Продолжение. Начало тут.
И вот с этим козырем, постановлением о прекращении уголовного дела, Мар Наумович Бернес отправился к главному редактору "Комсомольской правды" Алексею Ивановичу Аджубею, который по совместительству тогда являлся зятем первого лица СССР Никиты Сергеевича Хрущева. Вот постановление, никакого криминала за мной нет - опубликуйте опровержение. Но не тут то было. Ну, нет за тобой криминала, прекратила прокуратура почему- то в отношении тебя уголовное дело, но не такой уж ты белый и пушистый. Вот о тебе "Советская культура" от 18 ноября 1958 г. статью опубликовала. И эта штука будет посильнее нашего безобидного, почти дружеского фельетона. Вот эта статья
В коллегии Министерства культуры СССР
ДЕРЖАТЬ В ЧИСТОТЕ ЗВАНИЕ АРТИСТА
На днях состоялось заседание коллегии Министерства культуры СССР, обсудившее вопрос о недостойном поведении киноактера М. Бернеса, который в последнее время допускал поступки, не совместимые с высоким званием советского артиста.
Еще в марте 1958 года газета «Советская культура» опубликовала письмо группы работников завода «Динамо» им. С. М. Кирова под названием «Зрителей надо уважать», в котором сообщалось о недостойном поведении М. Бернеса на концерте в доме культуры этого завода.
17 сентября 1958 года газета «Комсомольская правда» в фельетоне А. Суконцева и И. Шатуновского «Звезда на „Волге“» сообщила о новых «похождениях» М. Бернеса. Грубо нарушив правила уличного движения за рулем своей автомашины, он оказал сопротивление инспектору ОРУД и пытался скрыться, но был задержан, а затем вел себя недопустимо, угрожая представителю ОРУД и спекулируя своими «особыми заслугами» перед советской кинематографией.
В погоне за «длинным рублем» при попустительстве концертных организаций М. Бернес стал чрезмерно увлекаться эстрадными выступлениями, не заботясь о качестве репертуара и художественном уровне исполнения. В 1958 году он выступил в 127 концертах.
Поступки М. Бернеса, граничащие с хулиганством, низкое качество его концертного исполнения и крайняя ограниченность репертуара вызвали законное и справедливое осуждение общественности — только в редакцию «Комсомольской правды» поступило свыше 300 писем по этому поводу.
Партийная организация Студии киноактера, рассматривавшая вопрос о недостойном поведении М. Бернеса, наложила на него строгое взыскание.
Коллегия Министерства культуры СССР в своем постановлении осудила поведение М. Бернеса, компрометирующее его как советского актера и гражданина, и предупредила, что при повторении подобных случаев министерством будет поставлен вопрос перед Президиумом Верховного Совета РСФСР о лишении его почетного звания заслуженного артиста РСФСР.
Коллегия отметила неправильное отношение М. Бернеса к критике в печати, выразившееся в том, что он до сих пор не выступил в газетах «Советская культура» и «Комсомольская правда» с оценкой своих поступков.
Кроме того, коллегия обратилась с просьбой к Оргкомитету Союза работников кинематографии СССР — принимать необходимые меры в случаях неэтичного поведения киноартистов, создавая обстановку нетерпимости к аморальным поступкам, порочащим высокое звание советских художников, а также обратила внимание киностудии «Мосфильм» на необходимость улучшения идейно-воспитательной работы среди творческого состава Студии киноактера.
Поэтому, какое тебе товарищ Бернес опровержение. Министерство культуры СССР тебе предлагает выступить в нашей газете с покаянием. Делать нечего, так могут и звания заслуженного артиста РСФСР лишить. И Бернес пишет в редакцию газеты покаянное письмо.
В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА»
Уважаемый товарищ Редактор!
Обращаюсь к Вам с просьбой напечатать на страницах Вашей газеты следующее письмо:
17 сентября в «Комсомольской правде» был опубликован фельетон «Звезда на „Волге“», в котором подвергалось критике мое общественное поведение. Я много пережил и передумал за эти месяцы. Я не могу принять безоговорочно все то, что написано обо мне в фельетоне. Как показала тщательная официальная проверка материалов, по которым написан фельетон, авторы его допустили известные литературные излишества.
Но не в этом дело. Я был бы зазнавшимся человеком, потерявшим чувство реального, если бы ничего не признал. Значит, в моем поведении было что-то неверно, коль скоро я дал повод для написания фельетона. Моя вина заключается в том, что на грубость и оскорбления со стороны работника ОРУДа я позволил себе ответить тем же. Считаю это своей досадной ошибкой.
Тридцать лет тому назад я начал свою самостоятельную жизнь с расклейки театральных афиш. И всем, что было мною затем сделано, я обязан своему народу, у которого я учился непрерывному творческому труду. Я всегда старался сохранить честь и достоинство советского артиста и никогда не претендовал на особое к себе отношение.
Поэтому я хочу заверить читателей «Комсомольской правды», моих зрителей-слушателей, которым я посвятил всю свою жизнь и мнение которых для меня дороже всего, что подобные ошибки повторяться не будут, что все свои силы и способности я отдам моему любимому делу.
М. Бернес. Заслуженный артист РСФСР, Лауреат Сталинской премии
8 декабря 1958 г
И вновь после этого Бернес обратился в к Аджубею с просьбой, чтобы газета опубликовала извинения за то, что в фельетоне были искажены факты происшествия. Но Аджубей ответил ему : "Авторитет газеты нам дороже авторитета отдельного человека". Потом этот случай с погоней и публикацией фельетона оброс слухами.
В народе ходило мнение, что это все Аджубей затеял из мести Бернесу, так как якобы тоже "симпатизировал" то ли Извицкой, которая находилась в машине Бернеса, то ли Пилецкой, которая играла с Бернесом в "Дело № 306", и которых записали в очередные любовницы певца. И мнения в народе разделились кто же это был - то ли Извицкая, то ли Пилецкая. Но поскольку в машине была Извицкая, то большинство пришло к мнению , что яблоком раздора была она.
Кстати Алексей Иванович Аджубей не первый раз был героем вот таких слухов и сплетен. Широко было распространено в узких кругах мнение, что героем песенки Александра Галича "Тонечка" был именно Аджубей, который бросил первую жену Ирину Скобцеву ради дочери Хрущева.
Я живу теперь в дому — чаша полная,
Даже брюки у меня — и те на «молнии»,
А вино у нас в дому — как из кладезя,
А сортир у нас в дому — восемь на десять…
А папаша приезжает сам к полуночи,
Топтуны да холуи тут все по струночке!
Я папаше подношу двести граммчиков,
Сообщаю анекдот про абрамчиков!
В итоге Бернес, по его же словам, оказался в "положении человека, общественно изолированного, зачумленного." А тут новая напасть. Некие урки на вокзале в Котласе проиграли Бернеса в карты. Об этом ему сообщил его поклонник из числа тех же урок. Убить должны в течение недели.
А все из-за того, что Бернес сыграл в фильме "Ночной патруль" раскаявшегося и начавшего сотрудничать с органами "вора в законе" по кличке "Огонек".
Урки посчитали, что это нарушение "воровского закона", не может "вор" завязать , да еще и сотрудничать с органами. В воровской закон вход рупь, выход два. А тут еще такая пропаганда и агитация в лице всеми любимого артиста Бернеса, получается дискредитация " ходу воровскому".
В этом фильме Бернес пел "Песню о Родине" композитора Андрея Эшпая на стихи Льва Ошанина. Именно эту песню и указывал в своей статье Георгий Свиридов как образец воскрешения "воровской романтики".
Первоначально Бернес планировал спеть в этом фильме "Песню перемещенного лица", которую написал в 1954 г., бывший фронтовик, один из самых первых советских бардов, журналист Евгений Агранович написал "песню перемещенного лица". Огонек после плена, мытарств на Западе в качестве "перемещенного лица", вернулся на Родину. Но песню в фильм не взяли. А через десять лет она зазвучала и стала почти народной в исполнении Михаила Ножкина, это была "Я весеннем лесу пил березовый сок". За роль Огонька Бернес был награжден МВД СССР ценным подарком - именными часами.
Узнав, что его "проиграли", Бернес обратился за помощью на Петровку, 38. Начальник МУРа успокоил его, сказав, что его самого урки четырнадцать раз проигрывали в карты и ничего, живой. Но на всякий случай к Бернесу приставили охранника, сотрудника МУРа, мастера спорта по борьбе и боксу с наколкой на руке "Вова". Этот Вова поселился у Бернеса и всюду его сопровождал. Человек был необыкновенно силы, однажды открывая дверцу такси перед Бернесом нечаянно оторвал ручку.
Эта незаметная для других история, произошедшая на фоне шумного фельетона, с одной стороны, может быть, даже отвлекала Бернеса, но с другой — добавляла напряжения.
Неожиданно выяснилось, что Вова учится заочно то ли на физмате, то ли на мехмате. Марк сказал об этом Долматовскому.
— Вот видишь, — подхватил тот, — в какой еще стране…
— Перестань! — закричал Марк почти истерически.
Но все закончилось благополучно. Никто Бернеса не убил. А ведь это было не первое столкновение Бернеса с уголовным криминалом. Как-то в темном арбатском переулке здоровенный детина, приставив нож к животу Бернеса, потребовал от него деньги. Певец уже полез за бумажником, но урка узнал его и завопил: "Бернес!" Урку звали Саша, он освободился неделю назад. Саша отдал Бернесу свой нож и пообещал закончить с преступным образом жизни. Бернес пригласил его в ресторан "Националь". А там Саша устроил небольшой танцевальный выход.
Пропустив еще несколько больших рюмок и услышав, что оркестр заиграл нечто одесское, Саша встал, спросил Бернеса: «Не возражаете, Марк Наумович?» — и, пошатываясь, направился к площадке у эстрады, на которой теснились танцующие пары.
— Темпу дай! — крикнул он музыкантам, ударил себя по-цыгански по голенищам сапог и пустился в пляс. Это было нечто фантастическое. Танцующие расступились, и на освободившемся пространстве Саша давал «Семь-сорок» и «Дерибасовскую».
Танцевал он по-блатному, но совершенно виртуозно. Весь зал, все посетители, оставив недоеденные шницели и шашлыки, окружили площадку, где танцевал Саша.
Выбежавшие из кухни повара и поварихи, официантки и гардеробщики, публика — все хлопали в такт в ладоши.
Саша вскрикивал и то бил чечетку на одном месте, то носился с бешеной скоростью, выкручивая ногами совершенно неправдоподобные кренделя. Сашу поддерживали восторженными выкриками, музыканты все убыстряли темп.
Бернес сиял, как именинник, и тоже кричал:
— Давай, Саша! Жми, Саша! Дай выходку, Саша!
Резкий аккорд — и оркестр замолк. Раздался, как принято говорить, гром аплодисментов. Это был действительно гром.
Красный, мокрый, счастливый Саша возвратился вместе с нами к столику.
— Ну, как, Марк Наумович, дал я им фору?
— Безусловно, — ответил Бернес. — Ты большой молодец, Саша.
— Вы мне верите, Марк Наумович?
— Конечно, верю. Что за вопрос. И больше про это ни слова.
— Ни слова. Завтра иду ишачить. Вы на меня не сердитесь?
— Да нет же, нисколько не сержусь.
— Тогда дайте руку.
— На.
— Нет, посмотрели бы наши: Марк Бернес ручкается с Сашкой!
Вот что значила слава Бернеса, которая перевоспитывала закоренелых урок. И ради рукопожатия с Марком Бернесом урка готов был завязать. Слухи о душевной доброте и отзывчивости Бернеса быстро распространились среди урок. Частенько сразу после освобождения какой-нибудь бывший зэк заезжал к Бернесу, и тот давал им что-нибудь из старых вещей, деньги. Как вспоминает вторая жена Бернеса Лиля
Доходило и до курьезов. Однажды я открыла дверь на звонок неизвестного молодого человека, который сказал, что ему надо переговорить с Марком Наумовичем наедине. Я оставила их, ушла на кухню и оттуда услышала крик Марка: «Лиля, иди сюда! Кого ты впустила в дом?!» Оказывается, в зоне этому парню сообщили, что Бернес «голубой» и по-свойски поможет ему устроиться на воле.
И симпатии большинства советского народа были на стороне Бернеса. В редакции газет шли письма в его поддержку. В народе ходили комические куплеты неизвестного автора. Куплеты тогда были очень популярны на эстраде.
В нарсуде привлекались разбойник и вор,
Хулиган, алиментщик, повеса.
Очень гневную речь произнес прокурор,
Заодно осудили Бернеса.
На Мосфильме сценарный обдумали план,
Был тот план не лишен интереса.
Выступали Юткевич, Кармен и Дзиган
Заодно осудили Бернеса.
В магазине растрату нашел ревизор,
Были факты обмера, обвеса.
И сказали: — Злодею-завмагу позор!
Заодно осудили Бернеса.
Грандиозен «Поэмы о море» успех,
И об этом писала вся пресса.
Похвалили артистов, гримеров и всех.
Заодно осудили Бернеса.
Быстро пьяный водитель летел под уклон,
Сбил старушку у самого леса.
Заменили шоферу за это талон,
Заодно осудили Бернеса.
Было в новом спектакле немало чудес,
Потрясла наших зрителей пьеса.
Роль героя прекрасно исполнил Бернес,
Заодно осудили Бернеса.
Мы хотели, составив последний куплет,
Чтобы с глаз ваших спала завеса.
Виноват ли артист? Разумеется, нет!
Заодно осудили Бернеса.
Опала Бернеса длилась около двух лет. Кинокарьера его оборвалась. Бернес теперь числился в Бюро по пропаганде советского кино и зарабатывал разъезжая по провинции с концертами, где рассказывал о кинофильмах, где снимался. Ставка у него была не как у певца, а гораздо ниже, как у актера разговорного жанра. Но постепенно все наладилось и с 1960 г. начался новый творческий взлет Бернеса. И связано это было, что он во второй раз женился, и к нему вновь вернулись вдохновение и творческие силы. Вот такое завершение этой истории о том, как лечили "звездную болезнь " у Бернеса.
У нас на канале уже есть статьи о замечательных советских исполнителях той же эпохи - Леониде Утесове, Владимире Трошине, Георге Отсе. И давно собирался сделать небольшой рассказ и о Марке Бернесе. И это в следующей части.
Пишите комментарии. Ставьте лайки. Подписывайтесь на наш канал.
