Первое, что бросилось в глаза, это ее зрачки, цвета синих чернил.
- Это линзы, - сказала она, не дождавшись вопроса. И улыбнулась как-то наивно, по детски. У Регины были длинные распущенные волосы, круглые щечки с ямочками, которые так и хотелось помацать и тоненький голосок, такой же детский, как и улыбка. Одета она была в сильно поношенную дырявую футболку с надписью: “Future Regina” и широкие штаны с навьючинными слонами.
Наивный взгляд, вкупе с сильно поношенной одеждой, а также то, что девушка только-только спустилась с маршрута на вулкан, на который она поднималась в одиночестве, говорило мне, что вот я, может быть, наконец-то и нашел нормальную попутчицу, но, увы и ах, как я недавно это уже говорил - на трассе высокий процент странных личностей и Регина была одной из них.
Самый главный ее бзик, это жесточайшая экономия, при том, что совсем недавно она вернулась из Штатов, где проработала больше четырех месяцев (к слову, я проработал в США всего два месяца и весь следующий год прожил именно на полученные деньги).
- Я хочу иметь хорошую подушку безопасности, - говорила она. - Если со мной что-то случится я не хочу нагружать заботами маму, а блога у меня нет, как у тебя, например. И денег поэтому никто не накидает.
Сказать по правде, наверное именно этот прагматичный “взрослый” подход у совсем юной девушки, которая чудом появилась в моем инфантильном мире, больше всего в ней и раздражал…
В заботах о “подушки безопасности” она много ходила пешком, в попытке сэкономить каждую копейку, покупала себе самую простую и дешевую еду, за цену на которую могла долго торговаться… Она аргументировала это тем, что знала настоящую цену продуктов и не желала, чтобы ее обманывали. Она хотела показать, что белый человек, это в первую очередь человек, а не мешок, набитый деньгами.
И что в подобной экономии такого, спросит любой прожженный турист, хоть раз катавшийся практически без денег по миру. Как мне кажется, Регина слишком привыкла к тому, что ее кормят и так или иначе обхаживают.
Например, до тех пор пока ее накормят более питательной едой, она могла несколько дней провести на одном рисе. Регина потребляла все на халяву, по возможности пытаясь наесться впрок, а за деньги покупала рис. И иногда сладкий морсик. Все это так похоже на потреблятсво, что прямо противно.
Она даже вкусняшки ела только в том случае, если угостят. (“Вкусняшки, это чревоугодие и тратить на это деньги я не хочу”). Я же очень люблю пробовать уличную еду, а есть и смотреть в эти детские умилительные и вечно голодные глазки очень тяжело. И только мысль: “<Нецензурно>, да у нее денег раз в десять больше, чем осталось у меня”, как-то успокаивала…
- Регина, ты же паразатируешь на людях, - говорил я. - Если принять за истину, что для меня встречающиеся на дороге люди, как одноразовые презервативы - использовал и выбросил, то ты с этих “презервативов” еще и смазку снимаешь, и в баночку ее складываешь.
Регина засмеялась.
— О чем ты? Мне даже слово “пре-зер-ва-тив” произносить неудобно. А вообще, все это твое странное субъективное видение. По твоим же словам выходит, что как раз ты лишь используешь кауч, как бесплатную кровать. А мне же всегда интересен сам человек. Я провожу с ним много времени, узнаю его, а ты же совсем ничего не знаешь про людей, ты до сих пор плохо говоришь по-испански, да что по-испански, даже по-английски! Ты задумывался почему?
Ты даже не знаешь, как называется эта местная простейшая музыка, которая доносится из каждого автомобиля, ты вообще ничего не знаешь про местную культуру и быт, ты лишь смотришь популярные достопримечательности, как самый обычный турист и мне говоришь, что это я паразатирую?! - Регина снова заливисто рассмеялась. - Это смешно.
Добавить мне было нечего, но после этого разговора уличной еды я стал покупать еще больше и есть ее прямо на глазах Регины...