Стрелки старинных напольных часов стремительно приближаются к десяти. Внутри корпуса, украшенного витиеватыми узорами и резными цветами, вдруг что-то щёлкнуло, и по всей квартире раздалось – боммм, боммм, боммм...
Варвара Борисовна вздрогнула... Кот Васька, лежавший на её коленях проснулся и замурчал от нежных поглаживаний хозяйки.
- Вот, скажи, Васёк, сколько лет этим часам, а вот никак не привыкну... Кот навострил уши, услышав своё имя...
- Что-то Тоня не идёт, пенсию нам с тобой не несёт, да Васька... Сегодня, небось, и Ангелинка прибежит... А у меня и хлебушка то нету... Да и тебе килечки не мешало бы прикупить...
Она тяжело поднялась с кресла: « Ещё бы до магазина дойти»... Через полчаса шустрая, добродушная почтальонша Тонечка принесла пенсию. А ещё через двадцать минут на пороге стояла внучка, Ангелина...
- Бабуль, привет,– затараторила юная студентка педагогического вуза,- там такие пробки на дорогах, еле добралась.
- Здравствуй, моя девочка.
-Ну, как ты тут,– она плюхнулась на диван,-поживаешь?
- Да как,– старушка набрала побольше воздуха, - вот ведь, ноженьки совсем не слушаются...
- Ааа... А я вот, дай, думаю заеду, проведаю.
- Может покушаешь?
- Не...
- Вот только беда, у меня хлебушка даже нету. Продукты ,как назло покончались все. Не смогла вчера себя заставить выйти. Уж так ноженьки ломило...
- А у меня вот, как назло, бензин кончается. Папка денег мало даёт, не хватает всё время...
Старушка спешно полезла в кошелёк.
- На-ко, вот, немного на расходы тебе,– она протянула внучке пару тысяч,– возьми.
- О, спасибо! Респект,бабуль!
Варвара Борисовна кивнула.
- Ну че, поеду я. На заправку надо заехать, и в институт ещё к третьей паре...
Она убежала, оставив за собой шлейф из дорогущих духов. Старушка тяжело вздохнула и взяла в руки маленький кнопочный телефон.
- Павлик,здравствуй.
- Привет,мам.
- Как вы там поживаете? Соскучилась, хоть бы приехал, сынок...
- Мам, дел не в проворот, некогда, закрутились совсем...
- Ты как там?
- Да не очень... Сдавать стала... Ходить совсем трудно...
- Ну ладно. Пока мам. Заеду как нибудь... Может в выходной... Но не обещаю...
- Пока...
В телефоне раздались длинные гудки... Она положила телефон на старинный деревянный комод, накрытый белой вязаной крючком, накрахмаленной салфеткой, рядом с фотографией её покойного мужа, Петеньки... Вспомнились те, счастливые, молодые годы, когда Петя был жив, сын ещё не разбогател тогда, жил с женой, Анечкой и Ангелиной вместе с ними, в их старенькой трёшке. Не богато жили, но честно. И скопить своим трудом кое-чего смогли.
- Вот, Петя,– она тяжело вздохнула, вытерла набежавшую слезу,– видишь как... Совсем я одна... Скорей бы уж к тебе...
Губы её затряслись: « Господи, помоги мне хоть немножко»... Повернулась к коту: «Сиди, жди меня, мой хороший»... Надела серый потёртый плащ, вышедший из моды, лет так тридцать назад и медленно, наклонившись немного вперёд, шаркающей походкой двинулась на улицу, в магазин... Купила всё необходимое – хлеб, сахар, маслица, колбаски и немного конфет... Всё бы ничего, но пакет оказался таким неподъёмным, что старушку пошатывало от его тяжести. Она горестно взглянула на небо и потихоньку, часто останавливаясь двигалась в сторону дома...
На пешеходном переходе она остановилась. Повернула голову и столкнулась взглядом с васильковыми, огромными глазищами молодой худенькой женщины, которые смотрели на неё с жалостью. Хотя... Кого ещё здесь надо жалеть...
Синеглазка... Когда-то так звал её Павлик... Они учились вместе в институте. Уже на первом курсе девушку закружила любовь. Ей было приятно, что за ней, простой девчонкой из всеми забытого посёлка ухаживает юный, перспективный парень из обеспеченной, интеллигентной семьи. Они гуляли, ходили в кино, веселились вместе. Однажды, зимним вечером, Ленка почувствовала недомогание. Её тошнило, хотелось всё время чего-то солёненького. Сердобольная подружка посоветовала сходить к врачу... Оказалось, что девушка беременна – третий месяц... Когда она сказала об этом Павлу, тот, опустив глаза, произнёс извиняющимся тоном : « Ты это, Лен... Может аборт, а? Ну правда, чего,а? Мы же ещё выучиться должны?»
- Ты чего, Паш.Это же человек, живой человечек, понимаешь!
- Делай что хочешь, а я умываю руки!
С тех пор она Пашку не видела. Никогда... Лена уехала подальше отсюда, на север... Там и появилась на свет Валюшка. Позже Лена вышла замуж... Родила сынишку. А потом её постигла первая беда. Когда Серёжке исполнилось четыре, погиб муж Лены. Попал в аварию... Так и жили они теперь втроём. О себе было думать некогда, надо было детей растить... Маленькая Валюшка была на удивление похожа на своего отца. Всё в ней напоминало о нём - красивые, светлые волосы, ясные, умненькие глазки, упрямый подбородок. А вот характер – как у мамы. Она была нежной, сострадательной, ласковой девочкой... Была... Три года назад, когда Вале исполнилось семнадцать, её не стало. Спасти её могла только пересадка печени. Это стоило больших денег... Но таких денег в семье, конечно же, не было. И тогда, Лена не раздумывая выставила на продажу своё единственное жильё. Покупатель нашёлся быстро. Она отвезла деньги в клинику. Но через день её оповестили, что операция не помогла... Ошалевшая от горя мать потеряла всё в своей жизни... Она не помнила себя от горя. Но надо было как-то жить, растить Серёжку... Сняла квартиру. И тёмными, зимними вечерами, глядя на портрет доченьки всё говорила и говорила с ней, погружаясь в безумное состояние, когда приходят совсем плохие мысли... Ей не хотелось жить... Старалась держаться лишь ради сыночка... Помогали, чем могли, подруги. Чуть оправившись, Лена вынуждена была снова погрузиться в беспросветное болото беды...
Как то утром, ей позвонили на работу.
- Алло, Лена?
- Да...
- Это соседка, тёть Ира.
- Привет, тёть Ир...
- Леночка, у нас беда.
- Что?,- она плюхнулась на стул,– что случилось? Мамка?
- Да. Плохо стало, как с похорон Валюшки приехала, скорая увезла её.
- Я сегодня звонила... Лен, в общем, парализовало её...
- Господи,- женщина зарыдала в голос,– как же так, Господи...
Она написала заявление об уходе и они с Серёжкой быстро собрались в дорогу. Она нужна была мамке... Что тут думать...
После больницы мама прожила всего два месяца. Умирала трудно, тяжело. Всё это время, Лена была рядом. И в последнюю минуту крепко держала мамину руку в своей, не в силах ничем ей помочь... Через пару дней после похорон бросилась искать работу. Последние деньги ушли на похороны. Устроилась в местный супермаркет кассиром. Только вот зарплата будет через две недели, а жить как-то надо...
Этим утром она проснулась от того, что почувствовала, как сжимается её желудок от голода. С трудом поднялась, глянула в кошелёк. Там болталась какая-то мелочь. Сунула его в сумку. «Хоть хлеба сайку куплю... Крупа в шкафу есть... Проживём как нибудь»,– подумала Лена и прошла в мамину комнату, чтобы переодеться. Взглянула на мамину кровать. Сердце пронзила острая боль потери. Заплакала в голос,зарыдала, упала на колени прямо на пол...
- Мамулечка ты моя... Как мне теперь! Бросили меня тут, не могу больше! Господи, пресвятая Царица Небесная, – взгляд её замутнённых слезами глаз упал на мамину иконку Богородицы с младенцем Иисусом на руках,– ну помоги мне хоть немного!
Богородица с нежностью, безмолвно смотрела любящими глазами на истерзанную страданиями женщину...
Лена купила на последние копейки хлеба, молока для Серёжки и двинулась к пешеходному переходу. Там, в ожидании, стояла пошатываясь, под тяжестью пакета с продуктами старушка, так похожая на её мамку. Глаза Лены наполнились слезами до краёв и, не удержавшись внутри, брызнули на исхудавшие впалые щёки, потекли светлыми ручейками вниз... Она вытерла слёзы ладонями. Глаза старушки и женщины встретились...
- Бабуль, давайте я Вам помогу донести Ваш пакет.
Старушка внимательно посмотрела Лене прямо в глаза, и чуть помедлив, произнесла: « А давай, доченька, помоги». И протянула пакет женщине.
- А Вы где живёте?
- Да вооон, в том доме... Стара стала, еле хожу вот, а помочь некому...
Лена только вздохнула в ответ.
- В том доме, когда-то жил мой сокурсник, Павлом звать. Она опять вздохнула.
Потихоньку подошли к дому.
- Ну вот. Вон подъезд мой. Давай,– она кивнула на сумку, приползла я...
- Ладно уж, что вы будете... Я поднимусь с вами.
- Ну, спасибо...
Они поднялись на второй этаж.
- Спасибо тебе, дочка. Может зайдёшь,а? На минуточку, чаю попьём,а?
- Да не, неудобно как то. Пойду я. Я тут недалеко, в соседнем доме живу...
- Заходи. Вижу, беда у тебя... Расскажи,может помогу чем...
- Да тут уж не поможешь.
Старушка схватила Лену за рукав: « Идём... Конфетки у меня»... Они говорили долго, изливая друг другу душу, рассказывая о своих горестях. Когда Лена рассказывала о своей неудачной любви, Варвара Борисовна пристально вглядывалась в её лицо, и не могла поверить: « Неужели это она!»...
- Леночка, а ты в каком институте училась?
- В политехе, а что?
- Господи,- старушка побледнела,- неужели это ты?
- Вы о чём?
- В каком году было это?
- Восемнадцать лет назад...
- Точно... Мне тогда соседка, мама Пашиного друга, Сашки говорила, рассказывала, что Паша подло с девушкой обошелся. А я не поверила, понимаешь? У него спросила, а он – какая ещё девушка, не выдумывай, мам...
- Как ваша фамилия?
- Прохорова я, и Паша мой Прохоров...
Теперь побледнела Лена...
- Да, это он...
- Господи... Девочка моя... Прости меня... Нас...
Старушка заплакала, закрыв лицо руками.
- Да что Вы... Прошло уж всё... Что вы! Не надо... Не плачьте... Вы тут не виноваты.
- Я его воспитала, понимаешь? Я... И виновата я... Прости, девочка... Он ведь и меня вот теперь... Как тебя... Пока нужны были с отцом... А теперь...
Лена утирала набежавшие слёзы.
- Прощались они уже близкими людьми. Варвара Борисовна скорбила о незнакомой, волею судеб, внучке, так, будто знала её всю жизнь...
- Ты,доченька, приходи ко мне, ладно?
- Приду, конечно, приду...
И она приходила, помогала, чем могла этой одинокой, при живых родственниках, старушке. Мыла пол, приносила продукты из магазина, поддерживала, жалела... Однажды, Варвара Борисовна позвонила Лене, попросила прийти. Та прибежала после работы с гостинцами.
- Сейчас чайку попьём, Варвара Борисовна. Я такие плюшки принесла... Пальчики оближешь.
- Спасибо, детка... Я вот что... Я вот,– она протянула Лене небольшую, истёртую от времени коробочку,– это тебе, девочка...
- Что это?
- Это мой тебе подарок.
- Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Очень... Это не вернёт... Но, понимаешь, хочу помочь тебе, чем могу...
Лена открыла коробочку. Там, на мягкой подушечке лежали серёжки. Золотые, искусно украшенные, с огромными голубыми бриллиантами в середине, они просто завораживали...
- Нет. Я не могу, Варвара Борисовна. У Вас дети, им отдайте.
- Не обижайся, детка. Это серьги, которые мне подарил мой муж. Они старинные. Из рода в род их передавали в семье Петеньки много много лет. Стоят, я знаю, очень дорого... Очень. Я хранила их, даже когда было туго. Ради Пети. Павлику хотели отдать... Что теперь... Его жена меня не жалует. Дочери от меня только деньги нужны. А ему самому... В общем, я так решила. И не говори, что я выжила из ума. Всё. Бери. Я должна... Нет... Я хочу именно тебе, понимаешь, тебе. У тебя душа такая же чистая, как эти вот бриллианты... Даже лучше... Ты достойна. Захочешь – продашь, не захочешь – Серёжке передашь. Будет продолжать традицию. И ещё. Вот,- она протянула ещё одну коробку с похожим кольцом,– это, конечно попроще, новодел, но тоже стоит достаточно...
- Не могу... Неудобно мне.
- Я обижусь, Леночка, возьми...
Лена взяла подарки. Они обнялись и заплакали.
Кольцо Лена всё-таки решилась продать. Оказалось, что этот «новодел» стоил больше, чем её квартира. Деньги вложила в дело, занялась бизнесом...
Стали они жить с Серёжей в достатке... А серёжки те, Лена хранила всю жизнь как память о Варваре Борисовне... Когда той не стало, она изредка доставала их, любовалась, вздыхала и клала на место... Память не продают... И Серёжке наказала передать их своим детям... Такая вот грустная история...