Например, вот мама и папа Антона. До того тревожные, что это и сыну передалось. Он сидит на диване или стоит столбиком. Ему хочется к детям, но они же обидят. Хочется играть, но в детсадовских игрушках таится опасность. Вдруг Гоша, любитель махать на ребят всяким-разным, его стукнет машинкой, предварительно отняв? Стоит ли брать машинку, если её отнимут? Взял бы, но мама велела быть осторожным. А Ольга Игоревна, едва ли не прыгая от счастья, время от времени сообщает ей: "Сегодня Антоша чуть-чуть поиграл". Тогда мама вроде бы радуется и говорит: "Ну, наконец-то!" А потом сыну внушает про осторожность и опасности, подстерегающие при игре в конструктор. А папа кричит про то, что в детском саду за детьми ни фига не смотрят, так что по любому подрастающему поколению каюк. Антошка хнычет от непонимания и ждёт маму. Мама удивляется, почему ребёнок такой скованный.
Однажды у Антоши обнаружилась царапина на щеке. Вернулись с вечерней прогулки, а тут здрасте-пожалуйста. Не плакал Антон, не жаловался. Как обычно, постоял у песочницы, поковырял немного совком, потом сел на лавочку и тихо ждал, когда все в группу пойдут. Это значит, что уже мама скоро появится.
Ольга Игоревна такая:
- Антоша, хочешь ещё покопать?
Царапины в тот момент не было.
- Не хочу.
- Покатай с Колей машинку.
- Нет.
- Тебе нужен паровозик?
- Не нужен.
- А солдатик?
Солдатика взял, стал рассматривать. Царапины всё ещё не было. К Антону никто не подходил.
Версия номер один: солдатик. Но он пластмассовый и весь гладкий.
Версия номер два: неудачно почесал щёку. Бывает. Царапина характерная: просто кожа сковырнулась крохотным треугольничком, размером с лепесток незабудки. Чуть покраснело это место, но крови не было.
Пока Ольга Игоревна рассматривала, умывала да расспрашивала, тут и мама пришла. Так и так, объяснила воспитательница. "Скорую" вызывать будем? Давайте вызовем". "Нет, не надо. Отказ напишу". На том и разошлись.
Если вы думаете, что вечер пятницы закончился для Ольги Игоревны сериалом и общением с семьёй, то это вообще не так. Потому что в автобусе её застиг звонок заведующей. И внезапно оказалось, что у Антоши из щеки кровотечение, и мама с папой уже намерены меры принимать. Потому что, как папа и предсказывал, за детьми ни фига не смотрят. Так что извольте, Ольга Игоревна, разобраться, объяснить толком, как такое приключилось и что там за кровотечение, которого в саду якобы не было. Если кровотечение, почему не вызвали "Скорую"? И мама спрашивает, как сын жить будет с таким шрамом на лице?
Ольга Игоревна в ужасе и непонимании: откуда там взялось кровотечение, и как она могла этого не увидеть при том, что сама царапина едва различима. И давай названивать маме Антона и разбираться. Под стоны папы, который, видимо, выпал в осадок и упал в обморок. Выяснилось, что кровотечения такого уж страшного всё-таки нет. И, что, если принять меры, то Ольгу Игоревну уволят. Хотят ли этого Антошины родители? Нет, не хотят. Ольга Игоревна Антошкой и мамой очень любима. "Хотя, за детьми, как и все они, ни фига не смотрит". Так простонал на заднем плане вышедший из комы папа. А мама всё причитала в трубку: "Не понимаю! Не понимаю!"
Все выходные Ольга Игоревна переживала. Надо было очки надеть, чтобы разглядеть кровотечение. Ну вот почему не надела-то? Не успела, мама пришла. Надо было успеть. Вот надела бы очки, и всё бы чётко увидела... Как это так: не уследила за Антоном? Надо было рядом на лавочке сидеть. Но тогда бы её обвинили в сидении на лавочке... В общем, не спала Ольга Игоревна, не ела. Семью приставучую в упор не замечала. А если и замечала, просила не шуршать, не мешать страдать. Как она посмотрит в понедельник в глаза маме и папе Антошкиным?..
И вот он пришёл. Воспитательница кинулась навстречу.
- Ну что, зайчик, как ты? Как щёчка?
- Щёчка? Что за щёчка? Какая щёчка? - всполошилась мама, раздевая сына.
- Что случилось? Опять за детьми не смотрели ни фига? - обрадовался папа.
- Ну как же? Царапина! В пятницу! Царапина на щеке! Кровотечение!
- Кровотечение? О чём вы? - поразился папа.
- Царапина, царапина... - задумалась мама. - Ах, да! Да нет там никакой царапины!
Тут ребёнка раздели и к Ольге Игоревне повернули.
- Ай!!! - вскрикнула воспитательница. Настал её черёд выпадать в осадок.
Вокруг заплывшего правого глаза Антоши красовался такой фингал, что будь здоров! На нижнем веке левого глаза наливался нарыв вроде фурункула.
- Чччто это? - пролепетала Ольга Игоревна.
- Вы о синяке? Да это сын на даче по брёвнам лазал. Бревно повернулось, он упал, да вот на сук напоролся. Ничего, нормально, подумаешь, обычное дело! - махнул рукой папа. Мама сказала:
- Насчёт фурункулов я предупреждала, справку приносила. Не заразно, в сад ходить можно, обычное дело для нас. Это от холода. В садике замёрз. Когда его шапку с Максимовой перепутали.
- Потому что за детьми не смотрят ни фига.
- На даче-то тепло было, хоть и октябрь. В одной кофточке бегал. По брёвнам лазал, и ничего. А вот когда шапку перепутали, потому что такая же, вот тогда и замёрз. Иди, играй, сынок.
- Но царапина-то? - пропищала Ольга Игоревна. - Покажи щёчку, Антон.
Но не было там царапины. Никакого следа от неё. Зажила, видать, за два дня. Шрама на лице не предвидится.
- Не тяжело ли будет Антоше с двумя травмированными глазами в садике находиться? Врачу показывали? Нет ли сотрясения?
- Да ничего у него нет, - буркнул папа. - Вы давайте-ка лучше за детьми смотрите. А то не смОтрите ни фига.
Поистине, что странно воспитателям, то некоторым родителям норм.
- Мы заберём пораньше.
И, конечно же, не забрали.
- Не понимаю... - сказла Ольга Игоревна. Но шёпотом.