В сумерках поздней осени разорённая деревня казалась ещё более зловещей.
Сквозь дымный полумрак проступали обугленные остовы изб с провалившимися крышами. Над ними тонко струился дымок угасающего пепелища. Среди изъеденных огнём бревенчатых стен, над разломанными плетнями, вились порывы ледяного ветра, несущего сухие листья и пепел. Ветер заунывно выл среди искалеченного человеческого жилья, напоминающего теперь картину Преисподней Книги Вечного Света, стенал в голых кронах редких деревьев.
– Опоздали! – Чернава тряхнула смоляными волосами, перехваченными на лбу чёрной же тесёмкой. В глубине нечеловечески-зелёных глаз полыхал пламень досады. Красные, словно рана, губы кривились то ли от брезгливости, то ли от злости от неудачи. Сейчас она напоминала орлицу, которая прилетела в разорённое гнездо.
– Недавно здесь были. – Ворон соскочил с седла, звякнув колльчугой. Его холодная кровь больше не могла кипеть и яриться от негодования, как было бы раньше, но, подобие сострадания к людям он испытывал. – Как тати в ночи. Селяне и сделать-то ничего не могли.
На околице, во дворах, на мёрзлых дорогах между домов лежали люди. Точнее, то, что от них осталось. Оторванные конечности, вывороченные внутренности. Нежить своё дело знала.
Чернава зло сплюнула. Буйный у неё нрав. Людей она любит и жалеет, и ненавидит, когда тёмные твари их мучают.
Ворон подошёл к одному из тел. Это был крупный, грузный мужчина в побуревшей от крови рубахе. Он лежал ничком на дворе дома, дверь в который была вышиблена, у самого порога. В руке он до сих пор сжимал топор. Он пытался защищать себя и семью. Ворон бросил лишь беглый взгляд в чёрный провал человеческого жилища. Оттуда веяло смертью.
Мар наклонился, присмотрелся к лезвию топора. И брови его поползли вверх от удивления.
– Чернавка, подойди. Глянь-ка!
Девушка грациозно соскочила со своей вороной кобылы и подошла к товарищу.
Опустилась на колено рядом и присмотрелась.
– Да ну! – так и присвистнула ведунья. – Неужто кровь? Причём, человечья!
– Она самая, – кивнул Ворон, тряхнув чёрными волосами. – Видать, не только нежить заглянула в деревню.
– Кхасары? – недоверчиво выгнула бровь Чернава. – Так далеко? И это, если не думать о том, на кой бес им с нежитью якшаться…
– И это самое интересное, – Ворон поднялся на ноги. – Да, только, не похоже, чтобы это степняки были. Смотри сюда.
Ворон указал на грязевое месиво облачённой в беспалую перчатку рукой.
– След? – спросила Чернава присматриваясь.
– И не кхасарский. Это след сапога дружинника одного из княжеств Ясноземья.
Чернава пристально посмотрела на Ворона.
– Насколько я знаю, светлейшие пока смирно сидят. Кхасар-то у Беличьих Засек едва остановили благодаря Игорю Мстиславичу. Нашествие ещё долго всем нам икаться будет. Потом неурожай. А там и нежить изо всех щелей полезла. Или…
Чернава, хмурясь, посмотрела и на другие следы.
– Так что же это? – проговорила она. – Значит, правду люди говорили о Царевне, что войском живых и мертвых командует?
Ворон лишь пожал плечами, звякнув кольчугой. Местные крестьяне, бежавшие в глухие леса, рассказывали о воинственной царевне, недавно объявившейся на этих землях. Говорили, будто ведет она заколдованное войско живых и мертвых, а высланные против нее дружины сметает, что ураган прелые листья. Говорили, что появлялась она ниоткуда. Из глубины ночи, в клубах тумана, будто призрак. И так же исчезала, оставляя после себя лишь трупы да пепелище. Кто она? Откуда тут появилась? Никто не знал. Да только полыхали деревни, да лилась кровь человеческая. Ворон и Чернава насмотрелись уже на разоренные деревни, на слезы людские.
– Надо обряд провести и тела сжечь. – Ворон поднялся и огляделся. – Драугр был тут, я его поганый дух ещё чувствую. Если оставим, как есть, слуг у него прибавится.
– И он тоже? – приподняла бровь девушка. Она сосредоточилась, выдохнула, вдохнула, прикрыв глаза, обращаясь ко второму зрению. – А ты прав. И почему я не удивлена.
– Дрянь к дряни… – пожал плечами Ворон.
Чернава согласно кивнула.
Тела они собрали на главной площади деревни.
И зашли в последний дом, чтобы обыскать его. Продуваемый всеми ветрами, затопленный мраком, сам по себе он уже напоминал старые склепы, что до сих пор сохранились в окрестностях Царьграда.
Вдруг, Чернава замерла, подняв руку.
– Чую огонёк жизни! – прошептала она, и в голосе её зазвучали нотки радости. – Слабенький, но он есть! Помоги, Воронок!
Она бросилась в дальний угол, туда, где лежали обломки крыши и бревно.
Вдвоём они скоро разгребли завал, и в полумраке блеснуло кольцо крышки, ведущей в подпол.
Ворон чуть высвободил из ножен меч и, крепко ухватившись за кольцо, потянул.
Резким движением, он отбросил тяжёлую дубовую крышку и по-кошачьи ловко, отскочил в сторону, выхватив меч.
Мучительное мгновение напряжённого ожидания. Да и в подполе нежити не чувствовалось. Впрочем, слуги Чернобоговы и не к таким ухищрениям прибегали.
– Посвети, Чернавка? – попросил Ворон.
Девушка кивнула. Мгновение, и на её раскрытой ладони вспыхнул серебристо-голубой огненный шар, залив всё вокруг мягким мертвенным светом.
Не убирая меч, Ворон споро спустился по лестнице в подпол.
Через мгновение, оттуда донёсся отчаянный, полный ужаса тонкий визг.
И голос Ворона:
– Тише, тише, малой! Не обижу! Мы здесь, чтобы тебе помочь! Ну, не бойся, иди сюда…
Немного погодя, испод подпола вылез Ворон с мальчишкой на закорках.
Мальчишке, на вид, было лет восемь. Одет он был в простенький кафтанчик, шапчонку, тёртые, видавшие виды. Испод спутанных русых волос, выбившихся испод шапки, смотрели серые глаза. Смотрели с недоверием, испугом.
Увидев его, Чернава тут же оказалась рядом с ним, сняла с плеч свой плащ с капюшоном и укрыла его, начав что-то тихонько шептать ему.
Шмыгающий мальчишка заметно успокоился.
Что ж, детей она тоже любила и, несмотря на некоторые её особенности, дети рядом с ней быстро успокаивались – она как будто гипнотизировала, убаюкивала.
Ворон решил не мешать ей пока. У него были свои дела. Инстинктивно коснувшись медальона в виде Серпа Мораны, что висел у него на цепочке на шее, он вышел на улицу.
Там, на площади лежали мёртвые тела. И души ждали, когда им помогут отыскать путь к своему последнему пристанищу.
Вдохнув и выдохнув, Ворон двинулся к жуткому кургану из человеческих тел.
Преклонив колено, сжав в кулаке медальон, он воззвал к своей божественной покровительнице, которой он служил.
Морана Владычица, вечно юная и старая, Врат Хранительница! Не остави души людские вечно скитаться неприкаянными! Защити от демонов вечного мрака! Мира и покоя им даруй!
Мгновение, и тела вспыхнули белым холодным пламенем, постепенно тая в нём, обращаясь в дым, уносящийся к тёмному небу.
Когда он вернулся, Чернава уже развела огонь и дала мальчишке хлеба, пока в котелке поспевала каша.
Ворон присел на уцелевшую лавку рядом с ними. Парнишка покосился на воина-жреца, встретился с ним взглядом. Ворон попытался улыбнуться – как обычно делают люди, чтобы показать расположение и дружелюбные намерения – ведь, когда-то, и он мог искренно улыбаться и даже смеяться. Иллюзий он не питал, понимал, что его улыбка и лешего испугает, и у кикиморы истерику вызовет, но, попытаться стоило. Мальчишка, конечно, ожидаемо, придвинулся к Чернаве – вот уж ирония! Ведь знай он, кто она, он бы шарахнулся от неё, как ошпаренный. Но, видимо, мальчонка был непростой, и удивил он Ворона тем, что, хоть и струхнул сперва, но так же слабо улыбнулся в ответ.
– Тебя как звать-то, малой? – спросил Ворон, придавая голосу как можно большую мягкость и теплоту.
– Желаном меня звать, – шмыгнул в ответ мальчишка. – Радивоев сын.
– Расскажи, что здесь произошло? – Ворон перехватил недовольный взгляд Чернавы, мол, дай мальчонке успокоиться. Но времени на это у них не было.
Мальчишка снова шмыгнул, утёрся рукавом.
– Мы ещё спали, когда они пришли. Было утро, ещё совсем темно. Они напали так быстро, – мальчик всхлипнул. – Батя схватил топор, и велел нам с мамкой прятаться. Мамка только меня в подпол сунуть успела и сказала, чтобы я тихо, как мышонок сидел…сказала…сказала…
Мальчишка не выдержал, расплакался.
– Ну, ну, маленький, – Чернава приобняла его, ласково поглаживая его по голове.
Мальчик успокоился не скоро. Ворон не торопил.
– Это были чудовища? – спросил воин-жрец, когда мальчишка перестал всхлипывать.
– Чудовища тоже были. Они так страшно кричали… – мальчик скривил губки. – А ещё были люди. Я их не видел, но слышал… И слышал, как им приказывали не щадить никого. Какому-то князю нужна сила…
Чернава подняла на ворона вопросительный взгляд изумрудных глаз. Ворон ответил на этот взгляд движением век. Мол, не беспокойся, обряд провёл. Нежить не встанет.
Ужинали они молча.
После ужина, они решили заночевать в деревне, в доме – ночью по лесам ездить опасно. И не только из-за нечисти.
Ворон встал на ночную стражу.
– Есть у тебя родня, парень? – спросил он, когда Чернава укладывала мальчишку спать на уцелевшую лавку.
– Есть. Тётка. Сестра мамкина. Она в Вышеграде живёт. Она рубахи шьёт.
– Завтра тебя отвезём к тётке, – пообещала Чернава, заботливо укрывая мальчика плащом и оправив ему волосы, налипшие на лицо. – А сейчас, спи. Мы с тобой. Дядя Ворон нас никаким чудовищам в обиду не даст.
Так она и сидела рядом с ним, поглаживая его, напевая мальчишке своим мягким, бархатным, обволакивающим голосом.
Голосом, который спустя мгновения, погрузил мальчишку в глубокий, исцеляющий сон.
--------------
Продолжение тут
Если есть возможность и желание поддержать автора, то милости прошу сюда
С остальными работами автора можно ознакомиться тут
--------------
#василий_московский
#рассказы
#фэнтези
#славянское_фэнтези