Остров в самом центре города получил свое название благодаря ассоциациям. Лесные склады, помещения для ремонта судов, иностранная речь — все это напоминало Петру I путешествие по Голландии.
Сейчас Новая Голландия выглядит как небольшой кусочек Европы благодаря аккуратным газонам, разнообразным барам и магазинам. При Петре I остров выполнял совсем другую функцию — на нем размещались крытые лесные склады. Лес для Адмиралтейской и Галерной верфей тогда хранился в основном в воде, бревна набухали и требовали тщательной просушки и обработки. К тому же берега рек и каналов оказались захламлены корабельными бревнами, что совсем не украшало новую столицу. Нужно было новое пространство для их хранения: недалеко от верфей, окруженное водой для быстрой транспортировки и противопожарных мер. Новая Голландия подошла идеально, началось строительство сараев.
В 1765 году в Новой Голландии опробовали инновационный метод хранения огромных бревен. Обычно их складывали друг на друга, отчего древесина портилась, сырость верхних бревен передавалась нижним рядам. У инженера Саввы Чевакинского появилась идея: хранить лес вертикально, прислонив к стене — и просохнет и доставать подходящее бревно легче. Идею утвердили. Теперь требовались новые, высокие помещения.
Новые строения возвели по периметру острова. Они поднимались ритмичными уступами, ведь высота деревьев разная, должна различаться и у складских корпусов. Со стороны Мойки разница особенно хорошо просматривалась. На этом изменения острова не прекратились. Для доставки леса внутри Новой Голландии вырыли большой бассейн с двумя протоками — к Мойке и Крюкову каналу. Так Новая Голландия превратилась в два острова. Впрочем, в начале XIX века выяснилось, что новая система хранения бревен несовершенна, у дерева подгнивали нижние части. Амбары стали использовать для хранения инвентаря Морского ведомства, мундирные и экипажные магазины.
За складскими корпусами скрывалось круглое кирпичное здание. Долгое время петербуржцы пытались разглядеть его с набережной реки Мойки, зато сейчас знаменитая Бутылка открыта для всех желающих. Но в 19 веке там никто не хотел оказаться. Здание было военной тюрьмой.
После восстания Семеновского полка (1820 год) и восстания декабристов (1825 год) в незастроенной части Новой Голландии запланировали возведение Морской тюрьмы. Проект архитектора Александра Штауберта был утвержден в 1828 году, спустя двенадцать месяцев проект уже был воплощен. Штауберт называл кольцеобразное здание с внутренним двором «башней», и это название широко распространилось в Петербурге. Более известное сейчас прозвище «бутылка» тоже использовалось, но менее активно.
Первый этаж башни занимала тюремная охрана, арестантская кухня, кладовые, пекарни. На втором и третьем этажах располагались камеры. На каждом этаже планировалось размещать по 250 заключенных. До 60-х годов тюрьма использовалась как угодно, только не по назначению. Там размещались временный госпиталь, швейная мастерская, склады. Ближе к концу века тюрьма в башне-бутылке все же появилась, но необычная. Она стала первой в России тюрьмой, где ученые осваивали новые профессии и работали, получая оплату. Заключенные моряки занимались столярными, токарными, такелажными работами, отправляясь в камеры только ночью.
По городскому преданию, именно с тюремной Бутылкой Новой Голландии связана поговорка «лезть в бутылку» — вести себя дерзко, не подчиняться, оказывать сопротивление.
Автор: Анастасия Котельникова, собрала коллекцию книг о Петербурге и заглянула во все открытые дворы-колодцы.
Подписывайтесь на канал «Открытый город», ставьте лайк, приходите на наши бесплатные экскурсии по Санкт-Петербургу!
