Сегодня обо мне знают только близкие. Завтра — узнают миллионы. А встреча с Судьбой походила на свидание в кафе.
Говорят, Стивен Кинг вбил в стену гвоздь и нанизывал на него отказы издательств. Смахивая и смахивая влево фотографии в Тиндере, я тоже подумывал о таком гвозде — пока не увидел девушку, страшно похожую на Сашу. Рука дрогнула, и фото ушло вправо. Она написала мне почти сразу: встретимся? И вот я в стеклянном кафе в Москва Сити, с чашкой чая, сотней поражений за плечами и перспективами мутными, как молочный улун.
— Артур?
Она и вправду так походила на мою первую любовь, что прежде, чем я успел сообразить, вырвалось:
— Саша?..
Девушка покачала головой, скользнула на диван, уставилась на меня зеленовато-жёлтыми, ореховыми глазами.
— Не Саша. Судьба.
Какое, однако имя.
— Это не имя, — сказала Судьба. — Это профессия.
Я дежурно усмехнулся шуточке, открыл рот… и сам не понял, как вывалил девушке, которую видел впервые в жизни, все свои косяки. Увольнение, недавний развод, отчаяние от вечных писательских неудач...
Судьба слушала, не перебивая, только иронично качала головой. Когда я упомянул об очередном отказе издательства, она откинулась на спинку дивана, скрестила руки и спросила:
— А знаешь, в чём твоя проблема?
— И в чём?
От неожиданности вопрос прозвучал довольно грубо, но Судьбу это не смутило. Она с улыбкой произнесла:
— Тебе просто не суждено.
Я растерянно молчал, ожидая продолжения.
— Я тебя читаю регулярно. Вижу, как ты растёшь, вижу, как потихоньку отступаешь от принципа не писать чернуху. Не можешь найти своего читателя и строчишь, что хавают — побольше пошлости, поменьше смысла.
Судьба отпила из своей чашки. Я всё ещё не понимал, к чему она ведёт, размышлял только: кто она такая? Очумелая фанатка? Да у меня и нормальных-то фанов толком нет...
— В чём-то ты и прав, скатываясь в тупые рассказы, — так хоть что-то получишь. Но! — Судьба воздела палец. — Славы тебе не видать. Не будет ни миллионных гонораров, ни толпы издателей под дверью. Я тебе так скажу: ты даже своей книги не издашь, твой потолок — рассказы в серийных сборниках.
Я даже не думал, что несколько слов могут так сильно разозлить. Меня бросило в жар; сам того не замечая, я подался вперёд, гневно спросил:
— И что ты предлагаешь? Мне перестать пытаться? Бросить то, что мне нравится?
— Я тебе предлагаю сделку. Ты умрёшь через три недели, но за это время получишь всё, о чём только мог мечтать, — на писательской ниве.
— Это какой-то розыгрыш? Меня снимает скрытая камера? Мама, привет! — попытался пошутить я.
— Это не розыгрыш, — холодно перебила Судьба. — Но ты спрашивай, если есть вопросы. Если интересно, как ты умрёшь, — это будет быстро. И не больно.
— Умру? В смысле? Ты кто вообще?
— Я же сказала. — По тону было видно: она начинает выходить из себя. — Я Судьба. Предлагаю сделку. Решай быстрей!
— Тебе это зачем?
Она закатила глаза, фыркнула.
— Работу по психологии пишу. Ну?
— Ну… давай, — хмыкнул я, ожидая старинного пергамента, подписи кровью, прочей бутафории. А Судьба улыбнулась и пропала, как будто её и не было. Даже подушки на диванчике стояли, как прежде.
И что это было?
Я сказал себе: галлюцинация. В последнее время такое случалось: чем больше выдумываешь сюжетов, тем правдивей они кажутся. Захлопнул ноутбук, в два глотка допил остывший улун, вышел на улицу. Снаружи было свежо, на удивление звёздно — не помню, когда видел в Москве звёзды в последний раз. Нырнул в метро и поехал в свою однушку на краю света.
Телефон завибрировал, когда я уже входил в подъезд.
— Приветик! Это Тёма. Прости, что поздно. Слушай, поможешь завтра на литфесте? Напарник заболел, мне нужен кто-то, чтоб продавать мерч. Ты же вроде пишешь? Вот, заодно обзаведёшься связями…
Тёме я завидовал чёрной завистью — у него вышло уже несколько сборников. Но… Чем чёрт не шутит. Я вспомнил недавнюю собеседницу. А вдруг фестиваль — тоже Судьба?
— Во сколько?
***
С утра небо затянуло, падал мелкий снег. Ни о славе, ни о смерти не думалось — хотелось только спать. Но спать было некогда: мерч улетал со скоростью света. В перерыв, когда народ схлынул на круглый стол с редакторами, я сводил баланс. Пересчитывал в третий раз, когда услышал из-за дверей свою фамилию.
— ...так и пробиваются в литературу. Вот Артур Иванов присылал рассказы на «Оскон» несколько лет подряд, имя примелькалось. Организаторы заметили сюжет, подходящий для новой серии, с Артуром уже связались… Его тут нет, кстати? Артур? Артур Иванов?
Я чуть не выронил калькулятор и помчался в зал.
***
Звонки раздавались весь день. Я разрывался. Всё это походило на нереальность, на стремительно сбывшуюся мечту. Знаете, как у Шаламова в «Колымских рассказах»: не веришь — прими за сказку? Вот так и у меня. Типография. Корректура. Оформление. Юристы. Первый серьёзный контракт — три рассказа в эстовском сборнике «Южная ночь»...
Я не успевал отвечать на электронные письма, забивать в адресную книгу номера. От адреналина колотило; всё развивалось слишком быстро. К ночи я держал в руках сигнальный экземпляр.
— Так не бывает, — одними губами повторял и повторял я, глядя в потолок, кончиками пальцев поглаживая глянцевую обложку.
За спиной раздался смешок.
— Для Судьбы невозможного нет.
Я резко обернулся. Вестибюль Выхино пустовал, по лавкам сидело лишь несколько поздних пассажиров. А она шла ко мне от колонны — в первую секунду я подумал, что это Судьба, но... Не такая красивая, не такая идеальная, взъерошенная, в джинсах и старенькой потёртой куртке…
Это было слишком после всего случившегося сегодня. Судьба ведь обещала успех лишь на ниве писательства. Но...
— Саш. — Губы почти забыли, как произносится это имя. Я испугался, что она не услышит, не заметит, уйдёт… Но она шла прямо на меня, так знакомо хмурясь, так знакомо касаясь языком уголка губы — всегда делала так, когда волновалась. — Сашка…
Подошла вплотную, зажмурилась. Так и стояла передо мной, опустив руки, тоненькая, как осенний листок. Я осторожно взял её за плечи, не веря, что настоящая. Но она была настоящая, тёплая, живая, я чувствовал, как она слегка покачнулась под моими руками.
— Сашенька…
Она наконец открыла глаза. Я подумал, что сейчас убежит. Эта встреча — случайность. Какое право я имею держать её за плечи, ловить холодные, мокрые пальцы...
— Ты… как…
Мы не виделись три года; не было дня, чтобы я не думал о ней. Совсем такая, какой я помнил. Только такая уставшая… и заплаканная…
Саша что-то говорила, но я так растерялся, что никак не мог уловить суть. Только слушал, как музыку, знакомый голос.
— Прости, — выдохнул, когда она замолчала. — Я… ты настоящая? Ты не чудишься мне, Саш?
Она наконец рассмеялась, переплела свои пальцы с моими.
— Я нашла вчера твоё письмо. В книжке, которую ты дарил. «Война и меч», помнишь? Представляешь, столько прошло времени… А я нашла только вчера. И подумала… Так пожалела… Всё это время жалела и постоянно тебя вспоминала. Прочитала и подумала…
Она набрала воздуху, глянула на меня.
— А что, если… ещё не поздно…
Я молчал, боялся заговорить — боялся, что голос задрожит. Притянул её к себе, зарылся в мокрые от дождя волосы. Прошептал:
— Не поздно.
***
Проснулся от звонка. Вчерашнее показалось сном.
Сашка повернулась, пробормотала:
— Что такое?..
Звонил вчерашний редактор, Каргополов — просил согласовать время презентации. С чего бы согласовывать со мной? Я всего-то соавтор. Но оказалось, речь не о «Южной ночи».
— Я о вашем романе «Позор луны». Поскольку вещь философская, нужно договориться о послесловии с кем-то из публицистов…
«Позор луны» отвергали одиннадцать раз. И вот… пришёл час, видимо.
Пока Сашка пила кофе, я пытался разгрести почту. Оказывается, накануне в сети выложили ознакомительный фрагмент «Позора». Ну-ка, ну-ка...
— Ёшкин ж кот!
Кружка с грохотом покатилась по столу.
— Что случилось? Артур?..
— Да так… читаю комментарии… Их тут просто море...
— Ты всё ещё пишешь, да?
— Д-да.
Я так и не рассказал ей ничего... А новый день завертелся ещё стремительней предыдущего.
Редакция. Офис. Типография. Они разговаривали со мной, как со звездой. Когда после работы приехала Сашка, и я сказал, что это ко мне, её встретили чуть ли не с почестями.
— Я и не знала, что у тебя такой успех, — шепнула она, когда, мало веря в происходящее, я подписал контракт на перевод, и мы спускались в стеклянном лифте. — Я всегда в тебя верила.. Заглядывала к тебе на страницу. Читала… Но, видимо, как-то пропустила взлёт...
Лифт остановился. Сашка сжала мою руку, наклонилась к уху — её волосы защекотали щёку.
— Так много стараний не могли пройти даром.
Среди ночи я проснулся один, во тьме, не чувствуя тела. В ушах стучало: три недели. Но ещё не прошло три недели! Я схватился за то, что было вокруг, — что-то плотное, скользкое, ледяное…
— Артур?..
Вспыхнул свет. Саша стояла в дверях. Я сжимал в кулаках простынь.
— Ты что?.. Кошмар?..
— Сон. Сон...
...Дни шли под знаком нарастающего успеха. Мир разворачивался передо мной по спирали; я снял нормальную квартиру, сменил ноутбук, мы каждый день ужинали в ресторанах… Каждый день с самого утра я был на ногах: носился по презентациям, встречался с соавторами и переводчиками, обсуждал, соглашался, отвергал... А в перерывах — бегал по частным клиникам, выискивая хронические болезни.
Всё слилось в сверкающую череду; я мчался на сверхзвуковой, запоминая лишь немногие, самые острые моменты. Кто-то трясёт мне руку... Спрашивают, как удобнее получить гонорар. Предлагают каких-то финансистов. Вот ослепительный софит, студия, моё фото на обложку…
Полёт в Питер на презентацию «Позора луны». Сашина холодная рука, грохочущие под подошвами крыши… Катер под разводным мостом. Створки сходятся над головой, защёлкивая меня в пустоте питерской ночи, массивные, безнадёжные, нависают, как сама смерть... Я смотрю в зеленовато-чёрное небо и никак не могу поверить, что всё это может кончиться. Совсем скоро.
К началу третьей недели я разрывался между Сашей и славой. Каргополов, естественно и легко ставший близким другом, просил выслать всё, что есть, даже самое раннее. Из черновиков сформировали отдельный, иллюстрированный сборник в твёрдой обложке, на бумаге люкс-крем... В понедельник готовили шумную презентацию в Томске...
Очередной звонок застал меня в холле клиники.
— Каргополов на проводе. Ты где сейчас? Руки в ноги, и мчи на Тургеневский, через полчаса питчинг по «Черновым сказкам»!
У меня разболелась голова. Кофе, поданный администратором, горчил. Пальцы немели, и в ушах шумело от усталости.
— Артур? Речь об экранизации, подъезжай, как сможешь...
— Скиньте результаты на почту, — бросил я администратору и выбежал на улицу. Упал в салон такси, боясь, что опоздаю, что не хватит времени, что уже подступает смерть…
На полпути позвонила Саша.
— Артур?.. У меня новость… Надо увидеться...
— Где ты? Я на питчинг, скоро буду на Тургеневском. Где тебя забрать?
Молчание. Только частое, судорожное дыхание в трубке.
— Саша?
Я, холодея, вцепился в телефон.
— Саш?..
— Артур… Я беременна...
— Я… а… как? Ты?
Несколько секунд ловил ртом воздух, никак не получалось вдохнуть. Таксист оглянулся, спросил, всё ли в порядке. В смысле — всё ли в порядке? В смысле, она беременна?!
Жена ушла от меня, потому что не могла забеременеть. Потому что я бесплоден.
— Саш! Саша! — забормотал я в трубку. — Ты тут? Тут ещё? Сашка! Это точно? Точно?!
Вместо питчинга я поехал в банк, открыл счёт на её имя, положил туда всё, что было. Если меня действительно не станет, им будет на что жить.
А вечером, после охов и вздохов, взволнованная Сашка одолела меня вопросами: почему такой нервный? что стряслось? разве не рад?.. Во сне Судьба смеялась её голосом: для меня ничего невозможного… уже скоро, Артур… Уже скоро!
Тянуть больше некуда. Я решил рассказать Саше обо всём. Следующим вечером, в том же самом кафе.
Когда я пришёл, она уже сидела за нашим столиком. Обернулась ко мне навстречу — такая красивая... идеальная... слишком идеальная...
— Не узнал? — ухмыльнулась Судьба, наконец сбрасывая разительное сходство с Сашей. — А я пришла напомнить. Обсудить заодно, как ты умрёшь. Инфаркт устроит?
Она закинула ногу на ногу, похлопала по столу.
— Садись. Сейчас кофе принесут.
Я сел, чувствуя, что ещё чуть-чуть — и перестанут держать ноги.
— Вот ещё что хотела спросить. Ты прожил эти три недели. Получил всё, чего хотел. Так? Я всё сделала, ничего не упустила?
Машинально кивнул. Судьба тоже мелко закивала.
— Угум… Теперь скажи: стоило того? Прожить вот так три недели и умереть? Стоило?
Я молчал. Не знал, что ответить. Жизнь наладилась так, что жить бы да жить. Я достиг, испытал всё, чего хотел, я поднялся над миллиардами, влачащими мышиное существование ноунеймов. Отчаянно, до чёрных точек перед глазами не хотелось это бросать. Не верилось. Ну кто верит в собственную смерть?!
Громко тикали стилизованные под старину часы. Стоило того или нет? Да одна встреча с Сашей стоила всего. Но…
Судьба склонила голову; короткие чёрные волосы коснулись плеча. Она вздохнула и грустно произнесла:
— Время вышло. Если бы ты ответил «нет», я бы разрешила тебе оставить всё.
Не знаю, что стало у меня с лицом. Внутри полыхнула ярость. Я хотел вскочить, я по-настоящему захотел её ударить. Но тело сковало, я не мог пошевелиться, не мог даже отвести от неё глаз.
Судьба облокотилась на стол, глянула на меня поверх сплетённых пальцев.
— Ну и кислая у тебя мина… Ладно. Артур-Артур… Нравятся мне твои рассказы. Пусть будет последний шанс. Слушай: если захочешь — будешь жить. Но ты вернёшься на три недели назад, и у тебя больше никогда не будет успеха. Ни писательского, никакого, никогда. Будешь жить, помня, что всё это было, что всё это было так возможно. Зная, что этого не будет никогда. Ни контрактов. Ни денег. Ни славы. Ни...
— Артур!
По проходу между столиков бежала Сашка — раскрасневшаяся, взъерошенная, в расстёгнутом пальто.
— Привет… Прости… Простояли в пробке...
Она кинула сумку на соседний стул, запыхавшись, села рядом. Судьбы она не замечала.
— Так что? — барабаня пальцами по кожаному подлокотнику, торопила та. — Согласен?
Я прижал Сашу к себе, крепко, близко-близко. Вдохнул запах её волос.
— Да.
Судьба исчезла, как не бывало. Даже подушки на диване стояли, как прежде. Сашка тоже исчезла — только на ладонях осталось её тепло.
Я вдохнул. Медленно выдохнул. Пододвинул ноутбук, напрягся, выжимая из памяти всё. А дальше… Воспоминания приходили быстрее, чем я успевал записывать; печатал судорожно, не заботясь о знаках; быстрее… Быстрее... Восстановить как можно больше.
Вечер пятого. Звонок от Тёмы. Утро шестого. Литфестиваль. Организаторы «Оскона», Каргополов. Типография на Курской, офис на Павелецкой, код двери — ноль пятнадцать... Вечер шестого. Контракт, три тысячи экземпляров... Седьмое. «Позор луны», правки сигнального экземпляра, встреча по оформлению... Письмо из «Сириуса»... Восьмое…
Я записал всё, что смог вспомнить, намереваясь в точности повторить. Всё, что случилось в эти три недели. Если это произошло один раз, произойдёт и ещё — мало ли что сказала Судьба!
Осталось главное.
Я вынул телефон, набрал номер. Я помнил его наизусть, вот только, чтобы набрать, понадобилось целых три года. Три года и три недели.
Вызов. Гудки. Голос.
— Алло. Саша?..
Подпишись!
#мистика #история #страх #призрак #дух #приведение #полтергейст #демон #зло #неместь