая сидеть на бруствере. — Тут я.
Ребята даже не дрогнули.
— «Псих», у тебя выпить есть?
Лёха затушил свой окурок, немного повозился и достал флягу.
— Водка. Ротный поделился. Ему комбриг…
— Плевать, кто, кому и что, — оборвал его «Чёрный». — Давай помянем.
Лёха на мгновение замер, медленно отвинтил пробку фляги, собираясь с мыслями.
— Пусть земля тебе будет пухом, братишка, — тихо сказал он и отхлебнул. Морщась, передал флягу Роме.
«Чёрный» тихо прошептал слова поминальной молитвы. На словах «Во имя Отца, Сына и Святого Духа» перекрестился. И уже громче произнёс:
— Спасибо, что ты был с нами, Сань. Ты научил меня многому, сам того не зная. Младший братик мой, мне будет тебя не хвать. Светлая душа. Покойся с миром.
Санёк в ужасе соскочил в окоп, бросился к ребятам:
— Братцы, братцы! Тут я! Тут!
Он попытался схватить руку Ромы с флягой, которую тот подносил к губам… но его рука прошла сквозь Ромину…
Он в ужасе замер… сделал шаг назад.
«Нет!» — вырвался из груди Сани бесшумный для всего живущего мира, леденящий кровь крик.
Ребята ничего не слышали. Лишь взмыли в небо птицы, и по сплинам пробежал неприятный холодок.
— Что это? — тихо спросил Рома.
— Не знаю…
— Тебе это тоже почудилось? — голос «Чёрного» звучал сдавлено. Он напряжённо вглядывался в просматриваемый отрезок окопа, делающего зигзаг перед старым, чудом уцелевшим после вчерашнего, дубом.
— Да…
Они в оцепенении молча смотрели в пустоту, которую тревожил лишь ветер, сдувая в чёрную резанную рану окопа первые опавшие листья.
© Мари Дешен
#рассказ #война #войнанадобассе #фантасмагория #окопы #боевыедействия #солдаты #солдатырассказы #литературноетворчество