Начало романа "ГРУ против ЦРУ"
Глава 5. Вокруг "Чёрной дыры"
Судно ушло от причала и, направляясь в море, прервало непосредственный контакт с берегом. С этого момента налаживается его незримая связь со всем остальным миром, который простирается за пределами окруженного водой пространства. Днем и ночью судно буквально опутано незримыми линиями связи, по которым ведутся переговоры его экипажа с людьми, находящимися на берегу, на других судах и даже с летчиками в небе над морем.
Сегодня контакт установить предельно просто – у каждого члена экипажа есть один или несколько телефонов мобильной связи, при помощи которых можно поговорить с самой далекой точкой планеты, где действует оператор его компании. Нет проблем и с подключением к Интернету, благодаря которому из любой страны осуществляется беспрепятственная связь по «Скайпу».
А лет ...дцать назад, то есть в то время, о котором идет речь в этой книге, и сами «трубки», и связь по ним обходились очень дорого, поэтому были привилегией незначительного числа людей, работавших в море. Связь с судном тогда устанавливалась, как правило, радистом через береговые радиостанции, которые соединяли его с нужным телефонным абонентом на берегу. Мы поведем сейчас речь о частных звонках, отложив до поры до времени тему служебных переговоров.
На тех судах, где приходилось работать мне, разговоры с домом начинались с объявления начальника радиостанции о том, что в период, к примеру, с 20 до 22 часов по московскому времени он будет выходить на связь с портовыми радиостанциями в Санкт-Петербурге. Тотчас желающие поговорить с родными и знакомыми на берегу несли ему записочки с номерами телефонов в Петербурге, Череповце или ином населенном пункте.
В указанное время в небольшом прокуренном помещении радиорубки начальник радиостанции начинал вращать ручки настройки, а из эфира сквозь какофонию попискиваний и потрескиваний уже слышались обрывки частных разговоров наших судов в Балтийском, Северном или Средиземном море.
Докричавшись до строгой женщины-оператора, начальник радиостанции сообщал ей название своего парохода и количество телефонов для набора в разных городах. В ответ получал номер очередности среди ожидающих выхода на связь судов.
– Мы – четвертые, сразу после «Волгонефть 261», – объявлял начальник, и начиналось ожидание. Те члены экипажа, кто собирался звонить попозже, уходил к себе, а первоочередные оставались в радиорубке. Они автоматически становились невольными соучастниками телефонных диалогов. В абсолютном большинстве разговоры между моряками и их береговыми визави были однообразными: «Как дела? Нормально! Как дети? Учатся (болеют, балуются). Когда домой? Уже скоро!». Но даже после такого коротенького и малозначимого общения с близкими людьми, оставшимися на берегу, настроение моряка могло на глазах улучшиться или ухудшиться в зависимости от контекста.
Случались очень эмоциональные диалоги, участники которых, казалось, напрочь забывали о том, что их слышат десятки людей:
– Ой, Мишенька, я уже не могу, когда же ты, наконец, дома появишься?
– Ну, потерпи, Любочка, уже скоро, через три месяца…
– Не знаю, выдержу ли я…
– Тогда, Любаша, я к тебе больше не вернусь, точно! (Дальше в трубке слышались рыдания).
Иногда соучастники хохотали до слез:
– Нинок, привет!
– А-а, Димочка, здравствуй, как ты там, милый?
– Всё нормуль, Нинок, скоро в Питер вернемся!
– Да ты что?! Классно! А машину-то купил?
– Ага, Нинуль, «тачка» уже на борту!
– Ну, Димуля! Молодчинка! Какая машина, «Жигули»?
– Не-а, я «бэху» взял в Роттере!
– Ах, Димон, паразит! Кобелина ты проклятый! Сколько я с тобой бьюсь, а ты все туда же!
– Ты чё, Нинок, чем недовольна? Мы же договаривались!
– Мы договаривались, что ты машину купишь! А ты «шмаровозку» везешь! Ну и кобель, как тебя только земля носит?
Как в таких случаях не вспомнить известный в морских пароходствах анекдот о том, что супруга в телефонном разговоре с ушедшим в загранрейс мужем просила купить ей новый бюстгальтер. Рассеянный муж поинтересовался, какой размер нужен, а умная жена посоветовала спросить у радиста, который слушает переговоры и запоминает все размеры.
Бывали такие ситуации, когда кто-то из моряков беседовал со своим береговым партнером по «темному бизнесу». Из их переговоров в эфир проливалось столько информации о способах добывания денежных знаков в обход Уголовного кодекса, что у бывалых сотрудников компетентных органов волосы бы встали дыбом, услышь они такое!
Постепенно подходила наша очередь, «переговорщики» один за другим садились на рабочее место начальника радиостанции, брали в руку пластмассовую трубку с тангентой. Они на несколько минут переносились из морских далей в родной дом, старались вникнуть во все проблемы своих близких, но потом мираж с «телепортацией» рассеивался, а в трубке слышались короткие гудки.
Как и по поводу всех прочих общеколлективных дел, на судне вокруг частных телефонных звонков выстраивалась череда веселых баек, разыгрывались «приколы» друг над другом. Мой приятель Глебыч, начальник радиостанции на одном из судов компании, рассказал о занятном случае. В их экипаже многих донимал новый повар, молодой и наглый детина. Он постоянно «прыгал» с парохода на пароход, нигде подолгу не задерживаясь, с людьми не уживался. Повсюду за ним гуляла нелицеприятная кличка «Негодяй», на которую он сам, естественно, не откликался. Но, когда моряки с разных судов вдруг в разговорах называли повара по прозвищу «Негодяй», все тут же вспоминали, о ком идет речь.
Глебыч проводил обычный сеанс телефонной связи с Петербургом, на который записался и повар. Все очередники поговорили и разошлись, береговая операторша набрала номер телефона для «Негодяя», но он в радиорубке так и не появился.
Глебыч разыскал его по внутреннему телефону:
– Ну, ты чего, дружок, где ходишь то?
– Да, сейчас приду, не шуми!
– Очередь наша уже прошла, можешь не торопиться!
– Так еще разок вызовешь, в чем проблема-то? Мы тут у боцмана в «козла» как раз заканчиваем играть.
Начальник радиостанции в данный момент столкнулся с откровенным хамством: во-первых, повар был младше по возрасту, во-вторых, во внутрисудовой иерархии начальник радиостанции – четвертый человек по рангу, носит на погонах офицера торгового флота две широкие и одну узкую полоску, как второй штурман или второй механик. Не полагается вызывающе вести себя по отношению к старшим. И, в-третьих, совсем непростительно было требовать повторить вызов Петербурга после того, предыдущий сорвался только из-за твоего разгильдяйства. Глебыч решил сурово проучить «Негодяя». По телефону он сказал повару:
– Сам тут будешь себе налаживать, мне некогда. Или «чифа» попросишь.
Вдвоем со старпомом они обсудили идею заговора, тот поддержал Глебыча в желании разыграть своего подчиненного. Начальник радиостанции путем нехитрых манипуляций подключил гарнитуру радиостанции к системе внутрисудовой радиосвязи. Сам пошел на ют, чтобы включить переговорное устройство и осуществить коварную задумку, а старпом остался в радиорубке контролировать ситуацию. Дальше дело происходило так. Повар пришел и получил из рук старпома трубку для разговора с домом.
Повар:
– Алло, алло! Светка, это – я!
Мужской голос:
– Светы пока нет.
Повар растерянно:
– А где она?
– В магазин пошла.
– Ты сам-то кто и чего делаешь в моей квартире?
– Я – Толик, живу здесь сейчас, а ты кто, чего звонишь?
– Я – муж Светки, я тебя убью, урод!
– Хватит орать, лучше предупреди, когда ты приедешь…
Завершающая часть беседы велась с использованием ненормативной лексики. Старпому с трудом удалось сдержать разбушевавшегося повара и сообщить ему, что он стал жертвой розыгрыша. В доказательство подошедший Глебыч передал привет от «Толика». Негодованию «Негодяя» не было предела, но против двух уважаемых и физически крепких людей парень выступать не стал. Несколько дней он ходил злой и угрюмый, но потом все вернулось на круги своя.
Столь подробно остановившись на описании частных телефонных разговоров, можно перейти к служебным. Ежедневно капитан, старший помощник или старший механик по служебным вопросам связывались через зарубежные радиостанции с береговыми инстанциями, как в России, так и в других странах.
Велись переговоры с властями портов, в которые направлялось судно, с судовыми агентами в этих портах, с шипчандлерами, то есть организаторами снабжения судов продовольствием и оборудованием, и прочая, прочая. Приходилось звонить и в свою судоходную компанию, и ее представителям за границей. Нередко бывало и так, что кто-то из береговых должностных лиц связывался с судном и вызывал для переговоров капитана или «деда».
В тот день, когда теплоход «Композитор Бородин» находился в юго-западной части Балтийского моря на дальних подступах к Кильской бухте и входу в Кильский канал, вахтенные позвали на мостик капитана Постникова. Третий штурман сообщил ему, что на связь вышел представитель нашей судоходной компании в германском порту Гамбург Александр Николаевич Левченко.
Постников и Левченко когда-то вместе учились в Ленинградском институте водного транспорта, вместе начали работать на судах загранплавания и даже капитанами стали одновременно. Они поддерживали дружеские отношения многие годы. Не так давно руководство судоходной компании направило Александра Николаевича, одного из лучших капитанов, в свое зарубежное представительство в Германии, офис которого располагался в Гамбурге. Капитаны продолжали поддерживать связь друг с другом, и Левченко часто звонил из своего рабочего кабинета Постникову на судно.
Содержание состоявшегося разговора следует привести подробно,
во-первых, потому что он не был приватным (хотя, по сути, должен был быть таковым), его слышали по разным причинам несколько человек из команды. Вахтенная смена – третий штурман и рулевой матрос, начальник радиостанции, зашедший зачем-то на мостик, и электромеханик, ремонтировавший выключатели плафонов – все они слышали весь разговор.
Во-вторых, то, что сказал Левченко, оказалось предтечей всех сложных событий, в гущу которых был вовлечен экипаж «Композитора Бородина» в том злополучном рейсе.
Мне Постников рассказал о разговоре сразу же после его окончания, пригласив по традиции перед обедом к себе в каюту. Поздоровавшись, Левченко спросил, каким путем Постников собрался идти из Балтики в Северное море, кратчайшим, через Кильский канал, или дальним, через Датские проливы вокруг мыса Скаген. Потом порекомендовал идти дальним путем, потому что у входа в Кильский канал на судно могут нагрянуть местные власти, чтобы проверить груз, к которому у них возникли претензии.
Суть претензий заключалась в том, что по некоторым сведениям на борту «Бородина» перевозится боевая техника, предназначенная для Ирана. С этими перевозками всегда есть риск попасть в сложную ситуацию.
Постников поинтересовался, откуда взялась странная информация о характере груза на его судне, потому что по документам он везет транспортное оборудование. Левченко объяснил, что на днях он принимал участие в большой конференции немецких судостроителей, где присутствовали не только специалисты по строительству гражданского флота, но и представители военных верфей.
Главные конкуренты российских коллег на мировом рынке оружием руководители верфи «Хотвальд», которая специализируется на строительстве известных немецких дизельных подводных лодки, живо обсуждали тему о грузе на «Композиторе Бородине». Немцы не знали, что случайный свидетель их разговора Левченко свободно говорит на языке Гёте, поэтому не особенно стеснялись присутствия иностранца.
По их мнению, судно из России везет в Иран запчасти для подводных лодок «Кило». Причем, некоторые образцы этой техники созданы недавно и впервые проданы за границу. Откуда к ним попала эта информация, узнать не удалось. Но немцы очень ревниво относились к тем, кто торгует с иностранными государствами такими же видами оружия, которые производятся и на заводах Германии. Они собирали эту информацию по всему миру. Немецкие создатели подводных лодок проявляли серьезную озабоченность в отношении российских международных контрактов.
Левченко уже сообщил руководству компании о том, что ему удалось узнать на прошедшей конференции в Гамбурге. Генеральный директор Андрей Решетников очень расстроился, получив тревожное сообщение своего представителя в Германии, но изменить что-либо сейчас было не в его власти.
Своим звонком на борт «Бородина» Александр Николаевич решил предупредить Постникова, чтобы тот постарался подготовиться к возможным осложнениям по ходу рейса.
Мы с капитаном сидели и молча обдумывали те сведения, которые сообщил Левченко. Постников был мрачнее тучи и ругал на чем свет стоит тех «головастиков» в московских структурах, которые «слили» сведения о такой деликатной сфере международной деятельности, как торговля оружием. Они там, языками треплют, демонстрируя собственную значимость, а нам, скорее всего, придется расхлебывать чужую кашу, бушевал капитан, шагая из угла в угол своей просторной каюты.
Но, как и генеральный директор судоходной компании, Юрий Александрович Постников уже ничего не мог сделать, чтобы переиграть сложившийся расклад. Теплоход «Композитор Бородин» уже прошел Балтийское море, а завтра выйдет в Северное.
Автор И.Дроканов. Консультация, оформление Bond Voyage.