Демократическая Республика Афганистан. Ненастный декабрь 198… года, аэродром N...
- Товарищ майор, разрешите обратиться – низенький, кругленький и подвижный, словно ртуть, прапорщик с «гиппократовой чашей» на петлицах заступил дорогу долговязому майору с повязкой дежурного на рукаве. –Товарищ майор, у меня груз срочный, надо бы как-то добраться до места побыстрей, ведь уже четвёртые сутки сидим в ожидании!
Майор устало вздохнул:
- Ну, что я могу сделать? Погода, мать её, да и нет попутного борта в вашу сторону. Хотя… взгляд майора повеселел, — понимаешь прапорщик, праздник скоро…
- Да не вопрос, товарищ майор! Сделаем, только помогите. Груз на самом деле срочный. Медикаменты там и прочее...
Прапорщик махнул рукой, и к нему, отделившись от группы советских солдат, стоявших возле прикрытых брезентом ящиков, подбежал ефрейтор-санинструктор. У него через плечо висела большая брезентовая сумка с красным крестом. Прапор с хитрой улыбкой демонстративно похлопал по бортику сумки, оттуда раздалось тихое позвякивание. Майор понимающе ухмыльнулся.
После того как пузатая тёмная бутылка перекочевала из сумки медика в бездонный карман майорского «спецпошива», офицер кивнул в сторону стоявшего на краю поля вертолёта с опознавательными знаками ВВС ДРА.* Возле винтокрылой машины копошился человека в зелёной афганской форме.
- Видишь, возле него мужик ковыряется? Подойди, поговори. Они, вроде, через вашу точку пойдут.
- Так я ж на местном наречии кроме «дрешт» и «ташкор» * ничего не знаю! - обиженно развёл руками прапор.
- Да, ты не тушуй, это второй пилот, он из Союза. Командир и механик, вот те - афганцы, а этот, толи узбек, толи таджик родом из Душанбе. Инструктором тут. Мужик он свойский. Здесь местных натаскивает, язык-то знает. Подойди, поговори, глядишь, поможет чем. Если примет на борт, то считай, повезло. Дальше с бумагами и прочим я дело утрясу.
Действительно, вертолётчик-таджик оказался на редкость сговорчивым, подойдя вслед за оживившимся прапорщиком к небольшой стопочке ящиков, коробок и коробочек, закрытых брезентом и обмотанных толстым шпагатом, он кивнул на них и спросил:
- Весь ваш груз? Сколько людей?
- Да, груз мой, а со мной только санинструктор.
Неожиданно к ним подбежал сержант-связист:
- Товарищ прапорщик! Товарищ, ээээ – взгляд сержанта скользнул по зелёному погону авиатора с четырьмя звёздочками ромбиком, – Товарищ капитан! Вы в NN… направляетесь? Прошу, возьмите мою группу! Нас трое, я и два рядовых, груз небольшой. Вот документы, — он протянул прапорщику какие-то бумаги.
Прапорщик вопросительно посмотрел на пилота, тот, улыбнулся и одобрительно кивнул:
- Через два часа будьте возле машины. Пойду с командиром обговорю все детали.
В назначенное время, забитый под завязку людьми и грузом, трудяга Ми-8, после короткой пробежки, поднялся в воздух и, рубя лопастями стылый ветер, налетевший откуда-то со стороны Гиндукуша, отправился в путь по маршруту.
Ближе к выпуклому блистеру, рядом с грузом, устроились связисты, сержант и двое рядовых. Подле медицинских коробок и ящиков примостился кругленький прапорщик со своим верным Санчо Пансо с приклеившейся, кажется, намертво к правому боку пузатой санитарной сумкой.
Возле самой кабины на складных стульчиках примостились двое молчаливых черноусых афганцев в зелёной форме без знаков различия (как шепнул перед вылетом стосковавшийся по русской речи вертолётчик – офицеры из ХАД*), вдоль бортов на лавке расселись с десяток молодых парней-активистов НОМА* и бойцов царандоя*, добиравшихся домой из столицы провинции-вилайята с какого-то их слёта. Собственно, для этой цели им и был выделен этот борт.
Спустя час монотонного полёта винтокрыл начал снижаться, чтобы высадить нескольких пассажиров и выгрузить часть груза на площадке возле довольно большого кишлака, прячущегося в обширном ущелье посреди уже облетевшей «зелёнки*».
Задремавшие было пассажиры, зашевелились, начали озираться, кто-то даже привстал, чтобы поправить одежду. Но мирная идиллия была прервана резким рывком вертолёта в сторону и серией звонких ударов металла о металл. В кабине раздались крики, машина, заваливаясь на борт, пошла к земле.
- «Сварка», сука, «духи» по нам работают, держитесь! Падаем! – заорал лётчик– капитан, повернувшись в грузовой отсек. Следом за ним, обращаясь к афганцам, что-то на своём языке закричал бортмеханик.
Повреждённая машина резко пошла к земле. Как ухитрились пилоты «уронить» почти неуправляемый вертолёт на пологий, усыпанный мелкими камнями склон горы, одному Богу известно. Посадка была жёсткой. Очень. Скрежеща железом, сминая чахлые кустики, подгребая мелкие камни, поднимая клубы пыли, вертолёт заскользил по горному склону, раскачиваясь из стороны в сторону так, что люди и груз летали от борта к борту словно гуттаперчевые мячики, и, наконец, замер, накренившись на бок.
- Все живы? – обращаясь к советским солдатам, осведомился вертолётчик, — тогда быстро выбирайтесь.
Люди со стонами и проклятьями на нескольких языках стали покидать подбитый вертолёт. К счастью, все остались живы. Хотя многие пострадали: медик-прапорщик сломал руку, несколько мальчишек - царандоевцев заработали разные травмы, один паренёк, получивший пулевое ранение, лежал без сознания. Возле него уже хлопотал ефрейтор-санинструктор, доставая из своей бездонной сумки какие-то пакеты и свёртки. Один из солдат-связистов ощупывал на голове вздувшуюся шишку с воронье яйцо, сержант с трудом поднялся с пола, его шатало при каждом шаге. Опасаясь возгорания, все, кто мог ходить, бросились вытаскивать из подбитого вертолёта пострадавших и груз.
Бледный как полотно прапорщик, успевший получить укол промедола и с помощью вездесущего ефрейтора санинструктора зафиксировать травмированную руку бинтом и оторванной от ящика дощечкой, спросил у суетящегося возле тюков и ящиков вертолётчика-таджика:
- Что случилось? Обстрел? Кто стрелял?
Тот, таща за край здоровенный кусок брезента, отдуваясь, ответил:
– Из ДШК отработали по нам какие-то сволочи. Откуда они здесь взялись, да ещё с тяжёлым пулемётом? Район-то мирный! Ладно, сейчас груз и раненых разместим, решим, что дальше делать.
- Эй, воин – пилот обернулся к сержанту-связисту, — у тебя аппаратура рабочая? Наша связь накрылась, сможешь со своей станции сработать?
Сержант, согнувшись и держась руками за ушибленный живот, часто-часто сглатывая слюну, указал кивком в сторону своих солдат, которые уже разворачивали станцию КМ*, подготавливая её к работе.
Пострадавших переместили в безопасное место, укрыли брезентом и прочими подручными материалами, санинструктор и прапорщик оказывали им всю возможную в таких условиях необходимую помощь.
В это время один из двух афганцев, что был в зеленой форме без знаков различия, успел подняться вверх по склону и, опершись руками о большой камень, внимательно оглядывал окрестности через бинокль. Замер на несколько секунд, уставившись куда-то вдаль, а затем резко бросился вниз, делая по склону огромные прыжки. Через несколько минут он оказался внизу и что-то быстро затараторил, обращаясь к стоявшим группкой лётчикам.
Капитан-таджик едва успевал переводить:
- Банда. Голов под сорок. Идут в нашем направлении. Все вооружены. На лошадях прикреплены ящики и миномётные плиты. Будут здесь где-то через полчаса.
Афганец повернулся к своему товарищу и что-то сказал. Тот, нахмурился, сделал небольшую паузу, а затем заговорил, показывая на советских бойцов. Лётчик перевёл:
- Прапорщик, прикажи санитару и одному бойцу, пусть идут с ним вверх по склону, там проходит тропа, которую обязательно нужно перекрыть. Берёт вас, говорит, что с «шурави»* будет надёжнее.
Пилот, мельком взглянув на сбившихся в кучку парней-царандоевцев, вздохнул:
- А мы здесь займём позиции.
Дела и прямо сказать, были совсем не очень. На весь импровизированный сборный отряд приходилось 4 старых АК-47 и восемь СКС у царандоевцев, три АК-74 у связистов, два АКСУ – один у лётчиков, второй у ефрейтора-санитара, у остальных – пистолеты. И это против минометов.
Правда, для АК и карабинов боеприпасов хватало, поскольку на «вертушке» оказалось несколько ящиков патронов калибра 7,62 мм, которые доставляли в кишлак для нужд местной самообороны.
Офицер ХАД, немолодой, судя по виду опытный вояка, прихватил бесхозный карабин, сдвинул вбок кобуру с АПС* и махнул рукой, указывая направление движения. Двое попавших под его команду советских солдат: ефрейтор-медик, который благоразумно «одолжил» у засевшего рядом со своей радиостанцией сержанта, АК-74, и рядовой-связист рванули по склону вверх, туда, где серой змейкой вилась тропа. Остальные люди стали занимать позиции, разворачиваясь фронтом к зелёнке, откуда должны были появиться подходящие душманы*.
Офицер-афганец и солдаты, закинув за спину оружие, хрипя и задыхаясь карабкались вверх по крутому склону, изо всех сил цепляясь руками за камни и растительность.
Когда до вожделенной точки было совсем близко, солдат-связист услышал четкую команду от подымавшегося позади него по склону афганского офицера:
- Слушай меня внимательно! Как только выберемся на ровное место, ты сразу поворачивай влево, беги вон к тому большому камню, проверь, что за ним находится. Только беги скорее, беги скорее! – дважды повторил он.
Солдат молча повиновался, и как-только оказался в нужном месте, перебросил «калаш» со спины в руки, передернул затвор, дослав патрон в патронник, и помчался к серой каменной глыбе, на указанную позицию.
Обогнув огромный валун, солдат прямо перед собой увидел четверых душманов, которые несли разобранный ДШК и боеприпасы к нему.
– Аааа, cу-ууу-kи-и-и!! – адреналин горячей волной понёсся по венам, и автомат затрясся, выплёвывая свинцовые струи в сторону оторопевших бaндитов. Через несколько секунд всё было кончено. На выстрелы прибежали ефрейтор и ХАДовец.
Афганский офицер, увидев, распластанные на камнях безжизненные тела, хлопнул застывшего мраморной статуей парня по плечу и начал что-то быстро говорить, показывая пальцем на валявшихся бaндитов и копошащихся внизу возле подбитой машины людей.
Оглохший от собственных выстрелов связист всех слов «безопасника» не разобрал, но всё-таки кое-что понял:
- Молодец! Хоп сарбоз*!
Афганец подошёл к валявшемуся пулемёту, осмотрел его и с досадой покачал головой: несколькими попаданиями ДШК был полностью выведен из строя. Собрав исправное оружие и боеприпасы, офицер сунул немного отошедшему от шока солдату, трофейный китайский АК и несколько магазинов к нему. Затем рукой показал место, где им нужно было занять оборону.
Дальше был бой, стрельба, взрывы, свист пуль, перебежки, падения, острые камни под животом, крики, маты… Для солдата-связиста показалось, что сражение продолжалось мучительно долго - полдня. Но как позже выяснилось, всё закончилось менее чем за час.
Им всем сказочно повезло: неподалёку работала группа спецназа, которая охотилась за этой самой шайкой моджахедов, проникшей в мирный район с заданием: любым способом принудить местное население начать борьбу с центральным правительством. Спецназовцы вовремя налетели с тыла на «бабаев»* увязших в бою с командой подбитого вертолёта, быстро сломили их сопротивление и загнали ошмётки разгромленной бaнды в поросший густым кустарником край долины.
Вскоре, вызванные то ли нашими связистами, то ли бойцами спецгруппы, с ближайшего аэродрома NN, прибыли несколько «вертушек» МИ-8, в сопровождении пары Ми-24. Спецназовцы навели летчиков на цель, и «Крокодилы» с профилактической целью, дабы отбить у выживших душманов даже мысль выстрелить в их сторону, несколько раз прошлись НУРСами* по «зелёнке». МИ-8 опустились на более-менее ровной площадке, в один загрузили двух погибших, раненых и груз, в другой забрались все остальные.
Позже на аэродроме, при опросе о ходе закончившегося боя, капитан Ч., командовавший группой спецназа, задал солдату-связисту вопрос:
- Как ты догадался, что «духи» за валуном устанавливают пулемёт? Ведь опоздай на пять минут и всем пришел бы конец.
На что солдат, кивнув на офицера афганских спецслужб, сказал:
- Он мне отдал приказ.
Удивлённый офицер снова спросил:
- Вот как! А откуда ты знаешь местные языки?
Парень оторопел:
- Какие местные, он мне отдал команду на чистом русском языке! И потом всё время на русском со мной разговаривал.
Капитан покачал головой и, хмыкнув, сказал:
- Да перестань. Я с ним давно знаком, он по-русски знает всего пару слов и те матерные. Так кто и на каком языке с тобой разговаривал?
Ничего не понимающий солдат, развёл руками:
- Ну, не знаю кто и на каком языке там разговаривал, но я всё хорошо понимал!
Затем замолчал, покачал головой и задумчиво добавил:
- Не знаю чей это был голос, но сказано-то всё было верно и вовремя…
***********************
Примечания.
*ДРА – Демократическая Республика Афганистан, название государства до 1987 года.
* дрешт – стой, ташкор – спасибо на местном наречии, дари или пушту не помню уже.
* ХАД – служба безопасности ДРА
*НОМА – молодёжная организация в ДРА, что-то вроде советского комсомола.
* царандой – местная милиция, ополчение
* «сварка» – пулемёт ДШК (Дегтярёва-Шпагина Крупнокалиберный), в Афганистане за характерную вспышку выстрела прозванный «сваркой».
*КМ – небольшая радиостанция. Лёгкая, надёжная и компактная, часто использовалась спецназом ГРУ.
*душманы – враги, воюющие против центральной власти и советских войск на территории ДРА. Самоназвание – моджахеды
* АПС – автоматический пистолет Стечкина.
*шурави –советский, от слова «шура» – совет.
* хоп сарбоз – на местном наречии что-то типа «хороший солдат».
* НУРС – неуправляемый ракетный снаряд
*бабай – афганец - душман, воюющий против советских солдат и местной власти, жаргонное слово
* зелёнка – участки местности, покрытые растительностью.
Рассказ предоставил Владимир Чернов. Оформил, отредактировал Павлов-Сибиряк, автор книг - Преодолевая страх, Невероятная мистика. Приобрести книги со скидкой 10 % вы можете ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ. Послушайте рассказы -ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ
Читайте мистические новинки