Начало тут. Как меня провожали в Москву не помню. Помню, как девочки-продавщицы в магазине примеряя на меня обновки, дали мне наказ, что когда я привезу Ванечку в Туапсе, то обязательно покажу его им.
Ванечка сказал, что не сумеет, встреть меня именно в 19-00ч.: Москва, пробки, злая директриса и опоздает, ну максимум на час. Тогда я попросила свою троюродную сестру встретить меня и скоротать со мной этот час. На самом деле мне было так страшно, что в момент нашей с Ваней встречи, со мной обязательно должен был быть кто-то из близких.
На вокзале мы с Галиной устроились у Пригородных касс, где она работала, и стали ждать. Ванечка, как это полагается, появился внезапно, раньше положенного времени. Невысокий, толстый, в 25-градусную жару в костюме, с огромным букетом роз.
Выглядел сине-зеленым от волнения. Он сдержанно поздоровался с нами и отдал мне цветы. Галка, глядя на нас что-то, защебетала, засуетилась и очень быстро оставила наедине, сославшись на какие-то свои дела. Пришлось мне спасать ситуацию. Я потянула Ивана к себе за локоть и сказала: «Ванечка, поцелуй меня, пожалуйста, ну это же я, твоя Оленька».
Ванечка чмокнул меня в щеку и опять застыл. Вещи мы распределили не совсем так, как договорились. Ванечка нес дорожную сумку и пластмассовую переноску с кошкой Мусей, я дамскую сумочку и букет.
Свободной рукой я цепко держалась за рукав спутника, чтобы не потеряться. В метро я во все глаза смотрела на Ванечку и мысленно говорила себе: «Привыкай, привыкай, привыкай. Это тот, твой Ванечка который буквально оттащил тебя от могилы покойного мужа, который звонил, писал, волновался о тебе».
В супермаркете около дома, Ванечка почувствовав себя на своей территории и немного осмелел. Заранее была договоренность не заморачиваться готовкой какого-то экзотического блюда, а купить пачку пельменей, фрукты и нарезку. Так и сделали. Дом, где жил Ванечка, был в пяти минутах от супермаркета, красивый 12-и этажный из красного кирпича.
Около него располагался огромный сквер с детской площадкой. Наш этаж был №8. В Туапсе очень мало домов с лифтами, поэтому и он был для меня экзотикой.
- Вот мы и дома, - сказал Ванечка, открывая дверь электронным ключом.
В коридоре он оставил меня вместе с сумками и пошел переодеваться. Сняв костюм и оставшись, как мы договорились в трусах и футболке, он невозмутимо проследовал мимо меня на кухню.
- Без кофе я не человек, - сказал он и исчез.
Я немного постояла в коридоре и, как опять же был уговор, достала из сумки розовый кружевной пеньюар, тут же в коридоре переоделась. Жара была несусветная, и я с радостью скинула брюки, свитер и кардиган.
В таком виде я вошла на кухню. Ванечка стоял у плиты и грел турку с кофе. Я подошла ближе. Он равнодушно глянул на мой вид и чмокнул меня в темечко. Насиловать не будет, сообразила я и расслабилась.
Толк в кофе Ванечка знал, пил только дорогой с корицей и сливочным маслом. Мы сидели на балконе его 8 этажа, и я рассказывала, как доехала, передавала приветы от мамы и сына и сообщила, что завтра нас непременно ждет в гости мамина подруга Альбина, зам. главного врача одной из столичных больниц.
После кофе Ванечка торжественно вручил мне баночку икры с именной ложкой и подарил небольшую золотую подвеску с Николаем Чудотворцем. Ужин мы сготовили буквально за минуты, и продолжили беседовать. Ванечка не пил вино, я же только пригубила, поскольку так же не употребляла, свою цистерну я выпила уже давно, еще в той жизни.
К одиннадцати от усталости, волнения и плотного ужина, естественно стало клонить ко сну. Опять же по предварительной договоренности постель стелили вместе. Белье было новое, очень красивое и дорогое. Легли. Полежали. Помолчали. Потом Ванечка повернулся ко мне на бок и сказал: «Ну, давай, поворачивайся поудобнее».
И я вдруг почувствовала, что я живая! До этого, полгода болезни мужа и почти год траура. Я уже и забыла, что я женщина, что я могу желать счастья, забыла, как сладко может ныть в животе, забыла, что раньше я любила обниматься и целоваться.
Все прошло хорошо, так, словно мы этим занимались с Ванечкой уже много лет. Пропали страхи и сомнения. Как будто камень свалился с плеч. В сумке, в коридоре, у меня были припрятаны очень вкусные конфеты.
Поскольку у Ванечки был диабет, я не стала его провоцировать, не предложила, не выложила на стол, а ночью, тихонечко сама, несколько раз пробиралась к сумке, на ощупь находила конфетку, запихивала в рот и ощутив вкус обожаемого мной кокоса, думала о жизни, о смерти, о счастье, и превратностях судьбы. Фантики в темноте терялись, и я решила, что соберу их утром.
Рано утром, пока Ванечка еще спал, я пробралась в коридор и увидела, что вокруг моей сумки валяется не меньше 8 фантиков. Убрать их решила после душа. Каково же было мое удивление, когда выйдя из душа я не нашла ни одной обертки от конфет.
Ванечка, ни сказав мне ни слова, просто убрал их за мной, за поросенком, который по ночам, в одиночку жрет конфеты. Мне стало неудобно, но «жест доброй воли» я оценила. Может быть, он все время будет убирать за мной фантики, и не только?
Нянчить меня, носить на руках? До визита к маминой подруги оставалось еще 5 часов, можно поваляться в постели. В гости мы опоздали, часа на два, но не потому что в объятиях забыли о времени. В этот день часть улиц в Москве были перекрыты из-за какого-то, очередного митинга и нам пришлось добираться окольными путями. Продолжение тут ...
Пока заканчиваю. О. Конн продолжает писать о своих похождениях в Москве, а пока традиционная просьба нажать на варежку или подписаться. Берегите себя до скорой встречи.