В 1982-м мы с родителями ездили в Питер — на только что купленных красных «жигулях». Новенькая машина была тогда огромной радостью в семье. Кстати, права были у обоих родителей, так что мама была счастлива ничуть не меньше отца.
Вот смотрю на фото: мне 12 лет, а младшей сестре Соне — 8. Я помню каждую деталь этого путешествия, тем более что там, в Ленинграде, я впервые влюбилась. В сына папиного друга, у которого в квартире на Мойке мы и гостили неделю.
Такая была чудная поездка! Столько радости, волнующих впечатлений, новых знакомств! С тех пор минуло 40 лет! А я до сих пор уверена, что это были самые счастливые и беззаботные дни детства...
Я храню фото из той поездки: мы с сестрой такие смешные, мама совсем еще молодая и модная — в мужской кепке на пышных волосах и в черном пальто, которое сшила себе сама. Она прекрасно шила, кстати. Я на фото тоже одета вполне стильно, а ведь тогда ничего не достать было...
Отец мой родом из Ленинграда, там диплом получил и, как лучший студент, распределение в Москву, где встретил маму, ну и осел окончательно. В город детства он мотался довольно часто, ведь там остались все его друзья.
Так что его поездки в Ленинград — то к Сашке на день рождение, то к Юльке на свадьбу, то Вике помочь — это было нормальное дело. Мама никогда не препятствовала. А вот вместе всей семьей мы тогда, а 1982-м, на новых «жигулях» поехали впервые.
А в следующий раз я оказалась в Питере уже взрослой. Мне 23 года, я после художественного училища работаю реставратором и меня отправляют в Русский музей на стажировку. Это была прекрасная поездка. Нам показывали такие чудеса в запасниках, знакомили с такими уникальными профессионалами!
Куратором моим оказалась молодая женщина, восхитившая меня мастерством, преданностью делу и умением говорить так увлекательно, что я слушала ее, раскрыв рот. Мы с ней как-то сразу сошлись. Знаете, бывает, что смотришь на кого-то и думаешь:
«Мой человек!»
Вот это был такой случай. Она даже пригласила меня к себе пожить. «Зачем тебе убогая гостиница у черта на рогах?! Я живу в двух шагах от музея, к тому же мама сейчас в командировке в Хельсинки, так что комната в твоем распоряжении!» — убеждала меня Рената.
И я с удовольствием приняла ее предложение. Так я попала в старую питерскую квартиру, где от пола до потолка стояли книги, а между ними — старые гравюры, рисунки и фотографии чьих-то удивительно благородных лиц...
Я бродила по комнатам, замирая от восторга, а Рената готовила чай... И вдруг я увидела снимок, на котором... Я даже вскрикнула от неожиданности. Потом протерла глаза, даже ущипнула себя за ухо. Что это?! Не снится ли мне всё это?
— Рената! — позвала я, едва владея собой. — Что это? Кто на этом фото? Ты знаешь?
— А, это... Это семья моего отца. Собственно, это мои сводные сестры, с которыми я никогда не встречалась...
— Как это? — у меня подкосились ноги. — Сёстры?
— Ну, мои родители никогда не были женаты... Это был студенческий роман. И так сказать, незапланированная беременность. К моменту, когда я родилась, отец уже переехал в Москву. И там женился...
— Он бросил беременную женщину?! — у меня перехватило горло от такого разочарования.
— Нет, что ты... Он ничего не знал обо мне. Мама не стала сообщать ему о ребенке. Она сказала, что они не любили друг друга... Зачем в таком случае навешивать на него ответственность, привязывать к себе?! Папа увидел меня впервые в 2 года...
— Нет, он хороший человек, ты не думай. И с мамой они дружили всегда. Он навещал нас, помогал деньгами и привозил мне горы разных подарков... Они даже не скрывали от меня, что где-то там, в Москве, у отца есть семья, растут две девочки... Однажды я попросила показать мне моих сестер, и он подарил мне это фото.
— Рената, на этом фото я, моя сестра и мама... Это отец нас снял, когда мы ехали в Ленинград в 1982-м...
Она уставилась на меня, чуть шевеля губами, словно беззвучно спрашивая о чем-то. Я тоже смотрела на неё, не отрываясь и ещё не понимая в полной мере, что произошло. Потом мы обнялись. Так я обрела старшую сестру.
И это было чудо. Только это чудо должно было остаться тайной. Рената просила меня не говорить ничего матери. Об этом очень заботился отец, чтобы мама была в неведении.
Когда я вернулась домой, я смотрела на родителей совершенно другими глазами. Разумеется, маме я тогда ничего не сказала, а вот с отцом была тяжелая долгая беседа. Я умоляла его открыться маме, но он малодушно отказался.
Так что Рената для окружающих осталась в моей жизни только как подруга из Питера. Я даже сестре Соньке ничего про неё не рассказала. Отец просил: мол, Соня совсем не умеет держать язык за зубами. Я подумала над этим и согласилась...
Я часто ездила к Ренате, конечно, познакомилась с ее мамой, переводчицей с финского. Чудесная женщина! Она и вправду совсем не держала зла на моего отца. Говорила о нём с теплотой и трогательным снисхождением, как о слабом ребенке.
Мама так и не узнала до конца жизни об отцовском грехе. Она умерла 2 года назад, нежно держа его за руку и умоляя не горевать слишком долго...
Дорогие читатели ставьте лайки, пишите комментарии и подписывайтесь на наш канал.