В известном романе В.С. Пикуля «Площадь павших борцов», также известный, как «Барбаросса», есть любопытнейший момент о связи и сохранении военной тайны в Красной Армии в начале войны.
Цитирую:
«Но уже начиналась грандиозная Смоленская битва.
* * *
В этой битве — впервые за всю войну — вермахт был прочно остановлен: отныне не наступал, только оборонялся. «Потери превосходят успех», — констатировал Герман Гот. В сражении под Ельней вновь просверкало имя генерала Г. К. Жукова, памятное по Халхин-Голу, и отныне немцы не ослабляли внимания, следя за Жуковым, который становился особенно опасен для их вермахта. Обстановка в Цоссене была нервозной. Хойзингер доложил, что на днях Манштейн слышал в эфире переговоры Ворошилова, а 15 июля Гудериан на фронте стал перехватывать по радио грозные приказы маршала Тимошенко. Это даже удивило Паулюса, и он повидался с генералом Эрихом Фельгиббелем, который в Цоссене ведал радиоразведкой вермахта.
— Нет ли в перехвате «дезы»? — встревожился он.
— Никакой, — отвечал Фельгиббель. — У меня в отделе тоже не понимают, почему русские игнорируют секретность. Впрочем, это маршалы! А на более низких станциях русские пытаются меня обманывать: штаб называют «сельсоветом», при нужде в снарядах они просят «огурцов», а если нет танков, то оповещают свои штабы, чтобы прислали побольше «сундуков»... Их наивность меня обескураживает — не меньше тебя, Паулюс».
На что прежде всего здесь обратит внимание читатель? Думаю, что на диалог Фельгиббеля и Паулюса об «огурцах» и «коробках». Это запоминается сразу. Мол, сидят два умных немецких генерала и рассуждают о наивных русских, у которых даже наркомы обороны игнорируют секретность. Это у Пикуля очень интересный момент. Он обесценил в этом эпизоде командование Красной армии, выставив обоих маршалов полными невеждами, не соблюдавшими элементарные правила сохранения военной тайны при работе со связью. А таковыми в романе они выглядят на фоне сравнения их с подчиненными, которые в отличие от высокого начальства хоть как-то пытаются осложнить жизнь врагу своим простым шифром. Таким образом, читатель сделает вывод, что с передачей информации в Красной Армии тогда было все настолько плохо, раз уж даже Ворошилов и Тимошенко якобы забивали на элементарные правила секретности. Маршалы, же!
Увы, писатель в этом эпизоде исказил реальность. Со связью в начале войны действительно было неважно, только вот Семен Константинович вместо того, чтобы нарушать правила по ее использованию наоборот боролся за их соблюдение.
Вообще, в Красной Армии почему-то уделяли мало значения секретности при передаче информации средствами связи. Эта проблема отмечалась еще в довоенное время. Так в ноябре 1937-го на военном совете при Народном комиссаре обороны начальник Управления связи РККА А.М. Аксенов заявил на этот счет следующее:
«Итоги боевой подготовки говорят о том, что связисты как специалисты подготовлены в основном неплохо. Основной недочет в подготовке радистов и телеграфистов заключается в том, что до сих пор допускаются искажения при передаче и приеме телеграмм.
Кроме того, нужно отметить большой недочет — это то, что штабы недостаточно занимаются вопросами связи, и это ясно было обнаружено на маневрах Московского и Белорусского военных округов, и особенно это резко выявилось на примере 3-го стрелкового корпуса, который маневрировал в московских маневрах. В этом корпусе начальник штаба ни разу не поставил по организации связи определенной задачи перед начальником связи и поэтому во время маневров оказался без связи. Недочеты еще заключаются в том, что и штабы, и связисты не умеют организовать крепкой, устойчивой связи в подвижном бою и особенно с соседом, забывают о связи с соседом. По скрытому управлению — я считаю, что командиры, штабы не уделяют должного внимания в боевой подготовке этому важному вопросу. Мы из опыта знаем такие случаи, когда в силу несоблюдения правил скрытого управления радио и телефонная по проводам передача штабов перехватывалась, пеленговалась, и обнаруживались не только штабы, но и раскрывалась группировка войск. Надо работать по проволоке кодом и по радио посредством радиосигналов, ибо сигнал можно передать в течение 5—10 секунд, и он не будет запеленгован. Масса телеграмм передается без кода, и в результате они становятся известными противнику и поэтому необходимо обратить самое серьезное внимание на скрытое управление войсками». (РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 54. Л. 277-283)
Итак, Аксенов проблему обозначил четко. Скрытое управление войсками невозможно без сохранения военной тайны при передаче информации средствами связи. И в этом деле были недочеты. Но командование об этом знает и старается устранить их. Но насколько эффективно? Ответ на этот вопрос дали первые дни войны.
Уже 24 июня 1941 года Тимошенко отправил в войска директиву, в которой он указал следующее:
«Военным советам фронтов и округов
Копия: Центральному управлению НКО СССР
Подслушиванием установлено, что во всех фронтах центральных управлениях НКО, совершенно секретные сведения передаются совершенно открыто по телефону «ВЧ» телефону и телеграфу.
Все эти случаи преступного разглашения военной тайны носят массовый характер и дают богатый материал для шпионов и других врагов нашей родины и тем самым наносят исключительный вред Советскому Союзу» (ЦАМО, Ф. 344, Оп. 5554, Д. 32, Л. 118)
Далее Тимошенко приказал немедленно и категорически запретить вести переговоры открыто и такую же форму передачи совершенно секретных сведений по телефону и телеграфу, в том числе и «Бодо». Все сведения (директивы, сводки, приказы) нужно было передавать только шифром или через связных. Все служебные переговоры передавать по буквопечатающему аппарату. Контроль и ответственность за переписку, проходящую через штабные узлы связи, нарком возложил на их начальников и начальников оперотделов штабов. Он потребовал строгого выполнения данной директивы, а нарушающих ее лиц должны были привлекать к ответственности.
Проблему работы со связью в начале войны подчеркнул и Сталин, сменивший Тимошенко на должности НКО. Его приказ «Об улучшении работы связи в Красной Армии» от 23 июля 1941-го подчеркнул две проблемы:
- В войсках игнорируют радиосвязь, предпочитая ее телефону, что «непрочно и ненадежно».
- В войсках продолжают игнорировать военную тайну, открыто говоря по телефону.
Про вторую проблему Сталин в своем приказе сказал следующее:
«У нас в нарушение всех правил, по телефону ведутся оперативные переговоры, в открытую называются части, соединения, их задачи и дислокация, фамилии и звания начальников, тем самым в руки врага попадают совершенно секретные сведения» (ЦАМО, Ф.1253, Оп.1, Д. 577, Л. 108)
Для искоренения этого безобразия Сталин приказал прекратить раз и навсегда, передачу оперативных заданий и распоряжений путем открытых переговоров по телефону.
Приказ НКО – вещь серьезная, которой нужно было руководствоваться и нельзя игнорировать. Однако, несмотря на всю серьезность приказа безобразия в войсках продолжались. Примером тому служит приказ начальника штаба Юго-Западного фронта от 3 августа 1941-го, в котором были отмечено следующее:
«Приказ Народного Комиссара Обороны за №0243 от 23.7.41 г. требует все переговоры вести только шифром и кодом. Несмотря на это разговоры открытым текстом по телеграфным и телефонным аппартам в Штабах, Управлениях и учреждениях Юго-Западного фронта продолжают иметь место, грубо нарушая приказ.
(…)
27.7.41 г. Интендант штаба 26-й Армии тов. Сорокин звонил по телефону в 5 кк и сообщил, что на станцию Масловка прибыл эшелон с продовольствием и просил передать частям корпуса, чтобы все ехали туда за получением продовольствия. Повидимому этот разговор был подслушан немцами и последние видя, что на станции Масловка организована база снабжения, выслали туда 9 бомбардировщиков, которые пытались бомбить эту станцию, но были отогнаны нашими зенитчиками.
В этот же день начальник оперативного отдела 26-й армии полковник Ступиков вызвал по телефону нач-ка штаба 5 кк полковника Щитова и потребовал доложить ему обстановку: Щитов ответил, что 227 сд неустойчива и что отмечены массовые бегства бойцов из ее частей. После окончания разговора на линии появился человек и на ломаном русском языке сказал: «Благодарю за все ваши разговоры». Повидимому это был включившийся в провода немец». (ЦАМО, Ф. 229, Оп. 161, Д.5, Л. 47)
Впрочем, не все в штабах игнорировали требования наркомов сохранять военную тайну. Наоборот! Некоторые штабы придавали ей настолько большое значение, что могли зашифровать одно донесение несколько раз. Примером тому служит обращение заместителя командующего Юго-Западным фронтом Баграмяна к начальнику штаба Брянского фронта Сандалову:
«Вами в шифровке, передающей оперсводку №016 23.22 допущена излишняя засекреченность содержания, выразившаяся в том, что закодированные наименования и нумерация частей еще раз зашифрована. Начальник штаба ЮЗФ генерал-лейтенант Бодин приказал указать Вам на излишнюю засекреченность содержания шифровки. При передаче оперсводок шифром кодирование излишне» (ЦАМО, Ф. 229, Оп. 161, Д. 162, Л. 606)
В завершении небольшого экскурса в историю сохранения военной тайны и связи в начале Великой Отечественной, нужно отметить, что Пикуль был прав лишь отчасти. Как гласят документы, проблемы у Красной Армии были и с тем, и с этим. Но! Семен Константинович Тимошенко вполне себе понимал значение секретности при работе связи и подчиненным это пытался вдолбить с первых дней войны. В своих приказах по использованию радиосвязи, маршал требовал иметь на штабных радиостанциях кодовые таблицы, а при сеансах связи требовал присутствие начальников оперативного и шифровального отделений. Таким образом, Пикуль в своей «Барбароссе» в разговоре Фельгиббеля и Паулюса ситуацию исказил и Тимошенко выставил в неприглядном цвете. Кроме того, писатель проявил бурную фантазию, описывая работу немецкой радиоразведки. С учетом немногочисленности радиостанций в Красной Армии в начале войны и нежеланием активно использовать имеющиеся, вряд ли немцы могли чего-то там перехватить в таком объеме. Как гласят документы, в советских войсках тогда упор делали на телефонную связь, в ущерб радиосвязи.
Исторические расследования: