Глава вторая.
Новый день начинался не так, как всегда, вдруг послышались выстрелы с околицы села, оттуда, где находилась их первая застава, где бойцы в карауле охрану несли. Сначала карабины стреляли, а вот и пулемет затянул свою возмущенную песню, что не дадут ребятам поспать. Но село уже после первых выстрелов было похоже на разбуженный рой самых свирепых ос, бойцы вылетали кто в чем, кто и что успел на себя натянуть. Их командир эскадрона плясал на своем жеребце по кличке Черный в одной исподней рубахе, самое смешное было то, что у него одна щека была побрита, а вторая намылена. Но вот выскочил его ординарец и подал ему полушубок и папаху, а второй рукой кусок полотенца. Тот мигом оделся и вытер наконец - то лицо, не гоже в таком виде в атаку идти. Тем временем и его бойцы уже все стояли перед ним. Встав в стременах и пытаясь удержать своего жеребца на одном месте он кричал своим сильным голосом:
- Орлы мои, контра опять нам отдохнуть не дает, по новой пытается нам жизнь испортить. Братья, друзья мои боевые, так покажем ей веселую жизнь, шашки вон, в атаку.
Его эскадрон летел по улицам этого таежного села, в котором они остановились на ночь и хотели тут и дневку сделать, бойцы нуждались в отдыхе, да и кони тоже. Но видать не судьба нонче им была отдохнуть. Вылетев за околицу и разворачиваясь в лаву, бойцы увидели фигурки белых на еще не везде сошедшем снеге, потом увидел вылетающую из недалекого леска их кавалерию. Командир понял, день сегодня начинался жаркий, но его зычный клич - За мной, слышен был всем. Те воины, кто успел повоевать в гражданскую войну в пехоте, а после нее написал свои воспоминания,по моему все писали об этом, что самое страшное в той войне было попасть пехоте под казачью лаву посреди чистого поля, выжить у пехоты шансов практически не было. Так и случилось, пройдя частым гребнем по их пехоте, его эскадрон развернулся и так же лавой пошел на их конницу. Встречный бой кавалерии, что может быть страшнее?
Разделяющее их расстояние пролетели быстро, Бориска на расстоянии перекинул шашку в ножны, бросив поводья, его конь знал и сам, что
надо делать, перехватил из за спины карабин и стал стрелять на ходу по рядам белых. Он хорошо замечал, как иногда казаки летели с лошадей в снег и в траву, которая местами еще была с прошлого года. Но вот обойма кончилась, карабин за спину, шашку в руки и только крик из сотен глоток: - Даешь! сотрясал воздух. Обе лавы сошлись вместе, засверкали над головами шашки. Рубились в общем то молча, сеча шла насмерть, тут не было времени на что - то еще, только бой, только шашка спасет тебя в этом бою да твое умение.
- Бориска, сзади - услышал вдруг он, каблуком пнув в бок, отчего жеребец просто прыгнул вперед, крутанулся, сзади беляк опускал руку, видимо не удалась ему атака, а вот Бориска его достал легко, еще один на его совести. Но не о том сейчас речь, выжить надо в этом бою, вперед. И пошла опять карусель, рука уже устала клинком махать, а белым все не было конца и края кажется. Дальше Бориска бился как в тумане каком - то кажется, как в каком - то полусне наверное, рука только успевала поднимать и опускать руку с клинком, то отбивать удар, то бить самому, только успевай наносить удар да выдергивать клинок из чужого тела.
Наконец враги не выдержали видимо напора красных бойцов, повернули и побежали, им оставалось только догонять их и бить уже со спины, только валились враги с седел, прибавлялось по тихой горками убитых на этом поле, редела вражья конница. Наконец вроде все, можно стало и передохнуть, осмотреться вокруг. Поле было усеяно телами убитых, своих бойцов и вражескими. Бориска кинул шашку в ножны, спина была как бы замороженная, кажется и не двигалась вовсе никак, руки аж гудели, как от самой тяжелой работы, как вроде сутки молотом в кузне махал. Соскочив со своего жеребца и погладив ему шею, потрепав его за ушами, Бориска подцепил клок старой травы с под ног, он стал обтирать ему бока и под седлом, лошадь тоже была как покрыта потом, тоже видать досталось и ей.
Резвый видимо все никак не мог успокоиться, храпел, не знамо на кого, перебирал передними ногами, все дергал повод. Бориска вспомнил, что так и не отдал ему вечером припасенный ему кусок горбушки черного хлеба, заранее посыпанный солью, до которого он был очень большой любитель.Облетела все поле команда на сбор, Бориска пошел тихонько в нужную сторону пешком, ведя дожевывающего кусок хлеба жеребца в поводу, неспешно перебирая ногами. Резвый дожевал угощение и стал просить еще кусок, тихонько подталкивая Бориску головой в плечо. Хозяин шел и про себя улыбался, Резвому видать надоело клянчить,он толкнул его посильнее и захрапел. Бориска остановился и повернулся к жеребцу, показал руки
- Ну чего ты как маленький, ну нет у меня пока больше, вот сейчас поедим и я тебе еще принесу, потерпи пока. Помню я что ты у меня голодный, сейчас вот дойдем и я тебя покормлю.
Рядом раздался смех и кто - то знакомым голосом объявил
- Ребята, смотрите, наш Бориска своего жеребца уговаривает не спешить, щас он его дома кормить будет, уговаривает потерпеть.
- Дак он же его и вечером ко сну приходит проводить, сказку ему рассказывает постоянно, сам видел.
Бориска потрепал Резвого за холку, на что жеребец опять играясь толкнул его в плечо, потом улыбаясь повернулся к своим друзьям - зубоскалам
- Вам бы все шутить, хоть над кем, да?
- Бориска, да не обижайся, бой закончился, мы все опять живы, так почему от радости и не пошутить? Ребятам вон видишь, не повезло, так что все путем, мы живы!
А погибло в этом бою много, и с той стороны, и с ихней. У беляков выбили очень много, если еще и пехоту считать. Пехоту положили почти всю, а было их в самом начале, когда они только вылетели с этого поселка на поле и начали рубить их как капусту, пехоты было много. Но и в ихних рядах полегло тоже много. Подойдя к месту сбора, они получили задание собрать всех своих погибших,посмотреть раненых, тех выносить в отдельное место и складывать там. И началась вся черная работа. Тяжело конечно было, когда только вечером знал человека живым, а вот теперь несешь его в сборный пункт уже мертвого. Но еще тяжелее оказалось с ранеными, там тяжесть другого порядка. Любой раненый превращался в малого ребенка, которого необходимо прежде всего успокоить, а уж потом нести его на место сбора. Еще и угнетающе действовали страшные раны от сабельных ударов, некоторые из бойцов просто падали на месте, когда видели что - то из ряда вон , но убирать хотя бы своих бойцов надо было.
Наконец и эта траурная работа была закончена, слава Богу раненых было не очень много, но все же были. Глядя на молодых парней с отрубленными руками и порубленными ногами начинали думать, что лучше уж погиб бы парень, а так что за жизнь, с такими обрубками. Но вот вроде и всех собрали, если еще кто остался, то после проверки уточнят скольких нет, может и еще раз пройдут по этому страшному полю, соберут уже всех.Наконец пришли на свое место, откуда они только утром бросились в атаку. Объявили обед, но половине, если не больше, сама мысль об еде была просто противна. При одной только мысли о том, чтоб сесть и поесть хоть той же каши, да еще и с мясом, в организме начинался ураган, некоторых рвало просто. Кто не мог пойти на обед, собрались в одном месте и на костре вскипятили себе чай, заварив расселись под плетнем и сидя швыркали обжигающий напиток, чувствуя, как горячая вода согревала все внутри, протекая кипятком по внутренностям и, согревая весь организм, укладывалась где - то в низу живота. После чая организм потихоньку начинал приходить в норму, переставало мутить и становилось сразу легче.
Бориска тоже не пошел на обед, напившись чая, парень сидел под плетнем и рассматривал диковину, маузер, который он подобрал на том поле, вытащив его из руки убитого белогвардейца, какого - то командира похоже, судя по черкеске и папахе с кокардой. Увидел он его случайно, разглядел в траве, ну а разглядев, увидел и кобуру от него на самом беляке. Подошли ребята знакомые, присели рядом, маузер пошел по рукам, все рассматривали диковину. На кобуре был рисунок, стремительно летящая по степи лошадь и казак на ней. На самом маузере была табличка, что Савву Поворотного награждают за что -то там боевым оружием. Потом встрял Семка,
- Ребята, там вроде наши нашли баню побольше, затопили, седня помывка будет.
- Вот и прекрасно, еще бы белье в прожарку бы забрали, а то партизаны с утра и до отбоя покоя не дают, скачки устраивают постоянно, так еще и по ночам сволочи не спят, чтоб они провалились.
- Так вон в чем дело, а то я в последнюю ночь прямо спать не мог ребята рядом с ним, всю ночь орал вперед, в атаку, да за карабин хватался. Еще думал по мне шмальнет, так страшно было.
- Так ты из за этого чтоль в лазарет к Тоньке мотался? Прятаться бегал наверное да? Интересно куда ты к ней залазил?
- Да што ты мне тут болтаешь, куда я бегал, что врешь - то?
- Да сам видел, как ты туда прошлепал сегодня ночью, как тать какой, пригнувшись, чтоб никто не увидел.
Так, шутя и подначивая один другого ребята сидели и смакуя пили чай, постепенно отходя после страшного боя.